Анатолий Шиян - Выбор

— Так, может быть, у него в последнее время были трудности с опубликованием своих романов?

— Чего-чего, а такого у него не было никогда. С самого первого написанного им романа в нем распознали огромную самобытность! Но, одновременно, и практически полное отсутствие того, что может привести к бестселлеру. К быстрому и коммерческому успеху. Мне это говорили многие, кто имел отношение к его первым публикациям: все отмечали, что на современном рынке романы Роя резко выделялись. Но в то же время сразу чувствовалось, что покупать их будут ПОНЕМНОГУ — но зато ОЧЕНЬ ДОЛГО! Что пройдет время — и лишь тогда его романы в списке продаж приблизятся к тиражам бестселлеров… Нет, Рой был как-бы стайер на поле литературы. Он медленно и упорно, я бы даже сказал — тяжеловесно, с натугой, — тащил свою телегу. Но как раз в этом-то и чувствовалась настолько большая надежность, настолько большой запас прочности, что сомнений ни у кого и никогда не возникало… Разве что — у самого Роя… Я знаю все это довольно хорошо, — у нас с Роем один литературный агент.

Маскоги, штат Оклахома.

— С гибелью Алекса Рибли мы потеряли все… Собственно, наш радиоканал, — это и был Алекс Рибли… Он умел находить сенсации в самом простом. Он как будто шел по дороге — и поднимал изумруды. Поднимал там, где до него прошли десятки людей, — но никто их не замечал. У него было другое зрение, — другое в том смысле, что он видел то, что остальные не видели. И это — постоянно, изо дня в день, он находил такие золотые зернышки. До Алекса у нас уже было много журналистов. Одни уходили сами, других мы изгоняли. А некоторых просто «изживали» наши слушатели. Но Алекс — О! Алекс — это другое дело! Он пришелся что называется «ко двору» практически сразу, уже во время своего первого репортажа! Я не преувеличиваю: действительно, он еще вел свой первый репортаж, а нам уже шли звонки от наших слушателей! Вы не знаете водителей-дальнобойщиков, — а ведь мы работаем преимущественно на них. А это — особый народ: много часов ехать по ОДНООБРАЗНОЙ дороге, когда вокруг буквально не за что зацепиться взглядом… И начинает клонить на сон, и начинаешь чувствовать себя как на другой планете, оторванным от всего мира… А Алекс давал им эту связь с миром! Он буквально «нутром чуял» и что им может быть интересно, и как это подать, и когда сделать перерыв, и когда пустить музычку… За это его и любили все водители…

— Но, может быть, мистер Рибли наткнулся на какую-то такую тему, которая оказалась кому-то слишком близкой и для кого-то слишком опасной?

— Алекс никогда не переступал границы. Как Вам объяснить… Понимаете, он всегда особо подчеркивал, что есть определенный «кодекс чести», то есть набор определенных правил, которые переступать нельзя, когда работаешь со слушателями… Знаете, можно стать «калифом на час», когда к тебе примчится слепая удача, когда ты раскопаешь что-либо «скользкое»… Но это — на день, ну на неделю от силы. А потом о тебе забудут… А есть каждодневная, монотонная работа на высоком уровне. Вот ее-то и делал Алекс. Я бы сказал, что он был даже особым пуританином, — так тщательно он стремился учесть все моральные и этические нюансы в своей работе. Только на моей памяти он с десяток раз отказывался от сюжетов, называя их неэтическими… Нет, Алекс никогда не мог взяться за что-то «опасное».

Форт-Кент, штат Мэн.

— Доктор Карен Тюрпин была лучшим биохимиком, с которым я имела дело. Ее научные работы всегда на месяц-другой ОПЕРЕЖАЛИ ту тему, которая затем становилась что называется «модной»! Да, да, — в науке также есть мода: это когда кто-то находит кое-что совершенно новое и многообещающее — и тогда весь узкий круг специалистов в этой области РАЗОМ набрасывается на эту тему. Редакции получают РАЗОМ огромное число статей на одну и ту же тему, Конференции проходят именно на эту, волнующую ВСЕХ тему. Поэтому тема эта быстро исчерпывается, и мода смещается на другую тему… Но Карен всегда ОПЕРЕЖАЛА остальных. Под ее руководством я получила докторскую степень. Собственно, тогда я проходила практику в этой же Лаборатории, — здесь живут мои родители. У нас в университете были хорошие специалисты, — но Карен явно отличалась от них. Те были какие-то односторонние, что ли. Всегда озабоченные, разговоры все о биохимии, о карьере, о деньгах… А Карен была такая веселая! Мы почти еженедельно выезжали на природу, вместе читали книги. Карен интересовалась историей, — и мы несколько лет ездили с ней по местам последних сражений индейцев с правительственными войсками. Она была такая чуткая… Она принадлежала как будто к другой породе людей.

Колумбус, штат Джорджия.

— Да, мы рассмотрели Проект, который предложил нам Норман Уинсли. Конечно же, мы согласились на его предложения. Следует Вам сказать, что крайне редко я видел Проекты такого уровня. Мы попытаемся продолжить работу в этом направлении с фирмой «Авас ЛТД», — но боюсь, что без мистера Уинсли реализовать этот Проект они уже не смогут. Скажу даже больше — с потерей менеджера такого уровня им, похоже, уже не подняться… Банкротства, конечно, не будет. Они просто перейдут на более низкий уровень. Ну а нам очень жаль, что мы вынуждены будем, по всей вероятности, отказаться от такого многообещающего Проекта…

Полковник Риббок застал Мишель за столом в ее кабинете. Она сортировала документы, быстро просматривая их и раскладывая по нескольким папкам.

Заканчивалась пятница, еженедельное совещание кончилось минут сорок назад. Сегодня на нем были также представители других отделов АНБ. Впервые появился даже наблюдатель от Госдепартамента, поэтому совещание происходило в несколько натянутой обстановке.

Полковник был рад, что застал Мишель.

— Мишель! Мне нужно с Вами поговорить. Не могли бы мы вместе пообедать? Я знаю недалеко, буквально в двух кварталах отсюда, хороший ресторанчик. Если у Вас, конечно, нет на сегодня ничего лучше, чем провести вечер с таким старым чайником, как я. — неловкой шуткой закончил он.

Мишель подняла глаза на Риббока. Хоть он и говорил веселым тоном, она видела его озабоченность. И усталость. Последнее она понимала очень хорошо: это была усталость не от работы. Это была усталость от безделья: полковник всю неделю, пока она моталась по Америке, сидел безвылазно в Ньюпорте…

Как только они показались в зале ресторана, к ним тут же подскочил маленький худенький старичок-китаец.

— Джо, старина! Наконец-то ты появился! Я уже начал беспокоиться — тебя не было несколько дней. Как Лаура? Как дети? А это кто?

— Все нормально, Сунь — жена и дети в порядке. Мой столик свободен? Отлично! Тогда принеси нам что-нибудь. Мы с коллегой хотим спокойно обсудить кое-какие вопросы.