Елена Бергман - Мир львинов

Отдохнувшие, но голодные, друзья продолжали свое восхождение. Вскоре начало темнеть, подул ветерок, где-то наверху замерцали звезды. Тропа вильнула еще раз и вдруг скрылась под обвалом — дальше дороги не было. Эту ночь тоже коротали без огня — в этом царстве камня не нашлось ничего, могущего гореть. Сырая одежда липла к телу, и путники изрядно продрогли. Все чихали и кашляли.

Утром ветер разогнал туман. Обвал показался беглецам не таким уж большим, и они попробовали его обойти, но очень скоро поняли, что заблудились. Они шли, и шли, но так и не смогли найти тропу. от горизонта до горизонта простиралась мертвая земля. Дороги назад никто не запомнил. Поняв, что заплутали, беглецы приуныли — они не знали, что делать дальше. Но друзья пока были живы, и у них еще оставалась еда, и они пошли куда глаза глядят.

Через день еда закончилась. Погода резко испортилась — небо заволокло темными тучами, зарядил дождь. Утя едва сдерживала слезы — она совсем замерзла.

Отыскав расщелину в скале, беглецы забились в нее, пережидая дождь. Дождь лил, не переставая, почти сутки. Утя плакала — ей было страшно. Всех троих мучал голод. Когда прояснилось, беглецы покинули расщелину. Они по-прежнему брели наугад, в надежде прийти хоть куда-нибудь. Но кругом были только горы…

На шестой день пути маленький отряд вышел в небольшую зеленую долинку. Здесь было на редкость красиво, но друзей мало интересовала красота — их шатало от голода и усталости. Уложив не держащуюся на ногах Утю на траву, Мрах и Варму отправились на поиски чего-нибудь съедобного. Им повезло — в окружающих долину скалах гнездилось немало птиц. Насобирав яиц, изголодавшиеся мужчины наелись и накормили юную мать. Это была хорошая еда. Утя больше не плакала; покормив детей, она крепко уснула, завернувшись в одеяло.

Варму и Мрах нарубили сосновых ветвей и сучьев и развели небольшой костерок, чтобы запечь в золе остатки яиц. Вода тоже нашлась — небольшой родничок, чистый и прозрачный, бил из под огромной скалы. Когда стемнело, усталые мужчины долго еще лежали и смотрели в звездное небо. Но постепенно сон сморил и их.

Варму проснулся от того, что на него смотрят. Мрах и Утя все еще спали, прижавшись к друг другу.

Костерок слегка дымил. Светило солнце. Рядом с кострищем на большом камне сидел почти голый, очень волосатый смуглый мужчина и что-то жевал. Его нечесаные борода и волосы свисали на глаза космами, мощную грудь покрывала сложная татуировка.

Заметив, что варах открыл глаза, незнакомец перестал жевать. Вынув и зо рта недоеденный корень, он с любопытством уставился на Варму.

— Ты хто? — наконец спросил он.

Варах помолчал, потом представился: — Варму.

— Ага! — глубокомысленно изрек волосатый. — Ясенно… А я Муха!

— Привет, Муха! — поздоровался человек льва и сел.

Волосатик не двинулся с места.

— У тебя топор хороший. — сообщил он. — Мухе понравился. Подаришь?

Варму покачал головой.

— Не могу. — отказал он. — Друг подарил.

— Ага! — снова изрек Муха. — Жаль — хороший топор-то…

Варму молчал — а что тут скажешь? И вправду, хороший топор!

— Я тебе другой сделаю. — пообещал он Мухе. — Если расскажешь, как выйти к мосту над пропастью!

Волосатик задумался.

— А зачем тебе мост? — поинтересовался он.

— Перейти на другую сторону. Там — мой дом.

— Ага! — в третий раз изрек Муха. — Три топора, два лука, два копья и твой амулет — и отведу. Договорились?

Варах озадачился — это же целая прорва работы, седьмицы на две, не меньше! Но и выбора не было.

Муха хитро прищурился:

— Ладно, один лук!

— И два топора?

Волосатик согласно кивнул. Ударили по рукам.

— А ты мине нрависся! — заявил Муха. — Сразу видно — настоящий мужик!

Варму чужак не нравился, но он благоразумно промолчал — еще обидится и уйдет, и останутся они без проводника!

Муха дожевал корень и засобирался:

— Скоро вирнуся! — побещал он. — Другов приведу, жрати принесу! Ждите! — и исчез за скалой.

И Варму начал ждать. Вскоре проснулись Мрах и Утя.

— У нас был гость. — сообщил им варах. — Говорит, что знает, где мост.

Он не слишком доверял Мухе — человек чужой, неизвестный, заведет куда-нибудь и бросит, а то и вовсе убьет. Но без Мухи у него и его друзей не было вообще никакой надежды выбраться из этих гор…

Волосатики явились к вечеру — пятеро мужчин и четыре женщины с детьми разног возраста, от грудничков до подростков. Все были смуглы и едва прикрыты обрывками шкур. А пахло от них…

Фу и еще раз фу!!!Хотя и от беглецов после недели лазанья по горам пахло ненамного лучше; но, по крайней мере, у них еще не было вшей… Волосатики быстро исправили это упущение.

Они притащили с собой кучу засаленных вонючих шкур, мясо и много шума, а также кремни и палки.

Их язык оказался вполне понятен.

Варму отобрал подходящий камень и принялся за изготовление топора — чего терять время даром? Мрах шлифовал древко для копья. Женщины вместе с Утей что-то стряпали. Крохотный львинок привел дикарок в восторг — каждая хотела подержать его на руках. Львиня не возражала — за дни путешествия она изрядно устала и теперь наслаждалась покоем. Вообще, волосатики оказались довольно милым и гостеприимным народом, и две седьмицы в их обществе пролетели незаметно. Оружие было, наконец, готово и вручено Мухе. Дикарь внимательно осмотрел его и остался доволен.

— Ты мастер! — похвалил он Варму. — Но твой топор мне все равно больше нравится!

Тепло попрощавшись с приютившим их племенем, друзья вновь зашагали через горы. Только теперь с ними был Муха. За Мухой увязалась его двенадцатилетняя дочь Эсма — девочка не желала расставаться с Варму, смастерившим ей гребешок и заколки для волос.

Некрасивая и чумазая, похожая на обезьянку юная дикарка нравилась человеку льва своей любознательностью и живостью. Ужимками и стремлением держаться по-взрослому она напоминала ему Намара. Ах, как же Варму соскучился по родным краям, по Маре и по детям! Неужели он скоро их увидит и сможет обнять?

Думая о семье, варах сгорал от нетерпения и невольно ускорял шаг. Похоже, Мраха одолевали похожие мысли. Бедная Утя не успевала за ними.

— Пожалуйста, чуть помедленней! — жалобно умоляла она, прижимая ушки. — Я не могу так быстро!

К вечеру второго дня пути маленький отряд достиг памятной Варму пропасти, но путников, уже ощущавших запах дома, ждало жестокое разочарование — навесной мост исчез! Точнее, не исчез, а валялся внизу на берегу речки. Кто разрушил его и зачем, Муха не знал, и клялся, что еще три седьмицы назад мост был на месте и он самолично по нему переправлялся на ту сторону. Похоже, дикарь не лгал — уж больно озадаченное у него было лицо. Но пути домой теперь не существовало, и путешественники ужасно расстроились.