Франсуа Делоне - Нельзя оставаться людьми

— Из кипятка креветки выпрыгивают, нужно сразу накрыть крышкой, чтоб не разлетелись по кухне. А если плавно нагревать, то тихо спокойно свариваются.

— Надо же. А на вкус?

— Я приготовлю Вам для сравнения, попробуете. Сегодня на завтрак хотите?

— Да! Очень хочу! Вы меня заинтриговали, — сказал астролог, поднимаясь из-за стола. — Удивительный человек, наш дон Лурас. Добавлю к Вашим словам, что в астрологии он разбирается лучше меня. Неделю назад я ошибся в толковании светил… Так он меня поправил! М-да… Мне пора. Нужно составить ему гороскоп на сегодня. Спасибо за угощение.

Астролог вышел в коридор и, завернув на лестницу, чуть не столкнулся с двумя служанками. Торопливо извинился и устремился дальше. Те шутливо поинтересовались вдогонку, не спутал ли уважаемый астролог девушек с небесными телами. Астролог, уже скрывшись на верхнем пролете, ответил, что тела служанок невозможно спутать с небесными. Нежный женский смех с лестницы залетел в кухню, вызвав улыбку шеф-повара, разнесся по коридору дальше, в сторону столовых зал.

В малой столовой зале поварята сервируют стол на две персоны. Старший тихо поучает:

— Нельзя вилку бросать на стол. Надо аккуратно класть. Медленнее и точнее. Не так! Еле двигаешься! Скорее!

— Да как?! Скорее или медленнее?! — восклицает маленький.

— И скорее, и медленнее, балда. Вот увидит господин, как ты шевелишься. Сразу узнаешь, как правильно, — тихо и ровно отвечает старший. — И говорить громко нельзя. Сколько тебя учить?

— Вот так? — шепотом спрашивает маленький и кладет вилку на стол с легким стуком.

— Да не так. Надо, чтоб вилка без звука ложилась. И быстро. И сразу чтоб ровно! Не поправляй! Не скреби по столу, — теряя спокойствие, свистящим шепотом говорит старший. — Эх, ладно. После завтрака научу.

Закончив сервировать, поварята отходят к большому окну и щурятся на красные городские крыши в низком утреннем солнце, на еще темные узкие улочки, на людей в бедной мешковатой одежде. Вдали виднеется городская стена, а внизу между домиков втиснулась небольшая базарная площадь. Уже началась утренняя толчея. Покупают, продают, торгуются. Шмыгают оборванцы. На углах сидят калеки в грязной рванине.

— Когда господин купил этот дом, — говорит старший поваренок, — нельзя было окна открыть, так с базара воняло.

— Воняло?!

— Да. Вон там, — отвечает старший и указывает пальцем вниз, — вдоль стены гниль сваливали, нищие копались.

— А… А Ты с господином сюда приехал?

— Нет. Меня здесь, на базаре поймали, — говорит старший. — Как только они заехали, повар узнать вышел, откуда несет. Ходил, возмущался, что окна нельзя открыть. Я уж нацелился в кошель к нему глянуть. А он схватил меня за шкирку и приволок в дом. Думал, конец. Нет. Накормил, оставил жить. Вон они, дружки мои бывшие, шастают. Видишь?

В толпе ходят худые и грязные дети, пристают к горожанам, нагло дергают за одежду, клянчат. Их беззлобно отпихивают. Иногда затрещиной награждают, а бывает, монетку дают.

— Гляди, сейчас погонят, — говорит старший.

Внизу среди лотков с продуктами началось судорожное движение. Беспризорники разом побежали через толпу, за ними несколько взрослых с палками. Поднялся крик. Поймали самого мелкого, лет шести, начали крутить уши и хлестать по щекам. Поварята высунулись в окно на секунду.

— Гуся стащили, видал?! — восклицает старший и продолжает уже тихо: — Ну вот, в первый день, как они сюда заехали, так и перестал базар вонять. Никто теперь никакой гнили не оставляет. Усёк?

— Что? — спрашивает младший.

— Что, что?! Не ясно? Повар доложил господину. И теперь тут не воняет!

— Усёк, — отвечает младший. — Ой! Идут!

За дверью послышались торопливые шаги. Поварята отскочили от окна и сели на лакированную лавочку у стены. Заглянула служанка. Проверила сервировку. Ушла доложить. Младший утер нос перчаткой.

— Ты это, — сказал старший, — ты костюм береги. Сопли не размазывай и в грязь не лезь. Видишь, какая ткань! Тонкая, белоснежная. Такой ткани во всем городе не достать. Увидят, что ни дай бог порвал — накажут.

— Тяжело у вас, — сказал младший со вздохом.

— Да, это тебе не свиней пасти. Радуйся, что тут оказался. Поначалу трудновато, потом привыкнешь. Я подскажу. Вот это знаешь, что такое?

Он указал на изящную лакированную конструкцию в углу, похожую на узкий шкафчик. За стеклянной дверкой качалась с тихим цоканьем золотая шайба на плоской черной штанге, а выше врезано золотое блюдце с черными палочками. Утренний свет красиво блестел в тонком сложном рисунке на золоте, отражался в лакированном дереве.

— Нет. Что?

— Это хронометр! — важно сказал старший. — Его надо заводить каждый вечер. Я покажу потом.

— А зачем он?

— Время показывает. Видишь, стрелочка вверх. Сейчас, значит, музыка заиграет, и господин завтракать придет. Ты стой тихо и не шевелись. Я тебе буду всё говорить, а ты делай. Только если спросит, тогда отвечай. Не забудь, в конце всегда надо сказать «господин», а не «мой дон». Понял? И в глаза не смотри. Вот стой тут и смотри в пол. Сейчас придут.

Поварята встали рядком. Через минуту распахнулась широкая парадная дверь. Неслышно ступая по паркету красивыми босыми ногами, вошла молодая женщина в шелковом красном халате.

Следом появился кардинал Лурас. В комнате сразу стало меньше места и потемнело. Двухметрового роста. Смуглая кожа на бычьей шее кажется светлой, почти белой на фоне черного атласного халата. Широкие плечи бугрятся мышцами. Пояс подчеркивает узкую талию и бедра. Шагает босиком пружинисто и мягко, как огромный кот. Черные волосы, зачесанные назад, влажно блестят после утренней ванны. Густая остроконечная борода делает Лураса похожим на сказочного джина. Легкая улыбка как бы говорит, что джин добрый, а карие глаза поблескивают озорством. Взгляд, ненадолго отвлекаясь, постоянно возвращается на женщину, изящно идущую впереди.

— Это что за пополнение? — поинтересовался он грассирующим басом, присаживаясь напротив женщины и кивая на маленького поваренка, стоящего в углу солдатиком.

— Повар приказал, господин, — ответил старший поваренок, бодро подскакивая к столу и начиная обслуживать.

— Позови-ка сюда этого повара, — сказал Лурас. — Вместе с управляющим. А через двадцать минут пусть зайдет астролог. Вы-пол-нять!

Старший сорвался с места, пробегая мимо младшего, моргнул ему и скрылся за дверью. Лурас приступил к завтраку. Взял золотую ложечку и подцепил с тарелки жидкую сопливую кашу.

— Так, что у нас тут?!

— Каша из трех злаков! — ответила женщина, с неприличным аппетитом откусывая булочку, намазанную сливочным маслом, заедая кашей и запивая кофе. — Ммм! Очень вкусно.