Елена Бергман - Мир львинов

Вскоре явилась Мара в сопровождении Мии. Женщины принесли корзинку с птичьими яйцами и кедровые орехи, собранные прошлой осенью. Мия боялась, но скрывала свой страх — ей было стыдно перед подругой. Обеих сразу же усадили к костру, и начались разговоры. Дикарка поначалу робела и отмалчивалась — варахские воины показались ей очень красивыми, но быстро оттаяла и вскоре уже вовсю смеялась над их шутками. Молодой женщине явно понравилось быть в центре внимания таких стройных и остроумных воинов. Варахи же, соскучившиеся за время похода по своим подругам, старались вовсю.

Глядя на веселящуюся Мию, и другие женщины осмелели.

Сразу четыре девушки, хихикая и краснея, подошли к костру. Им освободили место, угостили жарким и печеными кореньями.

Варму, сидя вместе с Марой чуть поодаль, только головой качал: похоже, оба племени скоро станут друзьями и союзниками… А началось все с одной украденной женщины! Удивительные сюрпризы преподносит подчас жизнь…

Мара лишь загадочно улыбалась и крепче прижималась к мужу. Ей было хорошо.

Варму сдержал обещание и почти три седьмицы он и его сопленники учили ногама всему тому, что умели сами: шлифовать кремни, изготовлять топоры и луки, обрабатывать кость и выделывать кожу. Дикари схватывали все на лету и незаметно для себя перенимали обычаи своих новых друзей — начали следить за чистотой, пошили кое-какую одежду, сплели первую рыболовную сеть… Женщины щеголяли прическами, мужчины — красочными татуировками, а по вечерам над поселком плыли запахи сдобренной травами пищи. Ногама освоили так же и методы охоты с силками и ловушками, и мяса теперь хватало на всех. Единственной проблемой являлась львица — хищница не взлюбила жителей поселка и вела себя агрессивно, но в конце-концов смирилась и она.

Весна незаметно закончилась, наступила жара. После нескольких дождей, щедро смочивших землю, появились первые грибы, но до земляники было еще далеко. Жизнь древесного поселка текла спокойно и размеренно, и ничто не предвещало беды…

Мрах и Хеля нашли в лесу дикую яблоню. Плоды были еще совсем зелеными, но львинята все равно обрадовались — месяц-другой, и дозреют. Главное — запомнить место, чтобы потом с корзинкой прийти… Вокруг звенела полдневная тишина — жара заставила большую часть живности в поисках прохлады попрятаться в убежища, лишь порхали с цветка на цветок яркие бабочки да гудели трудяги-пчелы.

Гиганские кедры тянули к небу ветви с начавшими наливаться шишками, в синем-синем небе кружил одинокий ястреб, по усыпанной прошлогодними иголками земле сновали муравьи. Найдя муравейник побольше, львинята натыкали в него травинок и уже собирались полакомиться кислым муравьиным соком, как вдруг где-то совсем рядом встревоженно застрекотала сойка. Вслед за сойкой всполошились и другие птицы, и дети насторожились — опасность! До поселка — рукой подать, но мало ли что? Лес, он и есть лес.

Забравшись на ближайший кедр, Мрах и Хеля расположились поудобнее в широкой развилке и затаились. Птицы продолжали кричать, но внизу никто не показывался.

Львинята уже было решили, что пернатых вспугнул какой-нибудь заяц и пора слезать, как вдруг между толстых стволов цвета старого меда появился человек. Темнокожий мужчина, почти обнаженный и очень волосатый, сжимая в руках копье, крался, настороженно оглядываясь и прислушиваясь, и дети его не знали! Вслед за ним появился еще один. Чужаки остановились прямо под деревом, на котором спрятались львинята, и принялись что-то обсуждать на непонятном языке. Мрах и Хеля перестали дышать… Придя, наконец, к общему мнению, мужчины быстро зашагали налево, собираясь обогнуть поселок по большой дуге, и вскоре скрылись из виду. Подождав, когда чужаки отойдут подальше, львинята слезли с дерева и со всех ног кинулись к своим — рассказать об увиденном.

Известие о появлении так близко от поселения чужаков привело ногама в панику: мужчины хватались за оружие, женщины с криками собирали детей и загоняли на деревья. В одной из хижин визжал младенец — в суматохе его уронили в костер. Встревоженная всеобщей беготней львица вдруг вспомнила былую неприязнь к дикарям и напала на группу воинов. Даже львенок словно сошел с ума и с рычанием носился между стволами, всем мешая и путаясь под ногами… Короче, воцарился было полный хаос, но тут вмешались варахи. Опытные воины быстро навели порядок, успокоили женщин и собрали вокруг себя всех, способных сражаться. По приказанию Варму в лес выслали разведчиков, выставили охранные посты; с десяток ногама отправили собирать дрова и хворост для костров; женщинам велели накопать съедобных корений, и занятые делом люди успокоились, уверовав — их жизни в надежных руках.

Вскоре на берегу реки выросла большая куча хвороста и сухих сучьев, на огне жарились коренья и мясо, и Варму остался доволен. Вернувшиеся разведчики доложили, что видели нескольких вооруженных чужаков, но те убежали.

«Наверно, решили ждать наступления ночи», — подумал Варму. Когда начало смеркаться, посты усилили львинами, видевшими в темноте, и разожгли вокруг селения цепочку небольших костров. Никто не ложился спать — встревоженные люди затаились в предчувствии беды.

Наконец, лес поглотила тьма. Почти полная луна медленно поднялась над верхушками гиганских кедров, но ее лучи не могли пробиться сквозь вечнозеленые густые кроны, и поселок по прежнему освещало лишь дрожащее пламя кострищ. Караульные обратились в зрение и слух — теперь ни одна подозрительная тень, ни единый звук не ускользнули бы от их пристального внимания. Но все было тихо.

Варахам подобная тишина не нравилась — вокруг селения непременно должны были бродить небольшие ночные хищники, привлеченные запахом отбросов, однако ни шакалы, ни гиены так и не появились, и это настораживало.

Приказав всем быть наготове, Варму, бесшумно ступая, шагнул за толстый ствол огромного кедра и застыл, надежно скрытый от посторонних глаз. В одной руке юноша сжимал копье, в другой — тяжелый топор. Вдруг что-то мягкое коснулось его бедра, и Варму с трудом сдержал вскрик.

— Там кто-то есть. — едва слышно прошептал Мрах. — Идут…

Молодой варах скривился: львинку сейчас пологалось сидеть в хижине, вместе с Марой и детьми, однако неслух был тут как тут. Ладно, раз уж явился — пусть остается — авось пригодится со своим ночным зрением…Сам Варму в такой тьме не видел ничего. Затаив дыхание, мужчина и ребенок застыли, как изваяния, ни чем не выдавая своего присутствия. И вскоре Варму тоже заметил нечто, пробирающееся между стволов, но кто это был — человек или животное? Всего лишь черная тень на темном фоне… Да одна ли? Вон еще, и еще…Тени приближались…