Сергей Абаимов - Слезы каменной пустыни

Захлопнув дверь и стараясь протереть глаза, Пьер, скрючившись от душащего кашля, наугад ступил на дорожку и вылетел в таком состоянии в вестибюль гостиницы. Вкратце объяснив случившееся подоспевшему администратору, он, отказавшись от медицинской помощи, упал здесь же на диван и стал дожидаться местную полицию.

Полковник федеральной безопасности из «убойного» отдела, Фрэнк Логэн, был вызван на место происшествия без десяти девять, когда он уже направлялся в личном флаэре к себе домой. Чертыхнувшись, он развернул машину и погнал ее по правительственному коридору обратно в город.

В гостиницу Фрэнк прибыл почти в девять. У номера пострадавшего, куда его направил дежурный, толпилось человек двадцать, среди которых он узнал немало уже виденных за сегодняшний день лиц.

Группа экспертов, группа оперативников, его первый помощник Николас, три врача в белых халатах, администратор и какой-то белобрысый малый с красивыми кудрями и фигурой Аполлона. Судя по всему, отъявленный донжуан, разбивший не одно женское сердце.

— Почему стоим? — осведомился Фрэнк у своих подчиненных, толпящихся под дверью.

— Вонючка, сэр, — ответил за всех Николас Хасан, стройный крепкий парень с живыми, чуть раскосыми глазами, старший лейтенант, младший следователь по особо важным делам, его непосредственный помощник. — Еще пара минут — и можно будет заходить.

Вонючка. Он мог бы и сам догадаться. По тому, как выла вентиляция за стеной. Да, старость действительно была не радость. Что бы он ни говорил, как ни бодрился, а голова стала уже не той. Хорошо, пока еще богатый опыт выручал. А то начальство уже давно дало бы пинком под зад, направив заслуженного пенсионера прямой наводкой на стрижку приусадебных насаждений и прополку пионов.

Пока вентиляция очищала номер, он, выбравшись из гостиницы на свежий воздух, отошел чуть в сторону, подальше, за купу зелени. Оглядевшись — не мешает ли он кому, Фрэнк достал из кармана жилета длинную сигару, призывно мерцающую золотистой змейкой обертки и, раскурив ее, с удовольствием затянулся.

Внелимитная, но он решил себе ее позволить. Предстояло весьма отвратительное зрелище, и нелишним было чуть-чуть подрасслабить нервы.

На самом деле, это, конечно, был самообман. На своем веку заслуженный полковник безопаски навидался всякого, и вряд ли что-нибудь могло бы поколебать его нервную систему. Однако, почему бы под этим предлогом и не позволить себе лишнюю сигару?

Он не выкурил и четверти, когда входная дверь в отель распахнулась, и его помощник, высунув наружу свой любопытный нос, стал озираться, недоумевая, куда так неожиданно пропал начальник. Дождавшись, когда Ник скроется обратно, полковник загасил сигару и зашвырнул окурок в самую гущу листвы.

Общественная мораль в последнее время стала слишком строгой. Если бы узнали, что он курит в общественном месте — прощай тогда уважение, а может быть и должность. Чертыхнувшись, Фрэнк сунул в рот отвратительную таблетку освежителя, но, не дожевав, выплюнул и решительным шагом направился в отель.

Дверь номера пострадавшего была уже приоткрыта, и один из экспертов фотографировал помещение, просунув в щель видеокамеру вместе с головой. Наконец тому это надоело, и он решительно шагнул внутрь. Его примеру последовали и другие, потихоньку втягиваясь в номер. Даже белобрысый парень, не имея на то никакого права, и то юркнул туда же, правда сразу же выскочил обратно и украсил плинтус ажурным натюрмортом. Его примеру довольно скоро последовал и администратор отеля.

По-видимому, зрелище предстояло не из легких. Сделав последний глубокий вдох чистого воздуха, Фрэнк шагнул внутрь.

Комната сияла чистотой и неестественной белизной штукатурки, кое-где прерываемой несъеденными кислотой кусками филм-обоев. Двери в уборную и спальню были приоткрыты, показывая ту же картину. На столе стояла банка из-под «вонючки». Надо же, она оказалась класса си три. Такой ему еще встречать не приходилось.

У ножки изъеденного кавернами деревянного стола лежало тело. Тьфу ты… Фрэнк поморщился и выругался про себя. Ужасная картина. Вонючка почти полностью сожрала кислотой одежду и верхние ткани покойного, поэтому у того теперь были видны не только все мышцы, но и некоторые кости. И все же что-то в этой обглоданной фигуре заставило полковника повнимательнее вглядеться в нее.

Мертвый человек лежал свернувшись калачиком, как будто оберегая и стараясь окружить что-то, находящееся в центре, у бывшего живота. Заглянув ему в лицо, Фрэнк чуть не охнул. Все черты были стянуты к носу. Глазные впадины, бровные дуги, полуразложившиеся челюсти с по-прежнему фарфорово-белыми, нетронутыми зубами располагались в окружности не более десяти сантиметров. Все остальное пространство лица занимала черепная кость с кое-где налипшими прядями волос.

Тоже самое можно было наблюдать и в районе груди. Тонкие и хрупкие ребра были стянуты вперед, непропорционально огромные лопатки и позвоночник, напротив, выпирали наружу, разрывая мышцы.

Создавалось такое впечатление, будто передние части тела человека собрало к неизвестному центру, который он охватывал сейчас почти замкнутым кольцом, одновременно вытолкнув остальное наружу.

Зрелище было не для слабонервных. Удивительно еще, как остальные в комнате держались.

Бледный медик поднялся к нему от трупа.

— Нам тут делать уже нечего. Здесь только для вас работа.

Еще бы. Мертвее не бывает. Да и жил ли вообще этот субъект? Сомнительно, судя по его строению. Уродство? Полковник еще никогда не видел таких уродов.

— Так, — произнес он. — Я, конечно, понимаю, что кислота оставила вам мало шансов на отпечатки пальцев и генетические следы, но без улик можете даже не подавать рапорт. Как хотите, а найдите мне хоть что-нибудь интересное.

— Сэр, — подал голос Николас, — тот человек в коридоре, Пьер Лоран, француз, по профессии контролер автоматизированных сборочных линий. Он сам по себе уникальная улика.

— Что ж, поглядим, веди его в свободную комнату. А вы — чтобы все до последней ниточки, до последней пылинки…

Незанятый номер оказался неподалеку. Удобно устроившись в мягком кресле и потирая нос, Фрэнк неспешно разглядывал сидящего напротив белобрысого парня с коробкой переводчика у рта. Тот, как он уже успел раньше заметить, по виду смахивал на явного донжуана.

— Так вы полагаете, Дробик был замешан в дела какого-то синдиката? — спросил полковник, морщась.

— Да-да, господин полицейский, — голос у француза был низкий, грудной. — Я совершенно в этом убежден. Если б вы могли позволить и в дальнейшем мне быть вам полезным… Я наверняка смог бы вам помочь, может быть вспомнить по ходу дела еще какие-нибудь подробности, которые сейчас упустил.