Надя Яр - Солнце и свет

Сенатор Керри был учителем Джона. Это он наполнил голову мальчика бесполезными знаниями о природе вещей, происхождении людей и устройстве мироздания. Доброжелательный, спокойный, седой сенатор постарел бездетным и, не сумев породить сына, окружил себя кучей чужих ребятишек. Джонни Конгрэйв был одним из дюжины мальчишек, которые несколько месяцев в году жили в доме Керри и слушали его уроки. В один прекрасный день сенатор продемонстрировал детям реликвию, хранившуюся в его семье в течение многих столетий — автоматический терранский пистолет. Целый месяц учитель и ученики по крохам собирали информацию и проводили эксперименты, а потом делали патроны. Закончив работу, они всей компанией вышли за город, и сенатор Керри продемонстрировал, как эта штука стреляет. Джонни был совершенно очарован. Он сумел застрелить пролетающую ворону.

Позже он смастерил отмычку, тайком вытащил пистолет из шкатулки и разобрал его, а потом снова сложил, причём правильно. Во всяком случае, когда десять лет спустя в дом Керри ворвались красные головорезы, старик не стал дожидаться, пока его забьют дубиной во имя социальной справедливости. Он взял семейную реликвию, зарядил единственным оставшимся патроном и приложил дуло к виску. Пистолет замечательно сработал. Обозлившись на то, что им досталось мёртвое тело, бандиты надругались над пожилой леди Керри и двумя незамужними племянницами сенатора, которые прятались в его доме.

Джонни Конгрэйв, которого тогда ещё не звали Немо, любил сенатора Керри. Он стал одним из сотен добровольцев — молодых мужчин, юношей и мальчишек — которые слушали напутственную речь генерала Дансени в его полевой ставке в Веши. Босс шёл вдоль убранного поля в огневых августовских сумерках. Он был тогда ещё здоров и грозен и божественно красив.

— Судьба призвала вас защитить Белое! — вещал он. — Справедливые боги! Белое! Нашу живую и прекрасную традицию! Наши семейные ценности! Благородство и доблесть! Достоинство стариков и честь женщин! Гражданские свободы и законы и священное право частной собственности! Вы призваны вернуть утраченное нашей родной стране, нашему городу и очагу. Вы — карающий меч в руке оскорблённой отчизны. Вы — защитники Белого!

Голову Босса украшал венец из спелых колосьев ржи. Венец лучился алым, словно нимб. Человек шёл по стерне в красных лучах заката, могущественный, тёмный, правый во всём. Голос, казалось юношам, принадлежал глашатаю богов. Богу. Джонни, будущий капитан Немо, с любовью слушал заклятия смерти. Он любил Белое. Он любил генерала Дансени, и вся эта любовь в конечном счёте привела Немо на мост Ариарана, к «Кто не спрятался, я не виноват» и к полной трупов телеге. К обещанию Джека.

С тех пор прошло почти полжизни. Отношения с Джеком наладились, и Джон хорошо понял суть и цену своего пути. Он ничего не мог с собой поделать: порой, минуя гранитную гробницу Дансени, он беззвучно, горестно плакал. Так он не плакал даже в своём саду, у трёх белых мраморных плит, под которыми похоронил иссушенные лихорадкой тела своей первой жены и детей. Как будто бы память той первой великой любви вбирала в себя всё возможное горе, всю скорбь.

В прошлом году Джон был избран окружным судьёй в Сото. Он был хорошим судьёй. Ни разу не потребовав большей взятки, чем та, что ему предлагали, и не заботясь о несправедливых законах, он с чистым сердцем выносил справедливые приговоры. Заметив эту особенность, взяток давали мало, зато благодарственные приношения возросли, и к новому году Джон кое-как сумел свести концы с концами. Последние три месяца он бездельничал. Будущее предлагало на выбор массу работы и массу гнилых компромиссов — либо ничего. Пустоту. Опасаясь, что Лора может от него отдалиться, он набрался смелости и бросил карты на стол. Его предложение — имя, рука и сердце и всё остальное — было немедленно принято. Лора, прекрасная, словно Царица Небес, будет отныне принадлежать ему вечно, а не только, как было до сих пор, по ночам. Счастье Джона сияло, как солнце Нова. Его не могла омрачить даже мысль о цене настоящей традиционной свадьбы, какой достойны мужчина и женщина столь благородных кровей. Он потихоньку прикидывал, где взять денег.

Между тем с улиц Сото на площадь то и дело доносился лай и жалобные собачьи визги. Это был день Петуха. По всему городу убивали бродячих собак. Очистительный ритуал проводился ежегодно: Нова праздновала петухов. Однажды птицы ночным кукареканьем подняли тревогу и спасли город от вражеского вторжения, в то время как сторожевые собаки преступно проспали врага. Наутро после праздника обожествляемые петухи в большинстве своём оказывались в супе, но один день в году на них практически молились и с чистым сердцем убивали уличных, больных, старых и надоевших собак. У сенатора Керри был очень старый домашний пёс, Чип. В молодости он радостно лаял, играя с мальчиками в саду. Хорошо воспитанный, умный и гордый, Чип начисто игнорировал палки, но с радостью гонялся за мячом. Десять лет спустя у него уже выпали зубы, и пёс отважно вцепился тупыми челюстями в ногу одного из красных бандитов. Они не потрудились даже зарубить собаку. Жестоко избитый, Чип пережил сенатора Керри на целых два дня. Слуги сенатора рассказали Джонни, что старый пёс глухо рычал и пытался ползти вслед бандитам, которые выволокли труп сенатора из дома, чтобы бросить его на помойку.

Среди прочего сенатор рассказывал своим ученикам, что городских собак не следует истреблять. Уничтожая уличные стаи, люди только освобождают место для других, ещё более одичавших псов. После дня Петуха они массово мигрируют на освободившуюся территорию из-за городской черты. Эти собаки опасны для людей, и не случайно к концу лета собачьи стаи то и дело пожирают одиноких бездомных детей и калек. Такие знания могли бы помочь людям, если бы горожане захотели их учесть. Но они не хотели, и знания оставались так же бесполезны, как настоящее имя звезды, которую все звали просто солнцем. Солнце по имени Нова сердито поджаривало своего тезку, город, и Джон прекрасно его понимал. Он никогда не был правильным патриотом и не особенно любил отчизну. Он просто жил в ней, желал ей блага и был ей верен. Когда-то этого хватало, но те времена прошли. А может, их и не было никогда. Times were never what they used to be. Это была одна из полезных истин, которые передал ученикам Керри.

Собак гнали, ударяя колотушками в металлическую посуду, загоняли в тупики и людные места и забивали дубинами. К полудню из немногочисленной стаи, которая весь год кормилась отходами мясного рынка, в живых остался только один небольшой серый пёс. Это его сейчас гоняла команда ловцов. Пёс умело петлял по улице Лавочников. Наконец его загнали в какую-то лавку, но он вовремя повернулся и отважно бросился под ноги своим убийцам. Первый ловец с разбегу споткнулся о пса и расквасил себе скулу о дверной косяк. Хромая на две отдавленные лапы, пёс выскочил вон из лавки на площадь. Наверное, инстинкт, который всю жизнь спасал его от гибели на улицах Новы, подсказал ему путь к спасению, а может, злосчастное существо просто-напросто привлекла чистая, белая в солнце и свете одежда на фоне пёстрой вонючей площади.