Олег Аркадьев - Под руку с Одиночеством [СИ]

— Я не совсем понимаю, чего она добилась? — техник даже наморщил лоб, изображая вдумчивость.

— Забрала родного человека в лучшую жизнь. Там он хоть пользу будет приносить, — вздохнул оператор.

— А смысл? Что она этим показала?

— Ни-че-го! Ровным счетом — ничего. Просто чувство вины теперь не будет ее грызть…

— И все?!

В наушниках звучала прекрасная веселая мелодия, как насмешка над картиной окружающего пространства: старые давно заброшенные аттракционы, выметенные ветром тропинки пустого парка, отфильтрованные пыльной листвой солнечные лучи и ни одного человека вокруг.

Медленно обводя взглядом реальность, Танька понимала, что это финальные аккорды покоя.

«Быстро снимай эту помеху! Здесь очень опасно, ты что, не видишь?!

Вижу, вижу. Чувствуешь, как задницу сводит, а? И холодок такой по пояснице, да? Классно!

Снова за острыми ощущениями в неизвестность? Давай уже целенаправленно путешествовать. Это что там за шевеление в кустах? Да выруби ты музыку и включай все способности!»

Пришлось стянуть на шею новенький, купленный папой в подарок, гаджет и вслушиваться в шуршащую пустотой действительность. Рядом подрагивающей стрелой торчал хвост Лютика: он охранял тыл.

Ощущение опасности не только не проходило, оно нарастало! И холодок по спине шел уже от самого затылка, а Танюша все не решалась начинать энергетическое сканирование местности. Мышцы на животе сжимались сами собой и волосы, традиционно собранные в хвост на макушке, начинали шевелиться маленькими змейками ужаса.

«Да что творится-то! Где я? И где все?! Лют, что скажешь?»

«Здесь нет никого. Только страх. Сильный.»

«И это он опасность? Ха! — Танька демонстративно сплюнула в пыль. — Пойдем хотя бы на качелях покатаемся.»

Они нерешительно развернулись и потопали к аттракционам. Заставить себя опуститься на сиденье так и не получилось: было страшно. Прижатые ушки Лютика сливались с головой и были бы совсем не видны, если бы не пытались дергаться при каждом шорохе. Танюша нервно сглотнула вдруг ставшую кислой слюну и стала осматривать окрестности исподлобья, уже не доверяя даже себе.

Что-то было не в порядке:

«Ну, и что скажет голос разума? Кому молчим?

Валить отсюда надо, жопой чую!

Не трожь мою попку, другим местом думай!

Половина из нее — моя, чем хочу — тем и думаю.»

Пока спорили кто есть кто и делили Танькино тело, Лютик вдруг стал с опаской двигаться, все быстрее переставляя толстые лапки. С каждым шагом получалось лучше и веселее.

Он прошел вдоль ограды запертого на замок лопинга, вернулся и осуждающе посмотрел на ошарашенную хозяйку:

«Ну?»

«Ты хочешь сказать, что страшно, только когда стоишь на месте?»

«Если топтаться, появляется еще и ужас.»

«И что это?»

«Твои страхи. И мои.»

«Разве ты чего-то боишься? — удивилась Танюша.»

«Да. За тебя, например.»

Отгородившись от действительности зеркальными каплями очков, девочка на всякий случай засунула руку за спину и нащупала рукоятку своего огромного ножа. Теперь можно было делать первый шаг.

Они углубились в парк, без особой цели и, не выбирая направления, шли пустынными тропинками, с интересом осматривая наполненные солнцем аллейки, видневшийся вдалеке пруд и пыльные скамейки. Постепенно не осталось ни тревоги, ни беспокойства.

«А чего ты еще боишься? — поинтересовалась осмелевшая Танька.»

«Ну… Я еще бабочек боюсь, — смутился Лютик.»

«Бабочек?! Вот таких маленьких, цветных и с крылышками? Серьезно?!»

«Ага, маленьких! Это для тебя они маленькие. За ними глаз да глаз нужен, иначе ка — ак вцепятся в горло когтями — все! — Лютик явно не шутил. — А еще в ухо могут залезть и оттуда — к мозгам прогрызаться. И не выцарапаешь! — он вздохнул, совсем как человек.»

«Ой, сколько того мозга! — развеселилась Танька и дальше пошла вприпрыжку. — Если такая бредятина в голову лезет — там полно места!»

«Это говорит девочка, выяснявшая, какое полужопие больше думает?»

«Ты подслушивал!»

«А нефиг так орать друг на друга!»

Они уже без опаски остановились и стали смеяться: Танька — до слез, хватаясь за живот, Лютик — вообще свалился в траву и стал кататься на спине, дрыгая лапками.

— Куда их занесло? — техник боролся с лезшими на лоб бровями изо всех сил.

— Есть такая реальность: страх. Она в каждом живет, капелькой или червячком, со временем только становится сильнее. В основном, боятся идти вперед. И вот когда одинаковый страх охватывает всех без исключения — он материализуется, подчиняет себе и съедает.

— И что? Где люди?

— А нет там больше людей, там страх живет. Он боится идти вперед… И они это ему только что показали.

«Ладно, Лют. Погуляли — и хватит. Давай дальше пойдем?»

«Только снова в мрачную и грязную не хочу: шерсть жалко.»

«Я попробую. Иди ко мне уже.»

Совсем не маленький котенок снежного леопарда серой тенью взлетел к ней на руки. Чуть подпрыгнув, поправляя лямки рюкзачка, Танька вздохнула и легкомысленно шагнула навстречу новому.

— Ты бежишь уже? Не стой на месте, мы опоздаем!

Прозвучавшее замечание удивило не меньше пыльной обыденности окружающего мира. Впереди было покрытое мелким гравием универсальное поле какого-то стадиона, окруженное посадкой анорексичных тополей.

«Где Лют?! Где мой нож и рюкзак?! Во что это я одета?!»

«Не ори, я здесь. Просто меня не видно.»

«Лют, что происходит?»

«Сам не понимаю. Но я вполне материален, могу на тебе что-нибудь разорвать. Хочешь?»

«Не шути так, дай сориентироваться, — Танька посмотрела через наложение астральной проекции [54] Астральная проекция — сознательный выход тонкого тела за пределы четырехмерного существования. В астрале не существует преград для путешествий в виде времени и пространства. Например, в самой примитивной форме проекции можно смотреть на себя со стороны. и увидела любимого котика, незнакомую белую одежду на своем теле, почувствовала, где ее ожидает родной нож.»

«Необычно, да? Зато сухо.»

«Так, сначала побежали, а там видно будет.»

«А мне незачем бегать, я все время рядом с тобой теперь, — улыбнулся пушистый.»

«Хитрюга везучая! — беззлобно отозвалась Танька, набирая скорость вслед за промелькнувшей мимо фигурой.»

— Ну и куда они теперь попали?

— Она особо не выбирает, идет наугад.

— Без цели? — непритворно удивился техник.

— А какая у нас была цель, когда мы отправляли туда ребенка? — снисходительно улыбнулся оператор.

— Мстить!