ФАНТАСТИКА И ФЭНТЕЗИ ПОЛЬСКИХ АВТОРОВ

И мне хотелось бы вообще не существовать, не чувствовать, не видеть, не требовать понимания – нет, не могу я это выразить словами…

И только одно я уже знаю наверняка, что Господь сегодня уже не придет. Беда грешникам. Я трясусь так, что у меня зубы стучат.

- Эй, малой, спокуха!

Бибол хватает меня за руки, успокаивает, словно ребенка. Я делаю глубокие вдохи. "Пойдешь за мной". Как будто бы знал.

Да. Если Господь не придет, если нужно будет до конца выкорчевать грех на этой земле, то пойду за ним. След в след.

А Господь не придет!

Бибол хлопает меня по плечу. Снова запираем ворота на засов. Уже получше. Я закрываю глаза. Все уже прошло. Я уже все понимаю, все становится ясным и простым, так же, как было в течение всей жизни. Я точно знаю, чего ты хочешь от меня, Господи. В какую же муку превратилась бы жизнь, если бы кто-то не мог бы всего этого разъяснить.

Испаряются глупые мысли, отходит беспокойство. Я кладу руку на четках и вслушиваюсь в чирикание моих молитв, регистрируемых теокомпьютером. И я чувствую, как люблю Господа, люблю Его изо всех сил, именно так, как умею, и как меня этой любви научили.

"Пойдешь за мной".

- Закури, малой, - говорит Бибол. – Теперь-то уже сейчас все и кончится.

Я глубоко затягиваюсь.

- Вот сейчас как раз работа только и начнется, Бибол. Куча работы, - отвечаю я, качая головой. И задумчиво через пару секунд повторяю: - Куча работы, Бибол.

Этот рассказ я прочел еще, страшно подумать в каком году, в

журнале "Феникс".

Каким-то макаром журнал куда-то пропал. И вот только сейчас я могу исполнить собственное желание.

Рассказ – как мне кажется – нисколечки не устарел, равно как и "Золотая галера" Яцека Дукая вместе с "Ведьмином" Анджея Сапковского, которые были опубликованы в сборнике "Блудница" в далеком 1991 году издательством "Przedświt". Для польской фантастики это действительно было время перед рассветом...

РОБЕРТ М. ВЕГНЕР

КРАСИВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ ВСЕХ ВРЕМЕН

(Robert M. Wegner – Najpięknejsza historia wszystkich czasów)

Город был разрушен. Не так, как сравнивает города с землей ковровая бомбардировка, но вовсе и не так, как искалечивает городскую ткань длительный артиллерийский обстрел. Война, пришедшая на окраины города, была войной современной, войной разумного оружия, мыслящих снарядов, автоматических истребителей и боевых роботов. Подобная война уничтожает города, словно сумасшедший хирург, вырезающий из здорового организма важнейшие органы. Электростанция, водопровод, радио- и телевизионные станции – пали в течение нескольких первых часов. Многотысячная масса обитателей, лишенных электричества, воды и доступа к информации, вытекла из города и двинулась на запад, попеременно подталкиваемая волнами паники и отчаянной надежды. Лишь бы подальше от надвигающейся армии, лишь бы поближе к союзным войскам, несущим спасение и освобождение.

Обе армии дошли до города одновременно. Одна окружила его с востока, другая – с запада. Было объявлено перемирие, ненадежное и хрупкое, и никто из командующих не желал рисковать ведением боевых действий. Только предместья, время от времени, еще взрывались канонадой, подрывами уничтожаемых боевых автоматов, разрывами дальнобойных снарядов. Центр города война, до времени, обошла. И тот расцвел своей собственной жизнью.

* * *

Двое парней и девушка сидели перед старым, помнящим еще времена Герека [14] Э́двард Ге́рек ( польск. Edward Gierek ) ( 6 января 1913 , с. Поромбка , Силезия , Германская империя — 29 июля 2001 , Цешин , Силезское воеводство , Польша ) — польский политический деятель. Первый секретарь ЦК ПОРП ( 1970 — 1980 ). В 1981 году короткое время находился в заключении – Википедия. крупноблочным домом. Они лениво подставляли лица лучам пополуденного солнца и неспешно разговаривали.

- Этот придурок Греверс снова сегодня звонил. Спрашивал, можем ли мы добыть какие-нибудь части русских Жаб. Якобы, вчера американские истребители развалили парочку, к югу от реки.

Отозвавшемуся парню на вид было лет семнадцать-восемнадцать. Он носил грязные джинсы, начищенные до блеска военные ботинки и противоосколочный жилет, надетый на голое тело. Татуировки покрывали его руки и большую часть мощной грудной клетки. Светлые волосы он пристриг всего лишь до пары сантиметров и поднял торчком.

- Не скули, Лукаш... И не порть настроения, - буркнула девушка. – Сегодня у нас именины, помнишь? А уже потом будем беспокоиться тем уродом.

Она придвинулась ко второму парню и положила голову ему на плечо. Тот только улыбнулся. Он представлял собой полную противоположность блондину – худощавый, темноволосый, со светлыми словно летнее небо глазами. Великоватый, размера на два, военный мундир молил, чтобы зашить многочисленные разрывы, только хозяину это явно не мешало. Выглядел он самым младшим из всех троих.

- Завтра проверим, осталось ли хоть что-нибудь от них, - буркнул он себе под нос и погладил девушку по голове. Если только Греверс сообщит нам месторасположение. Не станем, как в последний раз, три дня лазать по развалинам, словно идиоты.

Он замолк, давая понять, что тема исчерпана.

Тишину прервал отзвук шагов.

- Пан комендант, Бодек только что доложил, что с русской стороны к нам направляется какой-то солдат.

Темноволосый измерил старшего, чем он сам, мужчину мрачным взглядом.

- Я же просил, пан Мариан, чтобы вы не называли меня комендантом.

- Какой-то порядок быть должен, - на бородатом лице подошедшего появилась робкая улыбка. – Опять же, ты сам, Куба [15] Польское видоизменение имени Якуб – Яков – Прим.перевод. , скомандовал, что как только русские будут на виду, переходим на военный режим. Вот теперь и имеешь "коменданта Якуба".

Парень нежно чмокнул девушку в щеку.

- Желаю всего наилучшего в день именин, Кася [16] Уменьшительное от Катаржина (Katarzyna) - Катя – Прим.перевод. . Какой тебе хочется подарок?

Та легко усмехнулась.

- Мне хотелось бы, чтобы сегодня все обошлось без стрельбы. Только не в мои именины.

Темноволосый парень отдал ей шутливый салют.

- Так точно, пани комендантша! – после чего повернулся к прибывшему. – Идет сам?

- Бодек говорит, что ведет какую-то девушку.

- Девушку?

- Да.

Парень наморщил брови.

- Странно, холера. Даже не странно – невозможно. Пан Мариан, тихая тревога, женщин и детей в подвалы, боевые дружины выдвигаем на посты. Это может быть какая-то лажа. Лукаш, идешь?

- Ясное дело, или что, буду тут сидеть сам, - блондин поднялся с улыбкой, отрепал штаны. Если учесть количество уже украшавших их пятен, в этом жесте не было ничего, кроме привычки.

Девушка засмеялась и тоже встала.

- Тогда я проверю, как там в госпитале. Быть может, после возвращения моим героям нужно будет где-нибудь прилепить пластырь.