Уилл Макинтош - Фоллер

Питер сжал ее руку.

— Может быть, из-за того, что все остальное, кроме людей в твоей жизни, отпадает на второй план. — Под простынями сжимались и разжимались пальцы ее ног. Он не мог вынести мысли о том, с чем она столкнется через неделю и затем через месяц.

— Вот почему я с нетерпением жду твоих посещений. Любой другой твердил бы: «Ты не умираешь, не говори так». Но не ты.

Ее рука сжималась и разжималась, как сокращающееся сердце.

— Даже Мелисса так говорит. Она была здесь большую часть полудня. Похоже, все смущаются, когда я говорю о том, о чем не могу не думать каждую минуту.

— Они не хотят думать о жизни без тебя. К тому же разговоры о смерти пугают людей.

— Разве тебя они не пугают? — спросила она.

— Пугают, черт возьми, — ответил Питер. — Я никогда не умел подавлять свои страхи. Или что-то в этом роде.

Изабелла рассмеялась, и Питер воспринял этот смех как маленькую победу. Все, что он мог сделать для нее, это быть более терпимым.

— Я вижу, тебе недостаточно забрать мою Нобелевскую премию. Тебе нужна и моя жена, — сказал за его спиной Уго.

Питер не услышал, когда он вошел. Он разжал пальцы, чтобы отпустить руку Изабеллы, но она только крепче их стиснула и протянула другую руку к Уго. Взяв ее, он глубоко вздохнул и сел на кровать напротив Питера.

— Что бы ты делал с Нобелевской по физике? — спросил Питер, стараясь сохранить шутливый тон. — Ты можешь поговорить с людьми, которые дают ее за достижения в области медицины и физиологии.

— Ты думаешь, что я не внес существенный вклад в работу?

— Нет. Конечно, нет, — Питер облизнул губы, во рту стало сухо.

В течение двух недель они то и дело возвращались к этому разговору, напряжение в лаборатории усиливалось с каждым днем.

— Я не в комитете, Уго. Для меня было бы честью разделить эту премию с тобой, но с моим мнением никто не считается.

Уго выпятил нижнюю губу и задумался.

— Получается, ты думаешь, что я сделал существенный вклад в общие заслуги, а комитет ошибся?

Он такого не говорил. Уго пытался загнать его в угол.

— Парни, я вообще-то тут умираю. Может, не будем о работе? — сказала Изабелла.

— Извини. — Уго протянул руку и погладил Изабеллу по волосам.

Она закрыла глаза.

— И пожалуйста, не говорите о проклятой войне.

— Хорошо. — Уго наклонился и поцеловал ее в щеку. — Как ты себя чувствуешь?

— Как я сказала Питеру, я чувствую себя как дерьмо. — Она одарила Уго непонятным взглядом, затем повернулась, чтобы посмотреть на Питера, и начала что-то говорить, но вдруг остановилась.

— Что такое? — мягко спросил Питер.

— Мне интересно, как идет работа над дубликатором.

— Разве не ты только что отчитывала нас за разговоры о работе? — спросил Уго.

— Я отчитывала вас за споры, но старалась сделать это вежливо. — Ее челюсть сильно задрожала, а горло сжалось в резком спазме. Питер понял, что она прикладывает эти усилия, просто чтобы проглотить слюну. — Как идет работа?

— Хорошо, — пожал плечами Питер.

— Ты говорил, что с мышами получается просто прекрасно.

— Верно.

На кормушку для птиц, которую Уго повесил у ее окна, сел щегол. Изабелла наблюдала, как он клюет семена.

— Они сохраняют память после выхода?

— Дубликаторы считывают всю память оригинальных органов, скорее всего, они сохраняют память мышам. Было бы удивительно, если бы они этого не делали, учитывая то, что на клеточном уровне дубликатор и оригинал одинаковы.

— Объяснишь мне еще раз, как это работает? Я знаю, ты уже объяснял.

Питер бросил на нее подозрительный взгляд, не понимая, с чего у нее вдруг возник такой интерес к его работе. Может быть, она пыталась перевести разговор на другую тему, более нейтральную, чтобы между ним и Уго опять не разгорелся спор.

— Дубликатор является отголоском оригинала. Оригинал возвращается на миллисекунду назад во времени через миниатюрную кротовую дыру.

Изабелла судорожно кивнула.

Уго прокашлялся.

— Белла, у меня для тебя…

— Я хочу, чтобы вы меня клонировали, — перебила Белла.

— …сюрприз, — нахмурившись, закончил Уго. — Прости, что ты только что сказала?

— У моего клона не будет Петерсона-Янтца, верно? — спросила Изабелла.

Ее слова застали Питера врасплох. Он подумал, что Изабелла, должно быть, шутит, но в ее глазах не было озорного блеска и какой-либо иронии. Переведя взгляд с Уго на Питера, она выглядела совершенно серьезной.

— Не будет, верно?

— Да, — ответил Питер, — не будет. Прион — инородное тело.

Он сжал ее руку.

— Но, Белла, у тебя он все равно есть.

— Я это понимаю. Но за исключением надежды, что меня вылечат, самая утешительная вещь, которую я могу себе представить, — это то, что я, мое тело, все мои воспоминания останутся. В некотором смысле прежняя я все равно будет жить с Уго.

Мысль о том, чтобы сбросить Изабеллу в черную дыру, заставила Питера содрогнуться.

— Ты ведь шутишь? — спросил Уго.

Руки Изабеллы продолжали то сжиматься, то разжиматься.

— Если бы ты лежал здесь, ты бы не задавал этот вопрос.

Схватившись за спинку кровати, Уго наклонился к ней.

— Белла, я люблю тебя. Мне не нужна замена, мне нужна ты. Я создам вирус, который поможет изолировать прионы, не повреждая память.

— Нет времени! — почти закричала Изабелла.

И более спокойно добавила:

— Мы все это знаем. Перестань пудрить мне мозги.

Вбежавшая в комнату медсестра увидела напряженные, молчаливые лица и остановилась.

— Я зайду позже.

Когда она ушла, Уго сказал:

— Изабелла, мы не можем сделать то, о чем ты просишь. Это немыслимо. Ты ведь это понимаешь?

— Это может быть немыслимо для тебя. Для меня это, похоже, последний шанс.

— Не говори так, — мягко произнес Уго. — Я во всем разберусь. Мы будем жить вместе еще очень долго.

Его слова не подействовали на нее убедительно.

— Я пытался тебе сказать, — продолжил Уго, меняя тему. — У меня есть для тебя сюрприз.

Изабелла подняла брови и улыбнулась дрожащими губами.

— Я знаю, как ты была разочарована, когда не увидела выступление струнного квартета «Брентано». Итак…

Уго скрылся в зале.

Через миг он вернулся вместе с женщиной, несущей виолончель, и седовласым мужчиной со скрипкой. За ними появились альт и вторая скрипка. Изабелла рассмеялась от восторга. С тех пор как ей поставили диагноз, ее смех прозвучал более энергично, чем когда-либо.

— Боже мой, ты шутишь.

Когда все заняли свои места, квартет начал играть. В маленькой комнате музыка звучала изысканно и невероятно прекрасно.

Со слезами на глазах, прослушав первое произведение, Питер извинился и вышел, чтобы Уго и Изабелла смогли наслаждаться временем наедине.

Просьба Изабеллы его ошеломила. Они теоретически говорили о том, чтобы клонировать человека, но проделать это с живой Беллой, находящейся на грани между жизнью и смертью и держащей его за руку, было сродни фильмам ужасов.