Олег Аркадьев - Под руку с Одиночеством [СИ]

Волк поперхнулся чаем, закашлялся.

— Почему «идол»? Я обычный. Специальность редкая, просто, ее мало любят воинственные: никакого карьерного роста, — он горько усмехнулся. — И не все. В основном — презирают от страха. Считают человеком низшего сорта…

— Что же ты такое делаешь?

— Убиваю, в названии все сказано. В одиночку. Уничтожаю особо сложные и охраняемые цели на территории врага. Только из-за этого мне и разрешили не давать обет верности, — он прихлебывал чай, как обычный веселый папа, очень любящий свою дочь. — У нас завтрак будет сегодня? Есть хочется.

— Пойдем в корчму или трактир, съедим копченый окорок! — прозвучало задорно. Заодно сверкнули глазки и мотнулся неизменный хвостик волос.

— Мне бы яичницы простой. Давай сообразим? Ты не увиливай от ответа, — он встал и начал доставать большую чугунную сковородку. — Тебе десять яиц или пятнадцать? — спросил с улыбкой, зажигая огонь на плите.

— Мне нисколько, я худею! — парировала, не задумываясь, Танька. — Сама не знаю, откуда способности. Что, если я и вправду дьявол, а? Я ведь убивала уже… — и отправила в рот очередную порцию сладкого.

— Тогда твой позывной — Синеглазая Смерть, сама напросилась. Чувствую, что не врешь, — Волк бросил на горячую сковородку тонко нарезанное сало, крякнул от досады. — Сюда бы колбаски нормальной, а не сою крашеную… Возьмем количеством!

— Э! Без фанатизма, я много не осилю!

— Ты завязывай с приторным, вкус шкварок не почувствуешь, — он выставил на стол черный заварной хлеб, горчицу и хрен.

Танька отставила джем, машинально взяла баночку с красной массой, зачерпнула из нее ложкой, отправила в рот…

— А-а-а!!! — она замахала руками. — Мои глаза! Держи глаза, они сейчас убегут! — замолотила ладошкой по столу.

Вбежал Лютик. Грозно глянул на повелителя сковородки, затем на беспомощно льющую слезы Таньку:

«И зачем так орать? На тебя никто не нападает, — он развернулся и, подхватив зубами кончик своего бесконечного хвоста, грациозно уплыл обратно на облюбованный диван.»

— Отдай ложку, ладно? — нежно попросил Волк. — И не прикидывайся, лисица.

— Я ведь серьезно. А ты прозвищами обзываешься, — сказала, вытирая слезы.

— После сегодняшнего «боя», — он прищурился, — я принимаю твой ответ. Обещаю подумать. И все равно — ты моя маленькая доченька. И я буду о тебе заботиться и любить, даже если ты дьявол. Давай тарелки.

— Исполнила мечту идиота! — всплеснул руками техник.

— М-да, на свою голову, — поддержал оператор.

— Почему у вас такая грязнюка? В городке, я имею в виду. Мусра вокруг домов, лужищи, листяки прошлогодновые. Только настроение портится! — честно возмущалась Танька.

— Никому нет дела, среди воинственных безразличных не меньше, чем везде. А мэр — в голову сильно стукнутый, боксер бывший. Платить нормально дворнику — жаба давит. Так в дерьме и плаваем, как и вся страна, — Волк некрасиво ухмыльнулся и поджал губы.

— А давай мы с тобой чистоту засверкаем! Возле подъезда, хотя бы. Мусоринки выметем, бутылковые и бумажковые ликвидируем, — озарилось наивностью дитя.

— Завязывай так разговаривать, привыкнешь — беда станет! Тьфу ты, и сам подцепил! Идея хорошая. Только я уже привык, что в спину плюют, а тебе еще…

— А мне — по-хер, папа. Поверь на слово. Так что?

— Да легко! Запасной веник — в кладовке, пакеты для мусора — на кухне, — скомандовал Волк.

Соседи смотрели на новоявленных уборщиков без удивления: «Что взять с урода? Вот и дочка вся в отца.» Правда, дважды им сказали спасибо, а одна женщина даже вывела своего ворчливого мужа и они стали помогать наводить порядок.

Танька чувствовала, еще чуть-чуть — и она убьет всех молчаливых за их безразличие. А за выброшенную мимо урны бумажку — сломает руку. Волк же был само спокойствие.

Вместе с солнцем потихоньку поднималось и настроение. Управились довольно быстро и получили массу удовольствия от результата: теперь стало веселее если не возле дома, то хотя бы на душе.

— Зачем ей это? — проснулось любопытство у техника.

— А зачем нам наблюдать за ней? Интересно, — просто объяснил оператор.

— И что увлекательного в уборке мусора?

— Ровным счетом ничего. Занятно наблюдать реакцию людей! Для чего-то ей это нужно, — ответил, рассуждая по привычке.

«Ради чего ты унижалась у всех на виду, собирая грязь и пустые бутылки? — спрашивала сама себя Танька.

Но ведь так красивее! Люди улыбались даже!

А — га! Смотрели на дурочку и лыбились, кретины!

Зато я теперь лучше их понимаю: они несчастны.

Откуда взяться счастью в этой реальности? Его по сюжету и не должно быть!

У жизни нет сюжета…

Могла бы брать знания напрямую из астрала, не пачкаясь, — стала ворчать себе под нос.

Тогда информация сразу вся возникает, это скучно совсем.

Но практично!

Это да, — вздохнула с пониманием.»

— Ты что шепчешь такое? Заклинание? — глядя, как Волк забрасывает поштучно пельмешки в кипяток, поинтересовалась Танюша.

— Я их считаю, порции отмеряю, — удивился «папа», готовивший на кухне нехитрый ужин.

— Понятно, — вздохнула в ответ. — Ты уверен, что мне нужно именно завтра в школу идти? — усевшись на табуретку и уперев пятки в ее край, поинтересовалась «дочь». — Может, лучше ты меня учить будешь? Так же можно? — она печально положила подбородок на коленки и обхватила ноги руками.

— У нас маленький городок, все друг друга знают. Тебе «ради приличия» нужно немного там потусоваться, познакомиться со сверстниками, обзавестись подружками.

Она поджала губы и зло прищурилась на такое безрадостное будущее. Совсем не прельщало день за днем тратить кусочек вечности на зануд-учителей.

Волк начал вылавливать шарики пельменей из кастрюльки.

— А сейчас — снова не заклинание шепчешь? — поинтересовалась, глядя на шевелящиеся губы «повара».

— Я их считаю, — растерялся в ответ.

— Понятно, — задумчиво покивала головой Таня. — А если не сойдется количество — ну, «до» и «после» — тогда что делать будешь? — спросила с тоской в глазах.

Такого сложного вопроса он не ожидал. Если численность будет разная — то… что?

Школа — совсем не то место, куда стремятся за знаниями дети. Особенно, если ребенок хочет постичь и понять, а не «средне-образоваться».

Оценивать чувства людей приходится во время общения, подключая эмпатию. А познается все на собственной шкуре, обидами и болью.

Утро начиналось, как у большинства: упрямым нежеланием идти весной на какую-то учебу.

Танюша и Волк с удовольствием пробежались темными лесными тропинками, освежились после ледяного душа живительным зеленым чаем с медом, растормошили и накормили сонного Лютика…