Д Кузиманза - Трое из двух [СИ]

— Не делай глупостей, — мягко ответил Дин и двинулся к двери. — Пока. Найду тебя, если захочешь со мной поговорить.

Погас свет, тихо стукнула дверь. Виктор ринулся к выключателю, потом на лестницу — Дина не было видно. Не оказалось его и внизу, а входные двери были заперты на замки и задвижки. Закрыты были и окна, никого не наблюдалась в ванной, туалете, кухне и кладовке. Виктор на цыпочках прокрался в комнату к отцу, потом вернулся в гостиную и заглянул даже в камин.

— Но как же… — пробормотал вдруг изумлённо. Они с Дином так орали… вернее, орал только Виктор, но и этого хватило бы, чтобы разбудить отца!

Опять прокрался к нему в спальню, но тот дышал ровно и тихо, как крепко и спокойно спящий человек. Можно было и самому вздохнуть с облегчением, если бы не тревога и сомнения, что Дин его всё-таки загипнотизировал.

Как ни странно, но спал Виктор крепко и утром, умываясь, даже насвистывал. Но постепенно его опять охватило беспокойство, и даже на занятиях он то и дело вспоминал непонятный разговор с Дином. Именно разговор. Появление Дина и исчезновение тоже были странными, но, в конце концов, всё как-то объяснится. А вот его слова о выборе друзей…

Друзья! Виктор не льстил себе и хорошо знал, что кроме Гришки-Чудовища назвать другом ему некого. Есть неплохие ребята из группы — Виталик, Олег — но они просто приятели. Хорошие парни, даже книгу его заставили купить не со злости, а чтобы он её прочёл и отвлёкся, но…

Может быть, так происходит потому, что у его отца большой дом, две иномарки, престижная должность в солидном банке? Как говорят, денег куры не клюют! То, на что люди вдвое старше Виктора деньги копят годами, а некоторые даже и не мечтают, он имеет или может получить сразу же. У него почти новый BMW, а Гришкин фордик только называется фордом, а внутри сплошной сложный гибрид, и не его эта машина вообще, а двоюродного брата. Он, Виктор, может себе позволить пойти в любой ресторан, ночной клуб или на любой концерт, но его друг и приятели не смогут оплатить там даже десерт или пиво. А когда он идёт с ними в скромную закусочную и покупает пиццу или хот-дог, они — не дураки же! — отлично знают, что Виктор просто подстраивается под них. И возникает неловкость.

Те же парни, которые по своему достатку сравнимы с ним, почему-то держаться отчуждённо, а ему тоже неинтересны разговоры о бизнесе и успехе. "А зарабатывать деньги тебе тоже неинтересно?" — ехидно спросил как-то один из них. Так-то оно так, но не в деньгах смысл жизни — вот что он понял в те дни, когда мама умирала, и никакие деньги, никакое положение не могли её спасти.

А девушки… Виктор был твёрдо уверен, что любая из них думает только о его счёте в банке и о том, что он единственный сын отца. И несколько увлечений его в этом только убедили.

Настроение к началу консультации в институте стало таким паршивым, что старательный студент чуть ли не впервые за всё время учёбы сбежал с занятий и направился на стоянку машин, где оставил свой BMW. После вчерашнего ветра и снегопада сегодня природа подарила солнечный и довольно тёплый день. Виктор с большим удовольствием побродил бы сейчас по улицам, но одному было скучно, а вождение машины по скользким улицам немного отвлечёт его.

Открыв дверцу, он хотел бросить сумку на заднее сидение, но так и замер.

— Здравствуй, Виктор.

Он даже стукнулся головой от волнения.

— Ч-ч-чёрт, не мог предупредить? Как ты сюда забрался? Ведь сигнализация! Не хочешь отвечать? Опять какие-то штучки? Может быть, я сам всё сделал, но под гипнозом и не помню? Ладно, привет…

Обменялись рукопожатием. Дин и не скрывал удовольствия от розыгрыша, смеялся от души, показывая ровные и красивые зубы. Виктор машинально провёл языком по своим: кошмар стоматолога. Но он так не любит кабинеты и инструменты!

— Отдыхаешь? — спросил Дин таким тоном, словно заранее знал ответ.

— Да, а что?

— И хотел побродить по городу?

— Угадал. Но потом… Не люблю бесцельно болтаться по улицам.

Дин чуть лукаво прищурился:

— Ах так? Ты ведь хотел узнать, как я тебя нашёл, да? Сейчас увидишь!

— Идёт! Если всё правда — ставлю две бутылки пива.

— Нет, спасибо, я не могу пить алкоголь. Могу нахулиганить и попасть в больницу.

— Да ты что? От пива? Расскажи!

— Расскажу, но не сегодня. Это слишком длинная история. Так пойдём?

— Куда?

— Идём!

Закрыв машину и включив сигнализацию, Виктор присоединился к Дину, и они зашагали по улице. Шли молча. Виктор слишком мало знал нового знакомого, чтобы найти тему для разговоров, а Дин не начинал разговора, но изредка приветливо посматривал на друга. Было людно и шумно. Солнечный день выманил на улицу даже таких зануд и отшельников, как Виктор. Многие и не скрывали, что просто гуляют по солнечным улицам и наслаждаются хорошим деньком. Зеваки собирались у витрин и рекламных мониторов, обсуждали товары и новости, молодые (и не очень) люди строили друг другу глазки. Ну просто весна посреди зимы!

— Посмотри на во-о-он того человека, — вдруг тихо сказал Дин. — Да, в тёмно-зелёном плаще, возле газетного киоска.

— Толстяк?

— Да, но он не виноват в этом. У него диабет. Постоим здесь, ладно?

Остановились недалеко от мужчины, стараясь не привлекать его внимание взглядами. Правда, он не обращал ни на кого внимания, а что-то подчёркивал в газете.

— Видишь его щёки? Отёчные. Посмотри на его профиль: нахмуренные брови, хмурый взгляд… Ему пятьдесят четыре года. Теперь повернулся к нам лицом. Теперь видно, что взгляд не только хмурый, но и упрямый одновременно, губы сжаты, пот на лбу. Нервный человек, к тому же эгоист. Больное сердце, синеватые ногти, боли в суставах… Всё, уходит.

— Офигеть! — Виктор растерянно смотрел в спину удаляющемуся толстяку, затем перевёл взгляд на Дина. — И ты всё это узнал, только посмотрев на него?! Но как?

— Наблюдаю, — спокойно ответил Дин. — Видишь ту платиновую блондинку?

— В короткой шубке? Проститутка, сразу видно!

— Согласен. Была с клиентом два часа назад. Сколиоз, то есть, искривлённый позвоночник. Двадцать восемь лет. В детстве сложный перелом правой ноги.

— А ты не разыгрываешь меня? — подозрительно спросил Виктор. — Болтаешь, что в голову придёт. Не буду же я её спрашивать о позвоночнике и ноге?

— Проверь меня.

— Ладно… Сколько мне было лет, когда выбил себе плечо? И какое?

Дин слегка прищурился на Виктора:

— Одиннадцать лет. Левое плечо.

— А когда болел воспалением лёгких? Только точно!

— Тебе было восемь лет и четыре месяца.

— Какую ногу я ломал и когда?

— Ног ты не ломал. Правую руку.

— Правильно, точно! Как ты это делаешь?

— Не знаю, как объяснить… Смотрю — и начинаю знать.

— Да, глаза у тебя необыкновенные, как будто совсем без радужки! — Виктор невольно взглянул Дину в глаза почти в упор. Тот отпрянул, отвернулся и нахмурился.