Андрей Газаев - Исход

И не понадобились глобальные катаклизмы, чудовищные наводнения или потоки всепожирающей лавы. Достаточно было просто забрать у цивилизации всех детей. Носителей света Бога. Ведь именно рождающиеся дети несли в себе энергию и свет Создателя. Приходя в мир, они фиксировали проявления этой энергии, дающей жизнь. Они несли эту силу Бога, и благодаря этому не только порхали бабочки и цвели цветы, но работало все созданное человеком. Ведь в каждое свое творение, человек вкладывает частичку себя, своей души, своего божественного света. Именно поэтому, как только из того мира стали исчезать дети, начали пропадать живые существа, тут же стала отказывать техника. Мир, в том числе и законы физики, стал стремительно деградировать. Бог покинул его.

Стерх поднял голову и посмотрел вдаль. Он еще помнил тот мир, помнил, как был Дающим Дорогу, но все эти воспоминания уже подернулись туманной дымкой. Все это уже казалось далеким, кошмарным сном, которому нет места в этой реальности. Нет, и уже никогда не будет.

Почувствовав легкое энергетическое касание, Стерх повернулся к колыбели. Здесь, прямо в ложе огромного листа, в луже чистейшей воды, находился маленький эйс. Собранный из образов сознания и структурированной энергии, он, словно новорожденный младенец, был еще слаб и почти беспомощен. Он еще только учился жить, учился кушать, поглощая окружающие потоки, и учился расти по заданной человеком программе. Но ничего, скоро он подрастет и окрепнет, а еще через пару месяцев нарастив вокруг своего силового каркаса настоящее, твердое тело, станет еще одним летуном. В том самом, погибшем мире, фантасты дружно назвали бы его квазиживым механизмом, и как всегда, оказались бы в корне не правы.

Гайанская цивилизация избрала другой путь своего развития. Вся необходимая техника выращивается в условиях симбиоза с человеком и окружающим миром. И вся техника по определению, является абсолютно безопасной для всего живого.

— Не беспокойся, малыш, я здесь, я рядом, — Стерх послал мысленное успокоение своему маленькому питомцу. — Не беспокойся ни о чем, ты любим. Весь мир любит тебя, прими эту нежность и подрастай в радости.

Стерх развернулся и направился к дому. На большой поляне, что прямо в середине их домена, в одной разномастной куче, копошились, играя, полтора десятка самых разных котят. Были там и детишки Бугулы, вытянувшейся в сторонке, под боком у спящего Самура. И смешные, рыжие котята рыси, по имени Линисса, тотема Иленими. Не зря их домен в шутку называли «кошачьим». Помимо остальных тотемных животных, в нем присутствовало сразу девять представителей кошачьей породы. Настоящий прайд.

Стерх улыбался, глядя на это веселое, фырчащее, безобразие. Совсем скоро они подрастут и в домен начнут прибывать молодые родители. Мама, вынашивающая ребенка, уже знает о нем все, ибо они постоянно общаются на уровне образов и эмоций. Знает она и о тотеме будущего младенца. И когда придет время, она опустится на колени перед Бугулой или Линиссой, или другой животной матерью, и испросит у той милости. И эта самая, подошедшая Бугула, обнюхает обнаженный живот человеческой матери, затем выберет из своих питомцев одного, и бережно положит к ногам женщины. И этот маленький хвостатый проказник мгновенно почувствует в своем сердечке любящий «голосочек» еще не рожденного младенца: «Мы с тобой одной крови»!

Они пройдут вместе всю свою жизнь. И здесь ее не меряют цифрами и годами. Время в этом мире несущественно, оно, так же как все окружающее, полностью подчинено сознанию Бога и сознанию его сына, человека. Если на секунду отвлечься, и снова примерить шаблоны старого мира, то срок жизни человека выразится трехзначным числом, и на первом месте будет стоять магическая цифра «девять».

Стерх направился к своему дому. Шагая босыми ногами по мягкой траве, он смотрел на играющих детей и радовался. Образовавшийся изначально из трех семей домен, увеличился за эти годы в пять раз и был одним из самых больших в округе. В этом удивительном мире нет городов и деревень, нет больших скоплений людей. Здесь не от кого защищаться объединяясь. И незачем строить уродливые многоэтажки и стелить пыльный асфальт. Подрастающие Гайяне даже слов таких не ведают. И слава Богу. Вон они, носятся между деревьев, кричат и смеются. Они счастливы в этом мире, ибо у них есть главное — Любовь. И эта самая Любовь, пропитывает все их существование, даря самое естественное для человека состояние — счастье.

Большой, едва мерцающий лепесток мягко свернулся вверх, Стерх шагнул в открывшийся проход и оказался в доме. В настоящем живом доме. Гигантский цветок, отдаленно напоминающий тюльпан, изогнувшись дугой, опустил на землю свой бутон, образовав нечто вроде шатра. Многочисленные лепестки, узкие вверху, расширяющиеся к земле, образовали двухслойное переплетение. Источая мягкий свет, как во внутрь бутона, так и вовне, они оставались абсолютно непрозрачными. Если человеку нужны были окна, то по его мысленной просьбе, дом сворачивал необходимое количество своих лепестков и тогда, отдыхающая в доме семья могла спать буквально под звездным небом.

Стерх заглянул за живую вуаль, в бархатной ложе колыбельного цветка, спали, укрытые листиками, трехлетние дети. Похожий глазами на маму Иленими, братик Сиан и его рыжеволосая сестренка Эллини. Любимые и ненаглядные первенцы, Сианька и Эллинка. Стерх, как самый счастливый отец на свете, окутал спящих детишек негой нежности и тихонечко вышел из дома.

Углубившись метров на тридцать в лес, остановился у заботливо выращенных и уже третий год, вовсю цветущих транспортных цветов. Бутон ближайшего из них свернулся и через пару секунд открылся снова. На траву сбежала смеющаяся Виори и упала в ждущие объятия Стерха.

— Представляешь, любимый, сегодня дети в нашей группе, во время хоровода уплотнили свет и нарисовали из него образ Матери Гайи!

— Ага! Сегодня ты первая успела, — из соседнего бутона вышла улыбающаяся Иленими и расцеловала обоих. — Примите мою нежность, любимые мои.

Стерх ласково обнял и расцеловал своих девочек, выслушал рассказы о дельфинах, питомцах Иленими, и о воспитанниках Виори, маленьких художниках реальности. Показал им своего несмышленыша эйса, подросшего за те несколько часов, что обе девушки отсутствовали в домене. И уже несколько позже, оставив Сианьку и Эллинку под надежным присмотром, все трое снова отправились к транспортным растениям.

— Началось, — прошелестел мягкий голос Иленими, стоящей слева от Стерха и опиравшейся на его локоть.

— Ты права, лапочка, — подтвердила улыбающаяся Виори, стоящая точно в такой же позе, справа. — Я тоже чувствую вибрацию.