Алексей Константинов - Терция [СИ]

- Нет! - Терция замотала головой. - Я не стану приносить себя в жертву.

- Да как ты смеешь! - глаза Коллатина налились кровью. Где-то на дворе послышалась возня. Сенатор бросился к окну. То были пунийцы - они ворвались в особняк Тарквиния.

- Дочь, прошу тебя, возьми шкатулку, мне не хватит сил добраться до Балкан, я слишком стар, - затараторил Коллатин. Терция продолжала махать головой из стороны в сторону, не обращая внимания на доводы отца. Она не станет делать этого, она не прикоснется к шкатулке. Терция готовит себя к суду Ганнибалу - и будь, что будет.

Пунийцы громко кричали, поднимались на второй этаж. Коллатин скорчил гримасу, вставил ключ в шкатулку.

- Я должен был догадаться - ты ничем не отличаешься от своей матери, - сенатор повернул ключ. Ничего. Коллатин опешил, повернул ключ еще раз, потом еще и еще, но ничего не происходило, пунийцы ворвались в комнату Терции, Тарквиний отбросил шкатулку в сторону, отпрянул к окну. Один из солдат подскочил к Терции, второй схватил Коллатина. Они перекинулись несколькими фразами друг с другом. Оба оказались у Коллатина, ухватили его под руки и поволокли к выходу. Сенатор даже не пытался сопротивляться, он опустил голову, покорившись судьбе.

...

Ганнибал смотрел на горящий Рим. Плененные горожане толпились перед ним, окруженные пунийскими солдатами. Карфагеняне торжествовали, охваченные буйным весельем. Это была победа. Оставалось вынудить сенат пойти на заключение мира.

Но согласятся ли они на выдвинутые Ганнибалом условия? Консул в неделе пути, сенат может надеяться на то, что тому удастся освободить Рим. Потому они отвергнут мирное предложение Барки. Даже если согласятся, если пойдут на все, чтобы сохранить свои жизни, подчинится ли консул сенату в этих условиях? Не попытается ли он дать сражение, понимая, что победа, скорее всего, останется за ним?

Подумав об этом, Ганнибал задал себе самый главный вопрос - а решило ли падение Рима хотя бы что-нибудь в этой войне? Если он вместе с армией останется в городе, нового сражения не миновать. Если оставит Рим, то для чего было устраивать штурм и терять без того необходимых людей?

Напугать консула кровожадностью? Пригрозиться убить всех жителей, если бой все-таки будет навязан?

- Схватили несколько сенаторов. Хочешь с ними переговорить? - спросил у Ганнибала пунийский командир. Барка кивнул головой. Солдаты притащили к полководцу семерых мужчин. Ганнибал окинул их взглядом, внимательно вглядываясь в выражение лица каждого.

- Вы семеро сенат Рима, вам решать - остаться мне или уйти. Я предлагаю мир и требую то, что вы отобрали у нас во времена первой войны, требую южные области, требую права колонизации Испании и Галлии. Я выступаю от имени совета Карфагена и все, что говорю я, говорят и они, - произнес Ганнибал.

- Не много ли взвалил ты на себя, Пуниец, - усмехнулся один из сенаторов. - Ты разрушаешь наш город, сжигаешь наши дома, убиваешь наших жен и детей и требуешь, чтобы мы приняли твои условия? Мы не глупцы, Ганнибал. Славные легионы Рима скоро окажутся здесь и освободят наш город. Они превосходят числом твои войска.

- Но сейчас здесь нет консула, сенатор, - спокойно ответил Ганнибал. - Сейчас Рим находится во власти Карфагена. Италия назначена мне провинцией, и я так просто не уйду. Стоит ли продолжать проливать кровь, когда можно заключить мир? Следует ли сопротивляться, когда война проиграна? Подумай об этом сенатор, прежде чем отвергать мое предложение. Когда армия вашего консула будет разбита в сражении со мной, я потребую больше. Согласись с тем, что я прошу сейчас, иначе, желая сохранить квадранс, ты потеряешь асс.

Сенатор молчал, он сверлил пунийца взглядом, но давать ответ не захотел.

- Сенатор Коллатин, - завопил кто-то из народа. Сенаторы, стоявшие рядом с Ганнибалом, разом обернулись. Барка тоже перевел свой взгляд в сторону, откуда раздавались крик. Двое пунийцев вели под руки немолодого высокого сутулого мужчину.

Коллатин хмурился, не смотрел никому в глаза, вперил взгляд в каменную кладку дороги.

Римляне ликовали, потому что знали - сенатор занимал рьяную антибаркидскую позицию, он не пойдет на уговоры Ганнибала, настоит на своем, даже если потребуется умереть.

Коллатина поставили перед Ганнибалом. Сенатор так и не оторвал глаза от пола, чтобы посмотреть на давнего врага римского народа. Барка, напротив, окинул взглядом Коллатина с ног до головы.

- Я наслышан о тебе, сенатор, - произнес Ганнибал. - Говорят, ты выступал за войну с Карфагеном. Не жалеешь теперь о своем решении?

Коллатин наконец посмотрел на Ганнибала. Глаза в глаза. Взгляды врагов скрестились, возникло напряжение, молчание затянулось. Коллатин плюнул прямо в лицо Барки. Ни один мускул на лице Ганнибала не дрогнул. Он вытер слюни ладонью, посмотрел на сенатора. Глаза в глаза.

- Казните его публично. Прямо сейчас, - приказал Барка, не отводя взгляда в сторону. Тарквиний тоже не дрогнул, продолжал смотреть прямо на Ганнибала.

Сенатора подхватили, поволокли поближе к толпе, бросили на землю.

- Отрубите ему голову, - приказал Барка.

Один из солдат занес свой меч, взгляды сенатора и Ганнибала встретились в последний раз. Тарквиний все-таки дрогнул. В тот самый миг, когда стальное лезвие меча коснулось его шеи.

Через мгновение все было кончено, обезглавленное тело сенатора упало, римляне зароптали, кто-то попытался напасть на пунийцев, но солдаты тут же выставили впереди себя копья и у смельчаков поубавилось храбрости.

Ганнибал посмотрел на оставшихся в живых сенаторов. Они были напуганы, дрожали. Теперь примут его условия.

Одного Барка не знал, что в тот момент он нажил себе еще одного врага. Терция Коллатин, наблюдавшая за казнью своего отца избавилась от каких-либо иллюзий относительно Барки. Все сомнения растворились, когда она увидела, как обезглавленное тело ее отца упало на землю.

Каким-то образом она сумела ощутить чувства, которые пронеслись в душе отца перед смертью. Страх, ярость, уязвленное самолюбие. А потом все заместила ненависть к Ганнибалу, желание его гибели. Терции показалось, что весь римский народ в тот миг ополчился на пунийца и теперь преступнику точно не сдобровать.

Чаша весов, на которой находились Рим и отец перевесили. Барка должен поплатиться за свое преступление. Терция прижала шкатулку к себе. Крепче сжала ключ, по какой-то причине сделавшийся горячим. Ей предстояло отправиться на Балканы.

...

Небольшой отряд во главе с Терцией пробирался через горы. Они почти достигли цели путешествия - деревни горцев, по легенде расположенной у врат подземного царства. За прошедший со дня падения Рима год она сильно изменилась. Взгляд стал еще холоднее, черты лица заострились, сама она похудела. Терция стала властной, наемники беспрекословно ей подчинялись. Никто не посмел ввязаться в драку с местными племенами, никто не отбился от группы, все двигались слаженно и собрано.