Сергей Абаимов - Слезы каменной пустыни

После утренних занятий, измотанные, но непобежденные, все пошли обедать, а потом разошлись по каютам работать с информаторием. Каждому Климовым была поставлена задача изучить данные по венерианским природным условиям, а также запомнить наизусть конструктивную схему расположения помещений, агрегатов, узлов и систем алмазного рудника.

После ужина время отводилось на отдых. Однозначно и недвусмысленно отклонив все Володькины поползновения втянуть его в авантюру с просмотром нового фильма, неведомо когда раскопанного в недрах информатория, Антон, вконец умаявшийся, завалился спать. Вырван он был из темных лабиринтов Морфея лишь утренней трелью консоли.

И потекли дни, ничем не запоминающиеся, один похожий на другой. Каждый раз все повторялось по заведенному кругу — «разминка», занятия, изучение рудника, сон — с той лишь разницей, что менялось содержание дообеденных тренировок. Во второй день их научили пользоваться различными комплектами вспомогательных устройств, упаковывавшихся в ранце, закрепленном на спине. В одном из вариантов сам ранец представлял собой маленький реактивный двигатель, с помощью которого можно было летать около пяти минут.

На третьем занятии изучали основные принципы работы генератора силового поля, а во все последующие дни их водили в гаражный отсек крейсера, где они осваивали азы вождения мобильной техники. Каждый должен был научиться управлять энергоботами поддержки, различными типами вездеходов — открытыми, герметичными, на гусеничном ходу, шагоходами, на воздушной подушке. Перед каждым была поставлена задача проехать кольцевой коридор и вернуться в отсек. По флаэрам и катерам ввиду невозможности практических ограничились только теоретическими занятиями.

К концу недели им показали самоходный излучатель антиматерии, а также автоматизированный исследовательский модуль повышенной проходимости и защиты. Эта штука представляла собой махину в десять метров высотой, являющуюся гибридом реактивного катера и вездехода и оснащенную всеми возможными средствами защиты и наблюдения.

Тренировались ученые и специалисты Управления, как правило, все вместе — за исключением лишь ребят из группы Макса Темнова. Эти всё время торчали либо в спортивном зале, либо в коконах виртуалов, проигрывая различные варианты развития событий. С американским экипажем встречались каждый вечер, в столовой, однако больше практически не пересекались, так как те соблюдали режим антиподов и бодрствовали по ночам, когда все нормальные люди спали.

За рутиной тренировочных будней новая пересадка с крейсера на линкор прошла как-то незаметно. Антон подивился только, что на фоне обтекаемых форм их крейсера громада линкора выглядела совсем не по космически. Это был несколько неправильной формы шар, ощетинившийся иглами огромной массы систем, занимающих всю внешнюю поверхность. Здесь ничто не напоминало гладкие, обтекаемые формы планетарных кораблей. С обоих боков были пристыкованы два крейсера. Их более чем стометровые громады казались миниатюрными на фоне шара линкора, вдвое большего по размерам.

Русскому экипажу было предписано занять каюты на одном из крейсеров, которые будут сохранены за ними во все время венерианских работ. «Викинг» — так звали корабль — должен был стать их новым домом. В нем они будут жить в полете, в нем же сядут на поверхность планеты.

После того, как они перебрались в новые апартаменты, их, не дав даже осмотреться, сразу же снова загрузили тренировками.

Слепящее солнце бьет в глаза, встречный ветер горстями швыряет песок в стекло гермошлема. Если бы не уходящий постоянно из под ног пол, можно было б посчитать это полетом. Заложив крутой вираж, Антон лихо обходит справа желтый бархан, увенчанный на верхушке причудливым каменным столбом. Руль круто в другую сторону — и еще один бархан позади.

— Поверху, Антон Леонидович. Не ленитесь, — раздается в ушах голос Климова.

«Поверху, так поверху». Как всегда из ничего впереди неожиданно выныривает очередная пологая волна песка. Повернув рукоять газа, океанолог рвет вездеход вверх. Пять секунд полета, удар о землю — «Устоять, только устоять». Пальцы судорожно вцепляются в штурвал, ноги болтаются в воздухе. «Нет, брат, шалишь. Подтянуться на одних руках, нащупать опору. Так. Вот так. Именно так. Молодец, водоплавающий!»

И тут вездеход налетает на совсем неприметный каменный бугорок. Как шальной конь, взбрыкнув платформой, он выбрасывает океанолога вперед, а сам спешит за ним, спешит навалиться всей своей двухтонной тяжестью сверху. Мгновения растягиваются как в кошмарном сне. Полет вниз головой, инстинктивное ожидание удара о землю. Яркая вспышка в глазах, а за ней полная темнота.

— Ну что же вы, Антон Леонидович? — возникает, кажется, с того света голос Климова.

— Да я приземлился! Ведь я же приземлился! — кричит в темноту океанолог.

— Вы погибли, Антон Леонидович.

— Но я ведь приземлился! Я просто не заметил следующего камня!

— Очень плохо, Антон Леонидович! Невнимательно. То, что у вас начало получаться, еще не означает, что вы уже научились. Живым остается не тот, кто благополучно приземляется, а тот, кто доходит до финиша. Придется назначить вам дополнительный курс тренировок.

Вспыхивает слепящий, яркий свет летнего солнца, отражающегося в мириадах песчинок. Сквозь ослепшие от неожиданности глаза океанолог видит, что пустыня уже вновь несется ему навстречу. Судорожное движение рук к штурвалу, ноги на рифленом полу. И опять бархан слева, бархан справа. И опять. И опять.

— Не ленитесь, Антон Леонидович. Следующий поверху.

Оставшиеся две недели полета до Венеры проходили в не менее напряженном ритме непрерывных тренировок. К радости ребят из отряда Макса Темнова спортивные залы линкора были нечета крейсерным. Здесь был даже бассейн, правда небольшой, в три метра глубиной и тридцать длиной, но очереди в него выстраивались каждый день. В конце концов, чтобы прекратить это безобразие, командование линкора, ко всеобщему неудовольствию десантников, ввело жесткий распорядок посещений.

В залах виртуалов теперь тренировалась вся команда без исключения. Здесь теоретически усвоенные знания применялись на практике. Антон научился даже вполне сносно прыгать по барханам на «блохе» — легком гусеничном вездеходе открытого типа. Другими моделями управлять было проще, а вот маленькая и прыткая блоха ему долго не давалась. Держаться надо было руками, и Антон долго недоумевал, почему большинство десантников отдает предпочтение на первый взгляд столь неудобному транспорту по сравнению с более тяжелыми и легче управляемыми машинами. Раз за разом направляя блоху в прыжок, океанолог неизменно слетал с открытой платформы на песок. И лишь когда он научился интуитивно чувствовать каждый бросок и быть к нему готовым, дело пошло на лад.