Олег Аркадьев - Фактор Одиночества [СИ]

Идиллия прерывалась пунктиром из бредущих к убежищу усталых вооруженных людей. Грязные и даже на вид воняющие не только болотом и потом, с разных сторон приближались однообразно покачивающиеся под тяжестью жизни чейсеры.

— А не проще им на великах передвигаться? — слезая с «коня», спросила в пространство Танька. — И быстрее, и груз на плечи не давит, — перехватив недоуздок, повела в стойло своего монстра.

Жилище местного транспорта располагалось в ангаре, стоящем неподалеку от укрытия людей. Внутри полутемного строения было много сена, беспорядочно расположенных деревянных балок и непонятных перегородок. Кормушки, сделанные из остатков дельтаплана и заполненные подгнивающим мясом, сразу привлекли внимание оголодавших «лошадок». Не получив регулярной дозы отравы, они потихоньку приходили в себя, с интересом рассматривали окружающий мир и безнаказанно разгуливающих людей.

— Совсем дура, — констатировал проводник. — Здесь только пешком можно, наивная! Иначе и на сотню метров не отойдешь, как в аномалию вляпаешься и жизнь возненавидишь, — с явной опаской заводя в стойло своего «жеребца», он сокрушенно покачал головой. — Все, автомат отдай. Мне пристрелить тварей нужно, пока совсем не очухались.

— Я скорее тебя пристрелю, — пообещала Танька. Погладив свою «лошадку», она поделилась нежностью и надеждой со вторым монстром. — Их как зовут?

— Никак, не хватало еще мутантам имена давать, — буркнул в ответ проводник. — Ты не знаешь, что творишь. Их нужно уничтожить, иначе через пару часов всех здесь в клочья разорвут!

— Расседлай, вначале. И удила сними, конюх хренов, — она стала расстегивать сбрую на своей красно-рыжей скотинке. — Будешь Мармеладкой, ладно? А подружка — Барбариской. А что? Красиво! Маря и Баря. Нравится? — чудовища зоны уставились на Таньку веселыми гляделками. — А травку вы больше не едите, — справившись с амуницией, приказала открытым взглядом девочка.

— Иди за мной, — позвал отчаявшийся проводник. — Я представлю тебя всем, и на этом наш контракт закончен. Отдай автомат…

— Руки прочь, — в ответ повела стволом в его сторону. — Бери рюкзак и веди, — на прощание подмигнула верховым мутантам.

— Детский сад решил открыть? — это была первая неудачная шутка от притихших было чейсеров. Появление проводника, груженого чужой поклажей, и Таньки в сопровождении Лютого оказалось главным событием лагеря.

— Это его внебрачный сын, много вы понимаете!

— Не, это он себе на ужин словил! — ржали грубияны со всех сторон.

— Маловато мяса. Слышь, ты этот зародыш лучше сразу лошадкам скорми!

В обшарпанном вокзальном зале ожидания был устроен гибрид кафе и базара. Надписи на стенах, некогда выкрашенных сине-зеленой масляной краской, матом рассказывали о нелегкой жизни и быте. Позади широкого окна, превращенного в бар помещения кассы, маячила фигура управляющего, администратора, торгового агента и бармена в одном лице. За боковыми проемами скрывались пути к зонам отдыха. К лестницам в подвальные помещения были вытоптаны самые хоженые тропы. Под грязным потолком виднелись почему-то не гаснущие даже днем пыльные тусклые лампочки.

— Ты с каких пор оружие чужим отдаешь!

— Эй, детка! Заблудился? Иди сюда, обогреем!

— Да это, вроде, девчонка…

— Для новой подруги ростом не вышла.

— Ничего, для пяти минут удовольствия очень даже удобно! — раздалось в ответ.

— Ладно, представляй, давай! — после слов управляющего наступила тишина. Чтобы лучше видеть происходящее, он опрометчиво поднял решетку своего убежища: за его спиной полки ломились от самого разного товара…

«Сгущенка! — Второе Я рассмотрела главное из того, что было выставлено на продажу.

Ну, о чем ты думаешь?! — возмутилась Танька.

О тебе. Мы голодная, между прочим!

Мы, вообще-то, должна сначала с „лошадками“ разобраться!»

— Короче, это новый чейсер… чейсерша, — сбрасывая рюкзак, под громкий хохот оповестил проводник. — Нефиг ржать. Имя не знаю. Контракт окончен, — он неожиданно пригнулся и бросился на Таньку, надеясь сорвать кое-как болтающийся на ее плече автомат.

Приказав Лютому не вмешиваться, Танюша просто отступила в сторону и слегка повернулась. Пролетев мимо, мужик не растерялся и, извернувшись, словно змея, попытался изменить направление броска. Напрасно. Сначала синеглазая в прыжке влепила ему обидную пощечину левой ступней. Затем правой, вместе с частью зубов, отбила охоту к необдуманным поступкам.

— А кто у вас чучела делает? — радостно спросила на весь зал. В напряженной тишине раздался шлепок от падения тела стонущего проводника.

— Доктор… — ответил кто-то неожиданно для самого себя.

— Класс! — Танька ухватила бесполезный автомат за ствол и со всей дури огрела им выступающий угол ближайшего проема в стене. От такой нежности, отбросив все ненужные больше детали, оружие сложилось пополам. — Я сейчас ему шкурку принесу. Лют, за рюкзачком присмотри…

Танюша изо всех сил старалась быть правдивой и не обманывать по пустякам. Кожу с проводника, висящего на ветке ближайшего к зданию вокзала дерева, она снимала прямо у него на глазах. Нацепленных на соседний сук.

«А вот сам виноват! Чего они у него из глазниц вылезать начали? — оправдывала свою аккуратность Танечка.

Так ты ему кричать запретила, — Альтер Эго продолжало мечтать о сгущенке.

Ну, знаешь! Могут у меня быть маленькие капризы?»

Приближаться никто не рискнул: разборки — они и в детском саду разборки… Умело ободрав шкуру с обидчика, под взглядами оторопевших чейсеров она отволокла тушку все еще живого проводника на обед Маре и Баре. Мысленно простилась с монстрами и, взяв с них слово никого из людей сегодня больше не кушать, открыла стойла.

— Не по понятиям как-то… — начал было местный распорядитель. Скорее тяжелый, чем толстый, он восседал за высокой барной стойкой некогда кассового окна и глядел сверху на Таньку, вернувшуюся с трофейной людской «шкуркой». Его белая борода была аккуратно подстрижена и расчесана, а одежда, хоть и не сверкала новизной, зато не воняла потом и грязью, как у большинства чейсеров, встреченных путешественницей по дороге.

— Привет! Я — Таня. Танька, Танечка или Танюша, но не Татьяна. А сгущенка продается? — заткнула сбитого с толку администратора, едва разглядывая его голову над высокой преградой.

— Ты проводника грохнула, дура. Таня — красивое имя, как у моей внучки. А сгущенка тебе не по карману. Ты что здесь делаешь? А, ребёнок?

— Хм? — изображая наивность, Танька пожала плечиками и приподняла одну бровь. — Я за штучками разными пришла, красивыми. На картинках видела — понравились. Ну и решила… А сколько сгущенка стоит?