Сергей Абаимов - Слезы каменной пустыни

— Специалисты говорят, — на экране вновь появился адмирал, — что так выглядят местные грозы, не представляющие серьезной опасности. Однако в масштабности явлений вы только что могли убедиться. Поэтому я прошу вас быть осторожнее. Держите постоянную связь с линкором. Пусть автоматика передает отчеты регулярно. Также я прошу вас каждые двенадцать часов осуществлять визуальную связь. Хотя, конечно, бурная атмосфера планеты может этому помешать. Кстати, зонд так больше и не вышел на связь. Видимо, удар молнии. Ну да ладно, — адмирал несколько секунд тянул паузу. — Павел, я хочу, чтобы вы знали, что мы готовы в любой момент придти вам на помощь. Второй крейсер будет находиться в полной боевой готовности. И да сопутствует вам удача!

Адмирал пропал. На экране остался только Климов.

— Всему экипажу занять свои места в антиперегрузочных креслах. Старт через три минуты, — Павел также исчез. Его сменило изображение внешней камеры. На нем, заслоняя все вокруг, в огромном зеркальном шаре защитного поля висел линкор. Лишь только его фотонные дюзы да баки с топливом располагались снаружи, скрытые сейчас сферой кокона.

— Внимание. Невесомость. Повторяю. Внимание. Невесомость, — заполнил каюту чей-то незнакомый голос.

Ощущение тяжести исчезло. Вместе с ним исчезла и зеркальная сфера, открыв мириады звезд.

— Старт. Внимание. Возможны перегрузки. Повторяю. Внимание. Возможны перегрузки.

Убрав переходники, громада линкора легко оттолкнула их корабль от себя и сложила гигантские лапы. Крейсер, невесомо скользя, пошел вниз, к белому морю облаков. Движение было настолько плавным, что ни о каких неприятных ощущениях от перегрузок и говорить не приходилось. «Похоже, я становлюсь матерым звездолетчиком», — с усмешкой подумал про себя Антон.

Грязно-белый облачный матрац все приближался. Прямо под ними клубились, перетекали друг в друга и с огромной скоростью неслись мимо гигантские вихри. Ни один из них ни на секунду не оставался неподвижным.

— Внимание. Входим в зону активной турбулентности. Большие перегрузки. Повторяю. Внимание. Большие перегрузки.

Серый океан подплывал все ближе и ближе. Корабль покачнулся и нырнул в него. Антон интуитивно ожидал всплеска, но все по-прежнему происходило в полнейшей тишине. Просто в одно мгновение их окутали призрачные вихри облаков, ярко искрящиеся в падающих сзади солнечных лучах. С каждым мгновением они становились все плотнее, все темнее и все подвижнее. Неожиданно появившийся еле различимый свист заставил Антона прислушаться. Звук начался на высокой, едва слышимой частоте и постепенно перерос в многоголосый, воющий, неприятный до скрежета зубов хор. И тут корабль качнуло в первый раз.

Как будто они врезались в стену и были отброшены ею назад. И пошли, и пошли кувыркаться в потерявшей управление груде железа. Амортизационное кресло со спеленатым в нем океанологом вертелось словно волчок. Бросало до треска в ремнях безопасности вперед и тут же назад, так что тело с гулким шлепком стукалось об обивку кресла, ставшую внезапно чуть ли не каменной. Вправо, вперед, назад, опять вправо. Вниз головой, вперед. И опять, и опять по кругу. Протяжный металлический скрежет, словно стон, пронизывал крейсер сверху донизу, отдаваясь дрожью в зубах и не умолкая ни на секунду. В глазах стояли красные круги, желудок, по-видимому, жутко рвало в едва справляющуюся с очисткой систему обеспечения. Голова отказывалась соображать, подавленная непроизвольным страхом ожидания близкой смерти и стоящим в ушах визгом и ревом металла. Звук прерывался только одной чьей то фразой, повторяющейся и повторяющейся без конца: «Разобьемся… Разобьемся… Сейчас разобьемся…».

На мгновение движение останавливалось. Он тут же делал залепленными рвотой губами несколько судорожных глотков воздуха, но болтанка тут же начиналась вновь, безжалостно ломая едва возникшую надежду на избавление. И опять вперед, вверх ногами, влево, назад. И опять, и опять.

Очнулся Антон от того же гулкого, отражающегося эхом в голове, пугающего близкой смертью голоса. Разлепив тяжелые веки, он понял, что это шепчет он сам, еле шевеля опухшими губами. Окружающие стены снаружи покачивающегося амортизационного кресла вновь вели себя спокойно. Краснота постепенно спадала с глаз, а в руку уже вонзилась присоска медицинского контроля. Только в ушах по-прежнему стоял неумолкающий гул. И было непонятно, толи он шел извне, толи это гудела разламывающаяся от боли голова.

Взглянув на экран и постаравшись сфокусировать расплывающееся в глазах изображение, океанолог увидел, что с момента отлета их с линкора прошло всего несколько минут. А казалось, болтанка длилась долгие часы. Каково же пришлось тогда пилотам в рубке, которые были не просто пассажирами, а еще должны были вести корабль?! Да, это он поспешил записать себя в звездолетчики. Хорошо еще, если никто другой не слышал его стонов.

Антон зажмурился, дождался, пока пройдут плавающие в глазах пятна, потом более внимательно взглянул на экран. Там разворачивалось какое-то завораживающее, феерическое зрелище. Видимо, их корабль развернулся и теперь шел вниз на кормовых дюзах, поэтому передающая изображение камера, установленная на его носу, смотрела точно в облака. А там происходило что-то феерическое. Огромный фонтан, состоящий из белых клубов и вихрей, бил вниз из однообразной плоской поверхности облаков. Все новые и новые массы падали вслед за их кораблем и расплывались огромным, перевернутым шляпкой вниз грибом. И вдруг океанолог понял что это такое — да это ж просто след от крейсера, который, опускаясь, пробил дырку в облаках и заставил направленными вниз струями двигателей придти в движение все эти клубы.

С трудом подняв спеленатую ремнями, негнущуюся руку, Антон с кряхтением оторвался от поддерживающих спину амортизаторов и переключил изображение информатория на поверхность планеты. Она оказалась уже совсем рядом. От горизонта до горизонта лежала черная пустыня, перечеркиваемая малиновыми столбами пламени кормовых двигателей. Она вся была изборождена пиками и складками. Лишь под крейсером на общем темном фоне выделялось цветом грязно-коричневое пятно, являвшееся, очевидно, месторождением железной руды вокруг рудника. Корабль шел не прямо на него, а слегка в сторону, так, чтобы, видимо, оказаться около его края.

Поверхность все приближалась и приближалась, пока не превратилась в широкую межгорную впадину, своими краями закрывшую горизонт. Теперь их корабль опускался очень медленно и осторожно. Струи двигателей коснулись грунта, погнав во все стороны бешеные тучи пыли и щебня.

— Внимание. Посадка. Возможен удар. Повторяю. Внимание. Посадка. Возможен удар.