Елена Бергман - Мир львинов

Когда стемнело, друзья все еще сидели у воды. Надоевшие удочки валялись на песке, рядом стояло кожаное ведро с торчащими из него рыбьими хвостами.

Мрах чистил большого карпа, а Варму просто бездельничал.

— Дери в сторону! — попросил варах друга. — Вся чешуя на меня летит!

Львин что-то мявкнул и с раздражением бросил рыбину под ноги.

— Надоело! — заявил он. — Скучно!

Варму приподнялся на локте и предложил, усмехаясь:

— А хочешь, я тебя шить поучу?

Мрах зашипел — варах прекрасно знал, что ему совсем не нравилось шить.

— А почему ты спрашиваешь? — спросил он, чуя подвох.

— Потому что у тебя на коленке новая дырка. — ответил Варму.

Львин поспешно глянул вниз и снова зашипел — он был в набедренной повязке!

— Получилось! — радостно оскалился человек льва.

Мрах покачал головой и кинул в веселящегося друга рыбьим плавником.

— Опять шутишь! — вздохнул он с легкой укоризной.

Варму сел и кинул плавник обратно — ему тоже было скучно.

— Может, в воинов и вождей? — неуверенно предложил он, но львин только фыркнул.

— Надоело! — заявил он. — К тому же ты всегда выигрываешь!

— Я проиграю. — пообещал варах и вдруг оживился. — Идея! — воскликнул он, сверкнув глазами. — Давай играть наоборот!

Мрах не понял.

— Ну… — объяснил варах. — Чтобы все время поддаваться! Кто первый всех воинов скинет, тот и выиграл!

Львин подумал и одобрил. Отдав рыбу на растерзание женщинам, друзья уселись играть. Варму трижды проиграл Мраху. Мрах расстроился.

— Опять ты за свое! — возмутился он. — С тобой неинтересно!

Человек льва пожал плечами:

— Ты же сам хотел, вот я и проигрываю! Что опять не так?

Мрах ударом ноги раскидал камушки и надулся.

— Игра не та! — мявкнул он. — В ней правила другие!

Варму отмахнулся:

— Хватит из-за ерунды ссориться. Пойдем лучше детей потискаем.

Но Сарши и Нори спали, и Утя не позволила их трогать.

— Только уложила! — сказала она недовольно. — Где вы раньше были, когда они орали? А еще отцы, называется!

Отцы смутились и ретировались — в последние дни они и вправду уделяли сыновьям маловато времени.

— На охоту завтра схожу. — обьявил Мрах. — Рыба эта уже поперек горла стоит. Хочу мяса!

Варму тоже хотел мяса.

— Зажрались мы. — сказал он. — Уже и рыба нам не еда! Наверно, пора опять в горы на седьмицу… Прогуляемся, по обрывам полазаем…

Львин фыркнул и вежливо отказался — он был сыт горами по горло.

— Спать что-ли пойти? — размышлял между тем варах. — Заняться все равно нечем!

— Рано. — ответил Мрах. — Опять подорвусь среди ночи и начну бродилки бродить. Лучше копье доделаю.

Варму покосился на свою сломанную руку и уныло вздохнул — сам он мастерить толком ничего пока не мог.

Львин ушел доделывать копье, и человек остался один. Ему было очень скучно. Подобрав дротик, он от нечего делать немного потренировался метать его в дерево, но разболелось пробитое стрелой плечо.

Варму совсем расстроился.

— Старый я и никому не нужный. — сказал он сам себе. — Даже дротик уже кинуть не могу!

С того ни с сего вдруг вспомнилась Арша — красивая, юная и вероломная. Что она сейчас поделывает? Небось нашла себе нового мужа и теперь треплет ему нервы… Но мысль об Арше пришла и ушла, не задержавшись.

В стойбище заплакал младенец, и Варму оживился — он узнал голос сына. Бросив дротик, человек льва устремился на зов.

— Как ты вовремя! — похвалила его Утя. Подхватив здоровой рукой заходящегося в крике младенца, Варму осторожно пристроил его на левое плечо и начал укачивать.

— У него зубик режется. — сообщила Утя. — Вот и плачет.

— Зубик? — удивился варах. — А не рано? Ему ж пять месяцев только!

Львиня пожала плечиками.

— Ты это зубику скажи. — предложила она.

Варму поглядел на хнычущего сына и спросил со всей возможной серьезностью:

— Зубик, ты зачем режешься так рано?

Утя рассмеялась и поцеловала обоих. Потом погрустнела.

— Я устала. — сказала она тихо. — Устала от походов, от неустроенности и от жизни на открытом воздухе. Мрах обещал мне дом и покой. Но пока — только обещал! Когда мы, наконец, дойдем?

— Скоро. — ответил ей Варму. — Пять дневных переходов, а может, шесть, и у тебя будут и дом, и покой. Дотерпишь?

Утя кивнула и украдкой смахнула слезы.

— Всего пять переходов. — вздохнула она. — Так мало!

— Так мало. — подтвердил варах. Ребенок на его плече затих. От его маленького тельца шло живое, влажное тепло.

— Мы погуляем. — попросил мужчина. — А ты пока отдыхай.

Львиня благодарно улыбнулась и легла.

Придерживая сынишку, варах неторопливо зашагал вокруг костра.

— Спи, карапузик. — едва слышно говорил он малышу. — Все дети должны спать. А еще все дети очень любят ездить на папином широком плече. Им там уютно и удобно. Папа ходит туда-сюда, и детей качает и укачивает, их глазки закрываются…

Сарши закрыл глазки и зачмокал, посасывая кулачок.

— А пока детки спят… — продолжал варах. — Они растут и набираются сил…

Ребенок спал, уткнувшись лобиком в отцовское ухо.

Осторожно, чтобы не разбудить его, варах прилег рядом с спящей Утей и тоже задремал, устроив Сарши у себя на груди. С малышом было так спокойно…

Варму проснулся от ощущения холодной влаги. Рубашка на груди была мокрой и подозрительно попахивала. Маленький Сарши не спал. Лежа на животе, он разглядывал отца внимательными карими глазенками и пускал пузыри.

— Ах ты писюка! — засмеялся варах, сообразивший, наконец, в чем дело.

Ребенок засмеялся в ответ.

— Как тебе не стыдно! — укорил Варму сына. — Папку всего описял!

Но Сарши не было стыдно. А вот мокро и неудобно — было. Перестав смеяться, малыш оттопырил нижнюю губку и открыл ротик, собираясь заплакать…

— О, только не ори! — взмолился Варму. — Ты очень громко орешь!

Ребенок хныкнул, набрал в легкие побольше воздуха и испустил первый — пробный вопль. Мужчина торопливо опустил сына на одеяло и попытался перепеленать, но с одной рукой у него ничего не получалось. Сарши вопил и дрыгал ножками. Тогда Варму смирился и просто стянул с него мокрые одежонки. Оказавшись голопопым, ребенок мгновенно успокоился и разулыбался.

— Ты — дикое существо. — прошептал варах, целуя сына в пухленький пузик. — Почему не хочешь пеленку?

«Дикий» Сарши громко засмеялся и запустил ручонки отцу в волосы — ему было хорошо.

— Надо бы тебя сполоснуть. — решил Варму. — Ты, мой дружочек, пахнешь! Да и я — тоже…

Стянув обмоченую сыном рубашку, мужчина наскоро прополоскал ее в реке и повесил сушиться. Ребенок смотрел с интересом. Обтерев малыша влажной тряпочкой, Варму предпринял очередную попытку его запеленать. Сарши немедленно поднял крик.