Андреа Хёст - Бродяга

– Снимите первичные показания, – отозвался старший синий костюм, Теара, – но не больше, пока мы не вернемся. Анализ сканов, полученных в промежутке, вероятно, поможет понять, что делать дальше.

На два разведывательных отряда имелось четверо людей с талантом видения места.

– Давай сам, Сефен, – сказала Таарел. – Мы до сих пор до конца не уверены, есть ли какое-то искажение при использовании усиленного видения.

Сефен кивнул, а остальные трое – Рууэл, Халла и Мет – убрали перчатки в рукава формы. Сетари с подобными способностями часто работают с закрытыми ладонями, потому что прикосновение к объекту может дать им более глубокий контакт, вроде того, как когда Рууэл держал мой дневник. Я уже просмотрела достаточно серий «Скрытой войны», чтобы знать: сетари с видением места испытывают трудности с получаемой информацией и избегают случайных прикосновений к людям и предметам. Актер на экране всегда был напряжен, чувствителен и замкнут.

Мет, низкорослая мускулистая девушка из третьего отряда, рискнула первой и тут же отдернула руку.

– Эффект эфира, – пояснила она, хмурясь.

Халла и Рууэл тоже попробовали, но быстро закончили. Было видно, что им больно даже легонько касаться поверхности камня.

– Попробуй нейтрализовать отрицательные эффекты с помощью Девлин, – предложила Таарел, и вдруг и она, и все остальные с боевым видением насторожились. – Угроза!

Большинство сетари отступило от платформы, вырастив из своих костюмов наножижные клинки. Я тоже отошла, отметив, что Кетзарен и Алей привычно прикрыли меня с боков, а потом закрыла уши от внезапно раздавшегося шума. Рев кита – ничто по сравнению с этим.

– Приближается быстро, – сказал Мейз, к счастью, во время паузы между звуками. – Серьезная угроза. Выводите отсюда Девлин.

Кетзарен повернулась, но Рууэл оказался быстрее. Не тратя время на нежности, он просто схватил меня за запястье, поволок вперед и приложил мою ладонь к платформе.

Звук остался таким же громким, но изменилась частота, и все отреагировали так, будто едва разминулись с акулой. Рууэл что-то сказал, его глаза сузились и жутко почернели. Я хотела бы объяснить, мол, не слышу его из-за ддоры, но даже пытаться не стала, так как поняла, что только меня словно на колокольню затащили.

«Это устройство связи, – прошло через интерфейс текстовое сообщение. – Вот и общайся!»

В журналах миссии на выражение моего лица можно посмотреть с двадцати ракурсов. «Ты обкурился?» подошло бы лучше всего. Хотя на самом деле я думала: «На языке китов, что ли?». Но что оставалось делать? Отказать? Ага, особенно когда все держались так, будто акула пошла на второй круг.

Когда от тебя внезапно требуется перескочить от тупого бездействия к активности – это обескураживает до чертиков. Я выиграла немного времени, закрыв глаза и пытаясь понять, что вообще слышу. Шум ддоры был настолько протяжным и чудовищно громким, что сосредоточиться удавалось с трудом. Но она точно не использовала слова. Лишь повторяла то же самое долгое «хххххууууууууууаааааааааа», снова и снова. По интонации походило на вопрос. Едва я коснулась платформы, ддора прекратила атаковать и спросила меня о чем-то. Ну и что искусственно порожденное облако света, созданное для убийства монстров, может говорить тем, кто нарисовался тут и пытается с ним общаться?

Ддора звучала грустно, скорбно. Я не знала, права ли, но мысль напрашивалась сама собой… Все люди покинули планету. А большой (ужасно большой) пес, которого вырастили, чтобы защищать муинцев, оказался брошен на произвол судьбы. И его рык можно было расшифровать как: «Эй, где все, что мне делать, мне так одиноко, кто-нибудь, приласкайте меня». Чистая догадка, но единственное, что мне пришло в голову, – это вести себя с ддорой как с собакой.

Раз уж голос, по всей вероятности, присутствовал только в моей голове, я не потрудилась ничего произносить вслух, а просто стала думать: «Молчать! Молчать! Тихо! Молчать! Тише! Тише!»

К моему глубочайшему удивлению она затихла, издав короткое «ххххааааааа».

«Хорошая ддора, – подумала я, чувствуя себя немного по-идиотски. – Хорошая ддора. Тише. Хорошая ддора».

Затем открыла глаза, пытаясь сосредоточиться, пока голова отходила от шума, и посмотрела на сетари у дальнего конца платформы. Они пристально следили за мной. Ддора тут же издала звук «ххххххиииииии», даже близко не столь громкий, как прежде, но тревожный и угрожающий, а потом – «ммммннннннннн».

– Угроза растет, – напряженно сообщил Мейз.

«Прекрати! – подумала я. – Спокойно. Это друзья! Друзья!»

Ддора опять издала свое «ххххххиииииии». Думаю, она хотела меня защитить. В этом и заключалась проблема: ддора, как и эфир, не распознавала тарианцев, считала их врагами. А попробуй-ка убеди собаку, что страшные незнакомцы, готовые в любой момент на нее наброситься, – это друзья.

Оставив правую руку на платформе, я протянулась влево. Рууэл отпустил меня (позже я обнаружила несколько милых синяков на месте его захвата), так что я сцапала его ладонь и прижала к платформе, держа так же, как руку Селки во время теста с эфиром.

«Друг» , – подумала я и аккуратно отпустила Рууэла, заметив, как он вздрогнул, когда эфир в платформе начал на него воздействовать.

«Друг», – повторила я, но в ответ опять получила «ххххиии».

«Друг, – сказала я более настойчиво. – Муинец. Он отсюда. Это его дом. Он отсюда».

И почувствовала что-то, но не от ддоры. Платформа вдруг стала ледяной и гладкой, а потом успокоилась. Широко распахнув глаза, Рууэл выпрямился:

– Оно не оттал…

И тут ддора снова завела свое «Ххххххххххааааааааааа!!! Ххххххххххааааааааааа!!! Ххххххххххааааааааааа!!!» так громко, что, клянусь, у меня чуть сосуды в голове не полопались. Рууэл, казалось, ничего не слышал, но держал руки на платформе и что-то говорил.

«Замолчи, замолчи, замолчи, замолчи!» – мысленно обращалась я к ддоре, опять и опять, и она немного притихла, но продолжала рокотать бесконечное «ххххххааааааа!», словно эхо в горах. Рууэл просто счастливчик, что не слышал всего этого.

– Все прикоснулись к платформе, – сказала я вслух, не разобрав собственного голоса в шуме.

Сетари всегда беспрекословно подчиняются приказам – дисциплина. В журналах записано, как Мейз велел: «Выполнять», и все повиновались, несмотря на испытываемую боль.

«Это муинцы, – подумала я, обращаясь не то к ддоре, не то к платформе, не то к обеим сразу. – Они отсюда. Это их дом. Они все отсюда».

С ддорой случилась настоящая истерика – она действительно вела себя как бездомный пес, – и мне пришлось прибегнуть к мысленному визгу «ЗАТКНИСЬ!!!», от которого она испуганно затихла.