Таис Сотер - Птица в клетке

— Полегче, тай, — сказали ему. — Куда вы спешите? Я хотел угостить вас выпивкой…

— Я не из таких, — пробормотал Сафар, поморщившись, и сфокусировал взгляд на посетителе бара. Крепкий жилистый мужчина немного за сорок с неожиданно тяжелым взглядом. Было с ним что-то… не так. Незнакомец довольно дружелюбно улыбнулся, показав ряд белых зубов, и поддержал слегка завалившегося дока за плечи.

— О, я ничего такого и не думал! Просто стал свидетелем вашего расставания с девушкой. Такая милая тайнэ — неудивительно, что вы так расстроились. Бросила ради другого?

— Она не моя девушка. Не была ей. И не будет. Эрика — она… С чего я вам должен что-то рассказывать?!

— Потому что некоторые вещи невозможно держать в себе. Как и справиться с ними в одиночку. Позвольте, я помогу вам.

Дали с пьяным удивлением наблюдал, как мужчина усаживается рядом с ним словно старый знакомый.

Владимиру понадобилось всего десять минут, чтобы установить контакт и внушить доверие корабельному доктору, и полчаса для того, чтобы крепко зацепить рыбку на крючок. Он не относил это к своим способностям к контролю, весьма средним, кстати. Просто ему повезло с объектом. Жертва незакрытого импринтинга на удивление сильного, но неумелого эспера была более чем подвержена внушению.

К большой удаче симаргла. Осталось лишь подтолкнуть «рыбку» в правильную сторону…

День выдался насыщенным. Поэтому, оказавшись дома, я просто свалилась на кровать. И проспала бы до полудня следующего дня, если б меня не разбудило мерзкий писк наручного кома. Еле разлепив глаза, нащупала дурацкое устройство и попыталась включить. Ну или выключить. Удалось первое.

На экране появилось отвратительно бодрое лицо Диего Альвареса.

— Спишь? У тебя полчаса на то, чтобы умыться и одеться. Буду ждать у дверей.

Раньше чем я успела задать хоть один вопрос, он отсоединился.

Минут через двадцать, уже стоя в душе, я вспомнила, что сегодня день посещения дворца. Так что пришлось торопливо собираться, не успев ни поесть, ни высушить волосы. И в итоге все равно опоздала.

Альварес оглядел меня с головы до ног, особенно долго рассматривая влажные слипшиеся пряди, с которых все еще капала вода, и поморщился.

— Что-то не так?

— Не так. Волосы и лицо нужно скрыть. Император не хочет демонстрировать своего эспера непосвященным, — негромко ответил лонгиец. — И с мокрой головой ты снова простудишься.

В итоге на первый этаж мы спустились через полчаса после намеченного времени. Аэрокар уже ждал у парадных дверей. Выйдя на свежий морозный воздух, я на мгновение задержалась, пытаясь уловить то странное ощущение, что чудилось мне вчера, но нетерпение Альвареса все заглушало.

Решив не давать ему повода на себя злиться, я уселась на заднее сиденье напротив Диего и, развернув платок, попыталась замотать его так, как это делала когда-то Асаки.

— Подожди, дай помогу. — Альварес подсел ко мне, бесцеремонно забрал ткань и ловко закрутил ее у меня на голове. Спереди прикрепил невесомую непрозрачную вуаль, оставив открытыми глаза. Нос тут же зачесался. Я надула щеки и с силой выдохнула:

— Пф-ф-ф.

Вуаль всколыхнулась и затрепетала в воздухе. Интересно, если дунуть сильнее, она сможет залепить мне глаза? Я сделала еще одну попытку и с сожалением убедилась, что нет.

— Не балуйся, — строго сказал Диего, хотя уголки его губ вздрогнули.

— Где вы научились так обращаться с женскими штучками? — с любопытством спросила я.

— У меня есть младшая сестра.

— Врете небось опять, падре.

— А вот и нет, — ничуть не обиделся Диего, — ей пятнадцать, и она уже сейчас гораздо серьезнее и ответственнее, чем ты.

— Ну и пусть.

Я отвернулась к окошку, глядя на проплывающие под нами деревья. Мы уже вылетели за пределы города и приближались к дворцовому комплексу.

— Эрика, — негромко окликнул мой телохранитель и стражник в одном лице, — неужели обиделась?

— С чего бы, тай? Я отлично вижу, что вы делаете, подначивая меня.

— И что же? — Голос Альвареса стал мягким, как будто это был тот падре, которого я знала в горном замке, а прямолинейного и бесцеремонного соседа, что приглядывал за мной последние дни, и вовсе не существовало.

— Ищете ту личину, которая вызвала бы у меня наибольшее доверие. Как бы ни был добр и мил падре, я все же чувствовала в нем фальшь. Это отталкивало. То, каким вы сейчас хотите казаться, — грубоватым, но хорошим и заботливым человеком, — подходит вам гораздо больше. Я бы поверила, не будь эспером.

— И каков же я на самом деле? — спросил Диего тем же тоном, но у меня по затылку прошел озноб. — Хороший или плохой?

— Я не понимаю этого деления. Никогда не понимала. Но вы, тай… — я повернулась, вглядываясь в приятные, но незапоминающиеся черты лица. — Вы сами этого не знаете, правда? Хотите быть человеком долга, верно служить своей стране. Но то, чем вам приходится заниматься, не похоже на честную работу.

Диего прикрыл глаза и едва заметно поморщился.

— Наверное, мне следовало остаться священником. И тогда бы не пришлось иметь дело с эмпаткой, ковыряющейся в моей душе ради развлечения.

Я промолчала.

Во дворце, с его высокими потолками и огромными залами и коридорами, казалось, должно было и дышаться легко. Но всего за несколько дней теснота моей квартирки стала мне милее. Меня провели в крыло здания, где располагались личные императорские покои, а теперь еще и комнаты наследника. Здесь меня встретила Алана Кронберг, вполне себе здоровая и, как мне показалось, довольная жизнью. Видимо, Юрий на самом деле о ней заботился. Увидеть психотерапевта было неожиданно приятно, хотя, конечно, я не скучала по ней так же, как порой по Сафару Дали. После привычного осмотра у Кронберг и доктора Оссе меня допустили до Замира.

Я опасалась встречи с подопечным и в то же время безумно хотела ее. Необходимо было стереть из памяти образ бледного и неподвижного мальчика, раскинувшего руки на полу. Нужно было убедиться, что с ним все в порядке. И вместе с тем у меня не было сомнений, что Замир не будет рад меня видеть.

Так и оказалось. По словам Аланы, он вел себя в последнее время почти безупречно, выглядя пусть замкнутым и стеснительным, но все же вполне нормальным ребенком, но меня встретил с таким же безразличием, как при нашем знакомстве.

«Привет».

Я села рядом, стараясь держать себя в руках и не лезть к нему с объятиями. Уж что-что, а мои прикосновения он сейчас не потерпит. Не ответил. Может быть, даже не услышал.

«Не рад меня видеть?»

Замир слез с диванчика и, устроившись за письменным столом, включил ком. На экране замелькали какие-то люди в скучных костюмах, что-то рассказывающие — самыми занудными голосами, которые только могут быть, — то ли друг другу, то ли зрителю.