Анатолий Шиян - Выбор

Мишель приехала в город рано утром: нужно было встретиться с Абрамом Куперманом, спортивным комментатором на русском канале в Нью-Йорке. Господин Куперман любезно согласился приехать в дом профессора Ивана Сердюка для встречи с ней сегодня утром. Абрам не только первым обнаружил труп Сердюка, но и был, пожалуй, наиболее близким другом покойного. Они познакомились несколько лет назад, сразу после того, как Куперман эмигрировал из Украины, едва успев удрать оттуда в самом начале разгорающейся гражданской войны.

Нужно было более подробно расспросить его о профессоре Сердюке. И прежде всего — о состоянии здоровья. Удивительное дело, — но за все 8 лет своей жизни в США профессор Сердюк ни разу не обращался к врачу (стоматолог, разумеется, не в счет)! Вскрытие же выявило обширный инфаркт, — но это выглядело бы естественно лишь только в том случае, если бы профессор болел долго, не менее 3–4 лет. И при этом у него должна была бы наблюдаться довольно ощутимая одышка.

— Да нет, что Вы! Одышка и Иван?! Это совершенно несовместимо! Иван был последователем Порфирия Иванова — Вы о нем и не слышали: это такой русский праведник, — поэтому он ежедневно обливался ледяной водой. Любил гулять по лесу, в том числе и по холмам. Бегать — вот этого Иван не любил. Но, отдыхая на Гаваях — да прошлым летом, хотя бы — он легко обыгрывал меня в теннис. — так сказал Куперман в ответ на вопрос Мишель.

— А Вы были в курсе научных работ профессора Сердюка? Может быть, он в последнее время занимался чем-то таким, что могло навлечь на него какую-то опасность?

Куперман удивленно посмотрел на Мишель.

— Иван никогда ничем и не занимался, кроме своей топологии! Он — «чистый математик». Причем от всяких там вояк он бежал как черт от ладана. Иван всегда интересовался многими вещами, но военными или секретными — никогда!

Иван был очень разносторонним и ранимым человеком. Он очень тяжело переживал гражданскую войну в Украине и «предгрозовое» — так он выражался — положение в России, считая все это прелюдией ко всеобщей, всепланетной катастрофе.

Знаете, я сам фанат Интернет, но Иван — это было что-то уникальное! — тут Абраму сперло дыхание и на глаза навернулись слезы: он вдруг отчетливо осознал, что говорит о Сердюке в настоящем времени, как о живом…

Он вытер глаза смятым платком и немного помолчал. Мишель не торопила. Она вообще никогда в подобных случаях не торопила. Человеку надо дать прийти в себя. На человека нельзя давить…

У нее времени не было, — но она ждала.

И Абрам продолжил.

— В последнее время — где то с полгода назад — Иван очень заинтересовался одним направлением, которое достаточно хорошо представлено в Интернете. Преимущественно эти, заинтересовавшие его материалы, были на русском языке. У него их полно на винчестере. Он и меня пытался ими заинтересовать. Неоднократно показывал их мне. Но я такое не люблю.

Мишель попросила показать ей эти материалы. Абрам подошел к компьютеру и включил его. Подождал, пока инсталлируется оболочка. Затем, после долгого поиска, удивленно сказал:

— Странно. Все эти материалы куда-то испарились. Нет даже соответствующей папки-директории. Сейчас я попытаюсь посмотреть с использованием программы «Файл-восстановитель»…

Мишель бросилась к компьютеру и выключила его.

Абрам удивленно посмотрел на нее.

— Возможно, что эти файлы были стерты специально. Наши специалисты восстановят их, — а Вы можете только еще больше затруднить их работу.

Абрам с обидой сказал.

— Да я же отлично в этом разбираюсь!

Мишель не стала спорить. (Разве можно объяснить ему все то, с чем она уже успела столкнуться за время работы в АНБ?!)

Вместо этого она попросила Купермана:

— Пожалуйста! Очень прошу Вас рассказать мне о Вашем впечатлении об этих материалах. Может быть, Ваши воспоминания о них будут иметь даже большее значение, нежели сами эти материалы. К тому же, Вы можете вспомнить также и то, какие именно материалы профессор Сердюк считал наиболее важными, а также — что именно он говорил о них.

Абрам удивленно посмотрел на нее, а потом с нарастающим энтузиазмом начал говорить.

— Вы знаете, а мне это и в голову не приходило. Конечно же, Вы совершенно правы. Никто лучше меня не сможет рассказать Вам о всем этом.

Это были очень странные материалы. Да, скорее всего именно этим словом и можно наиболее точно выразить мое впечатление о них. Как-то смешалось все в одну кучу — экстрасенсорика, гадальные карты Таро, соционика, астрология… Я еще, помню, вечно недоумевал — Иван и вдруг все такое! Вам нужно было знать Ивана: крайне недоверчивый до всего эдакого «колдовского», очень трезвомысляще и рационально подходящий к действительности… И вдруг такое! М-да… Пожалуй, Иван больше всего говорил именно о соционике. Точнее, не о ней самой, а о найденных им с полгода назад материалах какого-то академика Нью-Йоркской академии наук. Он говорил, что именно они — наиболее серьезные из всего, с чем он хоть когда-то знакомился по социологии и психологии, что именно они составляют единственное «золотое зерно» во всей этой галиматье, — так он называл соционику. Следует сказать, что насчет «галиматьи» — тут я с ним был полностью согласен! Да, он даже показывал мне эти материалы — но там была практически сплошная математика, поэтому я ничего и не понял…

Но Иван от этих работ был в восторге. Он говорил что-то о «прорыве» в будущее, о том, что, наконец-то нашелся путь для обеспечения процветания практически во всех странах мира. Что, наконец-то, появилась возможность прекратить бучу в России. Ну, прекращение гражданской войны в Украине, а, главное, недопущение ее возникновения в России — это его постоянная головная боль… Но Иван не раз высказывал опасения, что все это также и огромная опасность, — причем почему-то как раз для стран развитого мира… Я ничего в этом не понял, — в памяти сталось только почему-то огромное опасение Ивана по этому поводу…

Абрам опять помолчал.

— Вернусь к этим материалам. Мне эти работы, которые показывал Иван, совершенно не понравились! Уж больно мерзко человек в них выглядит. Ну прямо робот какой-то! Да он там так и назван — автоматом, машиной то есть. И такой же простой. Все запрограммировано, даже секс. А еще — что есть-де порода «исключительных» людей, которые и являются истинной «солью земли». Ну прямо кастовость какая-то. А вообще — все это не более чем типология Майерс — Бриггс: я немножко знаю эту типологию личности человека. Кстати — в этих материалах даже было прямое сопоставление «тех» типов личности с типами личности по Майерс-Бриггс. Ну и зачем тогда еще что-то свое придумывать? — риторически и с сарказмом произнес Абрам в заключение разговора…