Миа Тавор - Созвездие Волка. Начало

Звезды поблескивали. Некоторые из них внезапно зажигались и тут же меркли, словно уступая место новым, ослепительно ярким вспышкам. Я успела подумать, что впервые вижу такую красоту, когда мои веки медленно закрылись от навалившейся усталости.

Напротив меня стоял белый волк. Никогда еще в своей жизни я не видела такого красивого и огромного животного: роскошная белая шерсть отливалась неестественным блеском и сливалась с окружающим нас снегом, а в синих глазах светился почти человеческий разум. Мышцы зверя были напряжены, выдавая его могучую животную силу. В голове возникла мысль, что если бы он захотел, то мог убить меня одним ударом лапы.

Странно, но я совсем не испытывала страха. Его присутствие словно наполняло меня невидимой жизненной силой — мои ноющие от усталости мышцы вдруг напряглись, слух и зрение резко обострились и приобрели глубину, недоступную простому человеку. Можно было расслышать, как шелестит ветер в чернеющих вдали деревьях, и как осторожно крадется лиса между припорошенных снегом кустов.

Ощущения были такими новыми, что от переполнявшего меня восторга вдруг закружилась голова. Все проблемы, занимающие меня до этого, разом отступили на второй план, и я впервые за долгое время почувствовала удивительную легкость. Окружающий меня мир вдруг стал другим, неизведанным и по-животному естественным, словно я смотрела на него глазами этого громадного зверя.

Стоя посреди покрытого снегом поля, волк настороженно принюхивался к ветру, словно чуял какую-то далекую угрозу. Внезапно тучи сгустились, вокруг резко стемнело, и нас накрыла снежная метель. Прикрывая лицо от кружившего в воздухе снега, я пыталась разобрать его очертания, но волк уже развернулся и огромными прыжками мчался в сторону леса.

— Подожди, — крикнула я, стараясь перекричать вой ветра, — Пожалуйста, подожди.

Но было поздно — огромный зверь уже скрылся вдали.

Внутри поднялась знакомая волна гнетущего одиночества. Я попыталась последовать за исчезнувшим в белой дали животным, но голые ноги проваливались в снег, а разрастающийся ураган откидывал меня назад. Голова будто налилась свинцом, а прежнее чувство уверенности сменилось отчаянием и тоской.

Мороз больно жёг нежную обнаженную кожу, и окружающий меня мир постепенно блекнул. Я слышала, что когда замерзаешь, то не чувствуешь боли — эта мысль меня немного утешила. Онемение, постепенно охватывающее мое тело, и правда было почти безболезненным. Напротив, теперь ощущения были приятными и ненавязчивыми, только внутри появилась тяжесть. Я посмотрела вниз. Нарастающие вокруг сугробы манили, словно теплая постель, суля забвение и сон, в котором больше не будет одиночества. Сил сопротивляться почти не осталось. Невыносимо захотелось прилечь и провалиться в теплые, обволакивающие объятия снега.

Но не успела я опуститься на снег, как истошный крик где-то над самым ухом выдернул меня из белой пелены сознания. Пробуждение было резким, почти болезненным, а кожа под одеждой неприятно покалывала.

Что это было?

Я с трудом разлепила глаза и попыталась определить источник шума. С ближайшего дерева на меня таращилась большая полярная сова. Ее яркие желтые глаза горели огнем в темноте окружающего леса; она недовольно взмахивала белыми с темными крапинками крыльями и продолжала кричать, будто прогоняла меня с этого места.

Тело все еще болело, и, сделав почти нечеловеческое усилие, я попыталась сесть. Руки и ноги уже превратились в ледышку и с трудом меня слушались. Но истошные вопли резали слух, словно лезвие, и все внутри молило о том, чтобы это наконец прекратилось.

Кое-как поднявшись с земли и размяв затекшие ноги, я осмотрелась. Небольшая, залитая лунным светом полянка напоминала оазис посреди темного, мрачного леса. Впереди, словно стена, выстроились голые стволы деревьев, окруженные со всех сторон колючими кустарниками. Сил продираться дальше уже не осталось, и, прикрыв уши руками, я побрела по направлению к дому. На этот раз чаща как будто расступилась, принимая меня назад.

Ноги сами несли меня, и обратную дорогу я нашла относительно легко. Выступивший за высокими елями дом окутывала сонная тишина — все уже давно легли спать и мое отсутствие никто не заметил. «Или заметил, — устало подумала я, — но решил, что если я замерзну в лесу, то для всех будет только лучше».

С трудом вскарабкавшись вверх по дереву, я с шумом ввалилась в комнату и, сбросив грязную форму, голышом нырнула под одеяло. Меня трясло, руки и ноги почти не слушались. Голова гудела, а в затылке словно застряли тысяча маленьких иголок.

С постепенно возвращающимся теплом пришла боль от полученных в лесу царапин. Терпеть было невыносимо, и я доковыляла до ванной, чтобы замыть раны. Горячая вода уносила остатки налипшей земли, и я аккуратно промыла свежие царапины мылом, чтобы убить попавшие в них бактерии.

Когда я закончила, то с удивлением заметила, что за окном уже светает. Странно, но мне казалось, что меня не было всего пару часов. Сколько же времени я провела на той поляне? Перед глазами вновь возникли синие глаза волка — и по телу пробежала странная дрожь.

Грязную форму я застирала и высушила феном, чтобы не оставить никаких следов своего ночного приключения. Кроме пары зацепок, она была совершенно целой, и я подумала, что мне повезло: изорванная в клочья форма не только вызвала бы ненужный интерес, но и за нее мне бы как следует досталось. Когда старуха принесла мне завтрак, я была уже одета и причесана.

Весь остаток недели я проходила в школу, словно зомби, ни с кем не разговаривая и ни на кого не обращая внимания. К счастью, учителя были заняты чем-то другим. Они выглядели озабоченными, и, закончив урок, поспешно покидали классы, исчезая либо на третьем этаже, либо в школьном подвале, в который вела большая винтовая лестница, скрытая за большими железными воротами рядом с раздевалкой. Несколько уроков и вовсе отменили. Только мистер Честертон умудрился поймать меня в четверг после сдвоенного урока биологии, чтобы спросить, как продвигается домашнее задание.

— Хорошо, — соврала я, стремясь избежать нудных нотаций по поводу невыученного материала.

— Что ж, отлично, — ответил он, внимательно рассматривая меня. Почему-то мне показалось, что он мне не поверил, но не стал настаивать.

— Вы неважно выглядите, мисс Леран, — заметил он, собирая вещи. — Вам следует внимательнее следить за своим здоровьем.

— Я в порядке.

— Мистер Честертон, все ждут только вас, — заглянула в кабинет высокая худющая школьная секретарша с выпирающим из маленькой блузки бюстом. У нее были все параметры, чтобы стать успешной моделью, но вместо этого она почему-то работала здесь. — Собрание уже началось.