Максим Бочковский - Нераскрываемые преступления

— Как это понимать? — с ходу выпалил Сергей.

— Здравствуй, — спокойным тоном заявил «Троцкий».

— Присаживайтесь, — вторил ему профессор.

— Почему вы допустили роспуск «нераскрываемых преступлений»?

— А мы его не допускали, — пожал плечами Аливчеев. — Я сам лично вас распустил.

Лицо следователя изменилось.

— Зачем?

— А вот это не ваше дело, — поднялся учитель.

— Что?

Томченко был готов броситься на этого лысого чёрта. И бросился, наверное, если бы Керенский не схватил его сзади за плечи.

— Уйдём отсюда. Давай уйдём.

— Твой друг дело говорит, — кивнул «Троцкий». — Послушай его.

— Идите в задницу, Борис Анатольевич!

— Успокойтесь, Томченко. Не знаю, насколько это вас утешит, просто знайте, что «нераскрываемые преступления» выполнили свою задачу.

— Какую задачу?

Но молодой помощник уже вытаскивал следователя за дверь и ответа Сергей не услышал бы, даже если бы он прозвучал.

На улице товарищи несколько минут шли молча. Наконец Керенский спросил:

— Что ты нервничаешь? Нас же не разводят по разным углам? Артемьев сделает всё, чтобы этого не случилось. Всё будет как раньше. Ты будешь учить меня управлять сознанием. В конце концов, мы найдём их и прищучим. Вот увидишь.

— Без «Нераскрываемых преступлений»?

— Мы сила и без «Нераскрываемых преступлений».

— Хотел бы я иметь такую уверенность, — усмехнулся Томченко, понимая, что не всё ещё потеряно.

Впереди длинная дорога как тот тротуар, по которому они идут сейчас, и что их ждёт там, не может знать никто. Даже он, «твердынец» с огромным внутренним потенциалом — Сергей Томченко.

В небольшой, освещённой лишь светильником над невзрачным столом, комнате стоит маленькая, лет пяти, обнажённая девочка. За ней, на диване, сидит слепая женщина в чёрных очках. Она бреет станком спину ангелочка. Ангелочка? Вряд ли! Лицо девочки напряжённое и жёсткое.

Понимание того, что она проиграла эту битву, явно злит её. Но что она могла сделать? Могла! Нельзя было отпускать воина. Надо было следить не за порталом, а за Томченко. Она должна добраться до него! Следователь не должен жить!

— Что ты собираешься делать? — как бы прочитав мысли девочки, спросила женщина.

Глаза ребёнка блеснули.

— Ничего, мама.

Зазвонил телефон. Только что зашедший в свой кабинет штатский, подбежал к столу и поднял трубку:

— Да?

—

— Аливчеев? Вы?

На лице «советника» мелькнуло удивление, однако затем его выражение сменилось не менее трёх раз. Сначала это был гнев, затем испуг, и, наконец, удовлетворение. Он медленно сел в кресло.

— Я вас слушаю очень внимательно, господин Аливчеев.

—

Выслушав, штатский положил трубку и загадочно улыбнулся. Кажется, к ним прибыло серьёзное подкрепление. Если всё пойдет как надо, дело, наконец-то, может сдвинуться с мёртвой точки.

Продолжение следует…

Полумрак комнаты освещают только горящие на столе свечи. Молодая пара только что отужинала, и теперь девушка уверено ведёт своего парня к заранее разобранной постели. Звучит музыка, кажется это вальс Дога. Её любимая музыкальная композиция. Девушка принесла кассету с собой. Сказала, что хочет, чтобы он любил её под эту музыку. Он не мог отказать.

Когда они встретились днём в ресторане, он долго думал, что спит, настолько всё происходящие было нереально. Молодая красавица подсела за его столик и почти сразу недвусмысленно заявила, что от него хочет. Причём предупредила о безвозмездности её предложения.

Чёрное шёлковое с блёстками платье упало на пол. Мужские руки ощутили нежную молодую кожу. Голова закружилась. Эти чёрные волосы! Эти большие выразительные глаза! Ангел манит его за собой, завлекая в водоворот любовных страстей. Ангел? Вряд ли! На пике наивысшего наслаждения девушка вдруг зарычала как дикий зверь. Вальс зазвучал как-то особенно тревожно и даже, как показалось молодому человеку, жутко. Руки девушки легли на его шею, но уже не нежно, а жестко и агрессивно. Внезапно ему показалось, что это мёртвая хватка когтистых лап. Не успел парень сказать и слова, как резкий рывок в сторону окунал его в темноту. Вечную темноту.

Пётр Керенский стоит на невидимом полу. Вокруг ничего, только звёзды и, кажется, безграничное пространство. Голос Томченко прогремел со всех сторон, отдавшись оглушительным эхом.

— Иди!

— Куда? — не понял молодой следователь. — В какую сторону?

— Выбери направление сам.

Пётр кивнул и пошёл прямо.

Скоро на горизонте, прямо по всей невидимой линии, загораживая звездопад, показались неясные очертания теней.

— Подойди к ним!

Голос старшего товарища стал требовательнее. Керенский медленно пошёл вперёд, вглядываясь влица людей. Именно лица, потомучто, в отличие от остальных обитателей запредельного мира, эти были не просто чёрными тенями. Скорее они были белые. Ну, не сами люди, конечно, их одежды. А лица… Пётр не сразу поверил своим глазам, а когда поверил, скривился от отвращения.

— Что это?

— Это мёртвые, — невозмутимо просветил его голос Сергея. — Смотри внимательнее.

— Зачем?

— Они пришли к тебе.

Некоторые из присутствующих стояли уже совсем скелетами, остальные выглядели ещё отвратительнее. Провалившиеся щёки, тёмные бездны глазниц, обнажённые зубы. Один человек, наверное, в момент смерти сломал челюсть, поскольку, как показалось Керенскому, его нижние зубы доставали несчастному до самого носа. У другой женщины с лица свисала гниющая кожа. По спине молодого следователя прошла волна холодного ужаса.

— Смотри. Узнаёшь своих предков? Это Керенские. Они пришли тебе помочь.

— В чём?

— А в чём угодно. Спроси их, и они тебе ответят.

Однако только Пётр осмелился открыть рот и пробурчать что-то невнятное, невыносимой трелью зазвонил телефон. Среди мертвецов началась паника. Сам Керенский выглядел не лучшим образом. Заткнув уши, он попытался докричаться до старшего товарища. Вдруг всё вокруг завертелось с бешеной скоростью. Звёзды, мертвецы слились в общую массу.

— Чёрт возьми! Ну, не дадут провести урок спокойно.

Вроде бы голос Томченко, однако, уже не громогласный. Да и он, молодой следователь, сидит в кресле. Нет ни мертвецов, ни звезд, ни бесконечной черноты.

— Да. Алло.

Кажется, Сергей взял телефонную трубку.

— Что? Опять?

Похоже, разговаривает с Артемьевым.

— Господи, что же это за потрошительница на нашу голову?

—

— Ну, конечно, приедем. Куда мы денемся?