Рэй Олдридж - Наркоманы красоты

Ночь опустилась на Око и я остановился.

Я отсоединил палочку и посмотрел на свой набросок, который освещался тусклой внутренней подсветкой. В конце концов, я решил, что он был не так уж плох. «Сумерки у Вдовьего Загона», — произнёс я, обозначая название записи.

Когда я оторвался от мольберта, то обнаружил, что я больше не один. Стройная фигура, закутанная в длинную мантию с капюшоном, стояла в нескольких метрах дальше по набережной и смотрела вниз на загон.

Через мгновение она повернулась ко мне. Капюшон затенял её лицо, хотя здесь, рядом с белым мерцающим светом Ока, по-настоящему темно не было. Я вдруг стал уверен, что это сильфида, и почувствовал дрожь в слабеющих коленях. «Привет», — сказал я.

Её голос был музыкой — я никогда не слышал ничего настолько гармоничного. «Привет», — сказала она. «Вы художник?»

«Да», — ответил я.

Её манеры были безупречны; она даже не взглянула на мольберт, пока не спросила: «Можно посмотреть?»

После моего кивка она подошла поближе и рассмотрела изображение. Её аромат был нежнее, чем запах цветущих ночью цветов, но это всё, что я смог почуять.

«Интересно», — наконец сказала она, и сердце моё упало. Интересно — слово, которое используют критики, когда им в голову не приходит слово по-лучше… и они хотят казаться вежливыми. Возможно, она не это имела в виду, но я не смог заставить себя поблагодарить её за этот комментарий.

Она протянула элегантную руку. Один длинный палец почти дотронулся до наброска там, где подёрнутая рябью лапа вдовы приближалась к поверхности. Затем она раскрыла ладонь и медленно повернула её, словно позволяя мне рассмотреть её изящество со всех сторон.

Я почувствовал, как извинения пытаются вырваться из моего горла, но с силой удержал их.

В конце концов, она произнесла изумительным голосом: «Благодарю. За то, что показали мне свою работу». Она пошла дальше по набережной и даже в длинной мантии её движения казались медленным, идеально выверенным танцем.

«Всегда пожалуйста», — сказал я, когда она уже давно ушла.

Сверху, на возвышенностях позади меня, освещенная светом процессия сходила вниз к воде — слуги вдов пришли, чтобы забрать их на ночь домой.

Я взглянул мельком на загон и увидел волну спазматического движения, когда вдовы стали пробуждаться от своего наркотического сна.

Почему-то моё любопытство временно испарилось и я решил, что не в настроении в эту первую ночь быть свидетелем их появления.

Я сложил мольберт и поспешил прочь, пройдя через небольшой парк, где собралось несколько рикш. Другие туристы прогуливались по направлению к загону, разговаривая громкими возбужденными голосами.

Вернувшись в номер, я лёг на кровать, размышляя о своей встрече с сильфидой. В своей памяти, которая всегда была необычно точной, я снова слышал её голос, видел, как она движется. Чем же таким особенным она отличалась от настоящей женщины? Я не мог сказать; различие было либо слишком большим, либо слишком малым для моего понимания.

Через некоторое время я включил комнатный холоконтур, который был довольно умело замаскирован под скамеечку для ног.

В воздухе замерцало меню, список доступных функций. Я быстро выбрал: ИНФОРМАЦИЯ, ОПАЛОВОЕ ОКО, НАУЧНОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ.

Холоконтур показал мне поверхность Ноктайла как будто через иллюминатор устаревшей звездной лодки. Подзаголовок внизу изображения гласил: Первый мимолётный взгляд человечества на Ноктайл, семнадцать сотен стандартных лет назад.

Ноктайл увеличился, повернулся, чтобы показать Опаловое Око — ослепительную белую поверхность в окружении коричневого и зелёного. Кольцевая стена Ока из чёрного базальта очерчивала его. По местному времени был полдень, поэтому горы кольцевой стены отбрасывали тени только к северу — мягкие серые ресницы.

Точка зрения опустилась к поверхности Ноктайла, а Око выросло и заполнило почти весь контур. В передней части контура появилось дополнительное изображение: лицо женщины. Она стала говорить мягким хорошо поставленным голосом. «Опаловое Око Ноктайла — это одно из Тысячи Чудес человеческой вселенной. Современное мнение экспертов пангалактических миров состоит в том, что Око — это артефакт, возраст, цель и происхождение которого невозможно установить.

Кое-кто предполагает, что Око — это результат удара метеорита; этой теории верится с трудом, принимая во внимание точную симметрию Ока, его глубину — в несколько раз большую его диаметра — и состав жидкости, заполняющей Око, которая не имеет аналогов нигде в человеческой вселенной. Будучи основанной на воде средой, жидкость приобретает свои уникальные свойства из многообразия постоянно взаимосвязывающихся полимеров, образующих химический состав слишком сложный для современных аналитических возможностей человеческой техники. Жизненные формы, поддерживаемые этой средой, в равной мере непостижимы…»

Я прервал её. Я не видел смысла дополнять свою собственную ненаучную запутанность.

Вновь появилось корневое меню и я выбрал Крондиэм: НОЧНАЯ ЖИЗНЬ.

Появился список баров, клубов, кафе. В каждом содержался параграф с описанием особенностей заведения: развлечения, еда, наркотики, клиентура. Несколько клубов, работающих допоздна, заявляли, что среди их завсегдатаев есть сильфиды. Я выбрал один под названием Холодная Кровь.

Контур заполнило изображение замысловатого танцевального зала Холодной Крови, изображение, которое очевидно было записано в разгар сезона, потому что туристы заполоняли танцполы и наркобары, все в том состоянии лихорадочного веселья, которое случается, когда плотность населения в закрытом пространстве превышает определённую критическую точку. Туристы, кажется, хорошо проводили время, но ни одна из женщин, которые танцевали в контуре, не казались настолько красивыми, чтобы быть сильфидами.

Я пожал плечами и выбрал другое самопровозглашённое место сбора сильфид, под названием Опаловая Башня, и выяснил, что это бордель. Действо здесь было гораздо менее буйное. Мужчины и женщины входили в уютную, обшитую панелями, комнату и, сидя в уютных креслах, делали свой выбор с помощью небольших плоских экранов. Входила красивая женщина и уводила клиента. Комментарии намекали, но прямо не утверждали, что эти женщины были вдовами, только что из загона.

Путеводители, которые я прочитал перед поездкой, описывали подобные места; перед осуществлением акта наивный клиент получал дозу Экстазина [3] Ecstasine — скорее всего от англ. ecstasize — приводить в восторг, впадать в экстаз. и отправлялся восвояси счастливым, нежно вспоминая сильфид Опалового Ока.

Было правдой, что иногда вдовы принимали гостей в своих постелях. Пока они сохраняли человеческую форму, вдовы имели те же самые сексуальные потребности, как и любая человеческая женщина. Всё же, я не верил, что существовала какая-то организованная торговля благосклонностью вдов, так как они почти по определению были очень богаты.