Брендон Сандерсон - Пепел и сталь (сборник)

Вин была все еще осторожней большинства людей. Но она так много теряла…

Вин оказалась тем, кого сама же втайне ненавидела. Ребенком. Тощая, как скелет, она чувствовала себя одинокой, она никому не верила и всех ненавидела. Она не любила никого — и ее никто не любил. Она постоянно твердила себе, что ей плевать на это. Разве в жизни есть смысл? Он обязан быть! Жизнь не может быть такой тяжелой, как кажется. Нет, она именно такая. В ней нет ничего стоящего.

Вин разрывалась. Она находилась сразу в двух местах, ощущала движения двух тел, была и девочкой, и женщиной. Она осторожно протянула руки — по одной от каждой Вин — и коснулась своих лиц.

Тут Вин судорожно вздохнула — и все исчезло. Ее охватила буря чувств, она ощущала смущение и бессмысленность произошедшего. В комнате не было стульев, поэтому Вин опустилась на пол, прислонилась спиной к стене и обхватила руками колени.

Кельсер подошел, присел рядом, положил руку на плечо.

— Все в порядке, Вин.

— Что это было? — шепотом спросила она.

— Золото и атиум дополняют друг друга, как и остальные парные металлы, — объяснил Кельсер. — Атиум дает возможность заглянуть в будущее, пусть только в ближайшее. Золото действует сходным образом, только показывает прошлое. Или, по крайней мере, иной вариант тебя самой, если бы в прошлом обстоятельства сложились по-другому.

По телу Вин пробежала дрожь. Зловещее чувство — видеть сразу два собственных тела, ощущать себя двумя разными людьми… Ей было не по себе, мысли путались.

К счастью, все быстро проходило.

— Если что, напомни мне, что тебя надо слушаться… По крайней мере, когда речь идет об алломантии.

Кельсер усмехнулся.

— Я как мог старался уберечь тебя от девятого металла. Но ты и сама бы все узнала. Ничего, ты справишься.

Вин кивнула.

— Да… уже почти прошло. Но это не видение, Кельсер. Это было на самом деле! Я могла коснуться себя, другой себя!

— Да, золото вызывает сильные ощущения, — согласился Кельсер. — Но второй тебя здесь не было… по крайней мере, я никого не видел. Это просто галлюцинация.

— Но атиум дает не галлюцинацию, — возразила Вин. — Тени на самом деле показывают, что вскоре сделает человек.

— Верно, — кивнул Кельсер. — Я, по правде, не знаю. Золото — странная штука, Вин. Не думаю, что кто-нибудь его понимает. Мой учитель, Джеммел, говорил, что золотые тени — это те, кто не существовал на самом деле, но мог бы существовать. Личность, которой ты стала бы, если бы не сделала определенный выбор. Конечно, Джеммел был немного чокнутым, так что я не знаю, стоит ли верить его словам.

Вин подумала, что вряд ли захочет в ближайшее время разбираться с золотом. Она вообще надеялась, что ей никогда не придется его поджигать. Она осталась на полу, стараясь привести себя в порядок, а Кельсер вернулся к окну. Постояв немного, он высунулся наружу.

— Что, пришел? — спросила Вин, поднимаясь на ноги.

Кельсер кивнул.

— Может, останешься здесь и отдохнешь немножко? — предложил он.

Вин отрицательно покачала головой.

— Ну ладно, — сказал Кельсер, выкладывая на подоконник все металлическое: часы, напильник и прочие мелочи. — Пошли.

Они не стали выбираться через окно — Кельсер хотел остаться незамеченным, хотя в этой части Закоулков было так пустынно, что Вин не понимала, о чем он беспокоится. Они спустились по шаткой лесенке и крадучись вышли на улицу.

Дом, выбранный Маршем для встречи, был в еще худшем состоянии, чем тот, где они сидели в ожидании. Входная дверь отсутствовала, от нее осталось несколько гнилых досок на полу. В прихожей пахло пылью и сажей, и Вин наморщила нос, чтобы не чихнуть.

Человек, стоявший в дальнем конце комнаты, обернулся на звук.

— Кел?

— Да, это я. И Вин.

Когда Вин подошла ближе, она заметила, что Марш щурится, напряженно всматриваясь в темноту. Было странно наблюдать за ним, прекрасно видя все вокруг, но зная, что для Марша они всего лишь тени. Дальняя стена здания частично обвалилась, и в помещение свободно проникал туман, почти такой же густой, как снаружи.

— У тебя татуировки братства! — воскликнула Вин, уставившись на Марша.

— Само собой, — ответил Марш привычным сухим голосом. — Я сделал их еще до того, как пристал к каравану. Без них я не смог бы притвориться неофитом.

Татуировки были скромными и выдавали в нем поручителя самого низшего ранга, однако этот рисунок невозможно было с чем-либо спутать. Темные линии, окружавшие глаза, зигзагами разбегались в стороны. И еще среди них выделялась одна особенная линия — толстая, ярко-красная, идущая вниз. Вин узнала ее: такие татуировки носили поручители, принадлежавшие к кантону инквизиции. Марш не просто проник в братство, он сумел пробраться в самый опасный его кантон.

— Теперь они у тебя на всю жизнь, — вздохнула Вин. — Такие заметные… Куда бы ты ни пошел, каждый узнает в тебе либо поручителя, либо мошенника.

— Что ж, такова плата, Вин, — тихо сказал Кельсер.

— Это не имеет значения, — возразил Марш. — Все равно я недолго протяну. Давайте поспешим. Мне нужно идти. У поручителей хлопотливая жизнь, так что у меня всего несколько свободных минут.

— Хорошо, — кивнул Кельсер. — Судя по всему, внедрение прошло благополучно?

— Все нормально, — сухо ответил Марш. — Даже как-то слишком хорошо… я ведь думал, что буду выделяться из группы. Я исходил из того, что не прошел пятилетнюю подготовку, как другие новички, и потому окажусь в невыгодном положении. И я постарался осторожно расспросить других, чтобы точно представлять себе будущие обязанности. Но, судя по всему, я уже знал о братстве больше некоторых и был лучше подготовлен. Преланы это заметили.

Кельсер рассмеялся.

— Ты всегда умел добиваться своего.

Марш тихонько фыркнул.

— Как бы то ни было, мои знания — не говоря уже об искусстве охотника — помогли мне завоевать определенную репутацию. Я не уверен, конечно, что мне нравится пристальное внимание преланов. Моя легенда, которую мы так старательно сочиняли, выглядит довольно хлипкой, когда на тебя смотрят инквизиторы.

Вин нахмурилась.

— Ты сказал, что ты туманщик?

— Конечно, — ответил Марш. — Братство, в особенности кантон инквизиции, охотно привлекает к работе знатных охотников. Я оказался востребованным, и это удерживает их от того, чтобы копаться в моем прошлом. Они рады были заполучить меня, несмотря на то что я заметно старше большинства новообращенных.

— Кроме того, — сказал Кельсер, — ему необходимо было сообщить, что он туманщик, чтобы попасть в самое сердце братства. Большинство поручителей высокого ранга — туманщики, и они благосклонно относятся к себе подобным.

— И у них есть на то причины, — быстро продолжил Марш. — Кел, братство обладает куда большими знаниями и умениями, чем мы предполагали.