Елена Бергман - Мир львинов

— Ты неправ. — уговаривал его варах. — Одеяло сухое, а ты его намочишь! Мама Утя будет ругаться…

Младенец вопил. Ему не было дела до одеяла. В конце концов его плачь разбудил маму Утю.

— Буду ругаться! — подтвердила она, забирая ребенка и ловко одевая на него сухую пеленку и ползуночки.

Сарши еще немного покричал и смирился.

— Где твоя рубашка? — дивилась львиня, зевая.

— Сохнет…

— Аааа… — кивнула Утя. Проснулся Нори и тоже заплакал. Львия перепеленала его и унесла к кормилице.

— Постираешь? — попросила она, уходя.

Варму подобрал детские вещички и отправился к реке. Через поллучины тряпочки сохли, развешенные на кустах.

Варах вернулся сыну — ребенок уже спал. Вскоре пришла Утя. Уложив сытого, сонного львиненка, юная мать прилегла рядом.

— У тебя очень красивый малыш. — сказал ей Варму и, наклонившись, зарылся носом в покрывающий затылок Нори мех. От ребенка пахло молоком и травой. — Только не разбуди… — попросила Утя.

Мужчина что-то пробурчал и нежно чмокнул львиненка в ушко. Он тоже уже давно любил обоих детей.

Утя свернулась калачиком и задремала. Нацеловав Нори, Варму встал и пошел прогуляться — ему больше не хотелось спать.

В стойбище было спокойно. Костры догорали, дозорные на постах откровенно дрыхли. Человек льва растолкал их и пообещал им страшные кары.

Дозорные поверили и испуганно таращили глаза.

Напоследок показав каждому кулак, варах пошел дальше — к степи. Занимался рассвет, и серая, заросшая высокой травой равнина была уже вполне различима.

Застыв в неподвижности, человек льва долго следил за крадущимися по ней тенями. Вот пара шакалов — хищники пробежали мимо, не останавливаясь. Это — гиена, замерла и принюхивается… А чуть дальше стая диких собак гонит оленя. Похоже, что не догонит… А это кто? Варму напрягся, напряженно вглядываясь. Огромная тень шевельнулась… Внезапно переменившийся ветер донес до затаившегося человека острый, резкий запах.

— Пещерный лев! — ахнул варах. Хищник поднял голову и в упор посмотрел на охотника немигающими желтыми глазами. Потом зарычал и затрусил напрямик к стойбищу.

Варму, не раздумывая, сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул — тревога! Лев побежал.

— Ой-ой… — сказал себе безоружный варах, развернулся и бросился наутек. Конечно, можно было бы просто взобраться на дерево, но не со сломаной рукой…

Приходилось удирать. На бегу Варму свистнул еще раз, для верности — ему тут же ответили. В стойбище начался переполох — женщины и дети лезли на деревья, воины хватались за оружие, готовясь к встрече с хищником.

Из-за деревьев наперерез вараху вылетел еще один лев, безгривый и помельче.

— «Львица!»-сообразил Варму. Первый лев догонял…

Львица оглушающе рыкнула и прыгнула. Варму ничком бросился на землю и откатился в сторону, чудом избежав удара страшной когтистой лапы.

— Мама! — вскрикнул он, когда лев и львица столкнулись в воздухе. Сцепившись, оба хищника грохнулись на песок. Полетели клочья шерсти.

— Мама! — повторил Варму, вскочил и снова побежал — ссора львиной четы давала ему шанс спастись.

Он отбежал уже довольно далеко, когда хищники, наконец, вспомнили о его существовании. Прекратив драку, они дружно бросились за удирающей добычей. Но Варму уже достиг реки.

— Ааааа! — завопил он, прыгая в воду.

— Ррррр! — ответили львы — они собирались было последовать за ним, но тут заметили бегущих к ним воинов, и передумали.

— Рррмя? — спросили они удивленно — добыча сама топала к ним в пасть! Оскалившись, хищники развернулись и напали на воинов. В воздухе просвисели копья; одно из них пробило львице шею и застряло в шкуре, еще два поразили льва в передние лапы. Лев упал и забился.

— Ррмя! — вскрикнула раненая хищница и присела от неожиданности — она была еще очень молода и никогда прежде не охотилась ни на людей, ни на львинов, и растерялась — столь вкусно пахнущие существа кусались на расстоянии! Но голод победил страх. Рыча от боли в шее, хищница припала к земле и приготовилась к новому прыжку.

Один из львинов оказался совсем близко. Его густая грива развевалась на ветру…

Нямкнув, львица прыгнула на воина. Мрах, а это был именно он, припал на одно колено и выставил вперед только вечером доделанное тяжелое боевое копье.

— Мяяяя! — завопил львин, невольно зажмуриваясь, и хищница обрушилась на него сверху.

Львица грудью напоролась на острый наконечник, подмяла под себя отважного воина и забилась — копье глубоко вошло в ее тело и пронзило сердце. Дернувшись несколько раз, она затихла. Мрах лежал рядом и обливался кровью — падая, львица зацепила его лапой.

Подбежали другие воины.

— Мертвая… — удивленно проговорил молодой темношерстный львин. — С одного удара… Ай да Мрах!

Раненый в лапы лев все еще был жив. При приближении воинов он глухо зарычал и попытался напасть, но воины набросились на него, осыпая ударами дубин, и быстро добили. Покончив со страшным хищником, победители разразились радостными воплями.

Раненого львицей Мраха подняли и перенесли к воде. Его спину пересекали две длинные глубокие раны — следы когтей львицы. Варму тщательно зашил разорванные мышцы и кожу и наложил повязку.

Львин шипел и ругался — ему было больно.

Когда варах закончил, Мрах с облегчением прикрыл глаза и распластался на одеяле.

— Выбей львице клыки и вырви когти. — попросил он, чуть отдышавшись. — Сделаешь мне бусики!

Варму подивился наглости друга и выполнил его просьбу. Когда он вернулся, львин уже спал, и пришлось отдать трофеи сидящей рядом плачущей Уте.

— Сохрани. — велел варах. — Ожерелье твоему мужу будет.

Утя, всхлипывая, завернула будущее украшение в тряпочку и спрятала в свой походный мешок.

— Не реви. — попросил ее Варму. — Наш Мрахи скоро поправится.

Лвиня расплакалась еще пуще, и варах долго утешал ее, гладя по теплому меху. Когда Утя немного успокоилась, мужчина отправил ее к детям, а сам поднялся в степь — пособирать травки для отваров и повязок. Он чувствовал себя неважно — разболелось плечо, ныли незажившие ребра, но ведь Мраху было намного хуже! Немного побродив и толком ничего не найдя, Варму сдался, вернулся к реке и прилег — ему было плоховато…

Вскоре его разбудил Мрах. Лежа на животе, раненый стонал и скрипел зубами от боли.

— Жжет… — пожаловался он тихо. — Так жжет — аж мочи нету терпеть! Ты же лекарь — помоги, а?

И варах снова поплелся в степь — другу нужны были лекарства. На этот раз ему повезло — или просто было светлее, но Варму нашел все нужные травки и сварил успокаивающий отвар. Он был доволен. Зато Мрах доволен не был — лекарство оказалось довольно мерзким на вкус. Напоив раненого и сменив ему повязки, усталый и не сильно здоровый человек допил остатки отвара и провалился в сон.