Дней Долгих - Новые боги: Дважды воскрешенный

Я очнулся от дум и прислушался.

— Ну, если не знаешь, обычай старинный такой. Дословно — «кулак в пол». Признаю тебя повелителем моим, как переводили писцы, охочие до длинных описаний.

— И если кровь при этом льется, то не найти серьезнее слов, — процитировал я. — «Книга гнева», в которой перечислены все казни, наказания, обряды и клятвы на крови. Откуда ты знаешь эти строки, читал где?

— Так известно, у монаха нашего, в Черунах, где я тогда жил… Библиотека была у него небольшая, но вдруг я воспылал к печатному и писаному слову. Там и вычитал про большие города, соблазнился мечтами чужими, бросил все, хотел что-то кому-то доказать. Да и не жалею.

Он вдруг надолго замолчал, погрузившись в тяжелые воспоминания.

— Так что, — подтолкнул я его. — Красавица та отказала?

— Известно, отказала, да как! — горестно воскликнул охотник. — Плюнула да губы поджала. Где же мне было оставаться в селе после этого…

— Жестоко, — осудил я. — Сами ее соседи не взроптали ли? Не по чести…

— А не знаю я, — махнул он рукой. — Да и вряд ли. Что сосед, которого видишь каждый день и помогаешь как другу. А что пацан с пушком под носом с соседнего берега, считай, варвар. Не чета…

— Ну и не тужи, — сказал я. — Раз она такая пава, то и жизнь с ней была бы сплошь восхваление. Ей бы дочкой баронской родиться.

— Тут не в рождении дело, — возразил Читак, неожиданно серьезно. — Задурили ей голову. С детства твердили — умница, красавица… А мне же — дурачок, неумеха. Вот и стремился я быть умнее и проворнее. Ей же стремиться незачем было.

Мне тут же вспомнился Гарут Убийца. Небось, тоже была у него история с Ольяной, о которой мы не всё знаем. Пришел, наверняка, стукнул кулаком по крыльцу… да и скинули его со смехом с того крыльца. Тут любой озлобится. Сатан же мог в таком настроении его застать и предложить месть. Случись так со мной — не уверен, что отказался бы… Человек слаб в своих помыслах. Но в духе же силен. Только попробуй тут соберись духом, когда твои чувства с грязью смешали.

— Ты, поди, не знаешь остроты любовных мук, — слегка поддел меня Читак.

— Любовных — не ведаю, — согласился я честно. — Но когда надеешься, что твои усилия от чистого сердца будут оценены, а в ответ получается, что ты сделал нечто обыденное, даже глупое на суд многих… Как себя при этом чувствует человек, знаю. Необязательно же в любви познавать отчаянье, есть ученики, не оправдавшие надежд наставников, сыновья, не пошедшие по стопам отцов, дочери, сбежавшие из-под венца от выгодного брака для семьи.

— И как же быть, святой отец? — почти не улыбаясь спросил охотник. — Как пережить такие моменты жизни, чтоб не хотелось в ближайшей роще удавиться?

— Ищи выше, — посоветовал я, вольно процитировав настольную книгу любого монаха, «О спасении души». — Единственный путь — взглянуть на проблему свысока. Если тебе отказала дева, то добейся руки другой, которая лучше и выше ее. Если наставник высмеял тебя, то уйди к другому учителю, этот же плох, что не смог научить, но сам же смеет порицать ученика за свои промахи. Если ты сын или дочь, и идешь против родителей, то докажи им самостоятельность, ибо дети в глазах родителей еще неразумны и нуждаются в советах. Докажешь, что равен им по опыту и поступкам — станешь выше.

— Я примерно так и сделал… Или продолжаю делать, как посмотреть. Но пока в моем кармане не звенят золотые, а постель холодна без жены. Венец свидетель, не нашел я еще места в жизни… Кстати, про место. Вон, глянь — стены Грани показались! Ух, наконец-то в бочке с ароматной водой отмокну и мяса вволю поем! Отец Дэм, ты со мной? Первая чарка за мой счет!