Галина Тер-Микаэлян - На руинах

Как раз в этот момент Мария Егоровна, пыхтя и отдуваясь, дотащилась наконец до их этажа и начала трезвонить в дверь. Коля в ужасе посмотрел на Зойку, но она прижала палец к губам, потом энергично втолкнула их с Васей в комнату Тихомировых и, плотно прикрыв за ними дверь, отправилась открывать Голубковой.

— Я к Агафье Тимофеевне хочу пройти, — с неприязнью оглядывая стоявшую перед ней девицу в небрежно наброшенном халатике, сказала Марья Егоровна.

Зойка ни на шаг не посторонилась, чтобы ее пропустить, лишь нагло усмехнулась.

— Нету Агафьи Тимофеевны.

— И когда ж она будет?

— Не будет ее, забрали.

— Куда забрали? — ахнула толстуха. — В больницу?

— Откуда я знаю, куда? «Черный ворон» приехал, обыск сделали и увезли, — Зойка посторонилась, чтобы любопытная посетительница могла заглянуть и увидеть залепленную пластилином дверь, — а комнату опечатали. Если вы ее подруга, то идите и узнавайте, где она находится. Сейчас перестройка, не то время, чтобы людей так вот забирали.

Говоря это, она бесстыдно поставила ногу на тумбочку. Халатик ее при этом распахнулся, и ясно стало видно, что под ним на Зойке ничего нет. Но ошеломленная услышанным, Мария Егоровна не обратила на это внимания, она все смотрела на печать, и мысли ее разбегались в разные стороны. Подумать только, старуху Кислицыну забрали органы! Вот новость так новость! Интересно, за что ее могли забрать?

И тут Марию Егоровну прошиб пот — понятно, за что, ведь не кто иной, как бабка Агафья, повела толпу к горисполкому. С тех пор в городе не утихают беспорядки. Но ведь и она, Мария Егоровна Голубкова, была тогда рядом с Кислицыной, значит, и ее в любой момент могут…

Развернувшись, Мария Егоровна заспешила прочь. Когда за ней захлопнулась дверь, Вася, выйдя в прихожую, с умилением протянул руки к Зойке.

— Какая же ты у меня умница!

— Хватит квохтать, — резко оборвал его Коля, — скажи лучше, когда приедешь?

Вася отвел глаза.

— Ладно, сегодня вечером приеду. Зайду на комбинат за своим драндулетом и приеду.

Зойка, ничего не поняв, в недоумении пожала плечами.

— Ты уезжаешь, что ли сегодня? — спросила она. — А мне уже можно на улицу выйти? Уехал Доронин?

— Ни шагу, сиди здесь и носа не высовывай!

— Ага, ладно, — она вдруг фыркнула: — А здорово я эту толстуху напугала, да? Это я в «Мастере и Маргарите» так прочла.

— Ладно, я пошел, — хмуро буркнул Коля. — Смотри, Васек, если вечером не приедешь…

А в это время расстроенная Мария Егоровна понуро брела домой, и мысли ее были одна другой черней.

«Агафью забрали, а потом и за мной придут. У нас ведь только слова одни, что перестройка, а если по правде, то прав у людей как не было, так и нет. Успеть бы хоть котлет Митеньке приготовить, чтоб мясо не пропало, а то ведь от Катьки, лентяйки такой, не дождешься».

Придя домой, она сразу же накинула передник и начала жарить котлеты мужу Мите. А тот в это время лежал на диване перед телевизором, слушал выступление президента Горбачева и громко комментировал — чтобы супруге на кухне было слышно:

— Слышь, как теперь соловьем заливает — не знал, дескать, ничего о том, что ГКЧП готовится. Да не верю я ему ни на грош! — он вдруг сморщил нос и принюхался: — Маша, ты что, мясо достала? Котлеты жаришь?

— Уже пожарила, Митенька, сейчас подам.

— Вкус интересный, — говорил он, разламывая вилкой третью котлету.

— Импортная говядина, по три двадцать брала. Слушай, я тебе сейчас такое расскажу — подавишься! Помнишь, Кислицина у нас работала?

— Старуха Агафья что ли?

— Она. Так я сегодня к ней заходила и, представляешь, что узнала? Ее арестовали!

— Маша, хватит ерунду говорить, кто это тебе наболтал?

— Нет, ты послушай! Я захожу, а у этого ее соседа целая шайка дома собралась. Кстати, — Мария Егоровна вдруг припомнила еще одну важную новость, ты знаешь, — что этот сосед с Ефремовой невесткой это самое? — она выразительно соединила два пальца. — Я сама их видела, когда вечером за мясом зашла — он ей прямо там же юбку задрал, представляешь?

— Меньше болтай, — сердито проговорил Голубков, — от твоего языка у нас всегда неприятности. У нас свои дела, у них свои, а кто там, что там — пусть сами разбираются.

— Да? А она про нашу Катьку сколько гадостей говорила? Нет, но какая наглая! Строила из себя невесть что, будто она лучше нашей Катьки — дескать, «у меня муж, у меня семья». Ничего, теперь Ваня ей устроит.

— Ты что, уже и ему наболтала?

— Не ему, а одной с нашего завода — встретила ее утром. А что, я молчать должна?

— Завелась! Голова уже от тебя болит, сделай телевизор погромче.

— Погоди Мить, — Мария Егоровна вспомнила с чего начала, — я ж тебе не дорассказала. Захожу я, значит, к Агафье, а у нее дверь опечатана. У соседа ее по квартире девка ходит почти голышом — красивая, но наглая. Так она мне все и рассказала — «черный ворон», говорит, за ней приехал и увез.

Голубков, услышав это, даже сплюнул.

— Тьфу, да кому нужна эта старая перечница? Ты больше слушай, какая шалава тебе что скажет.

— Нет, правда, ты даже не догадаешься, за что! Помнишь, мы тогда в магазине стояли талоны отоварить, а потом, когда мясо не привезли, пошли к исполкому? Агафья тогда на самого Гориславского накричала, чуть в морду ему не дала. За это и забрали. Меня, может, тоже скоро заберут, — в голосе ее звучала тоскливая гордость, — и ты, Митенька, останешься без меня одинешенек! Родной ты мой, Катька ведь и не подумает обед тебе приготовить, она разве будет в очередях стоять, чтобы талоны отоварить?

— Ну тебя!

Супруг, лишенный сантиментов, сердито отмахнулся и начал кусочком хлеба подбирать с тарелки остатки соуса. А Мария Егоровна, заговорив о талонах, неожиданно похолодела и, бросившись в прихожую, начала искать сумочку. Сумки нигде не было. Муж, поев, вернулся на свое место перед телевизором, а она все искала и искала, а потом вдруг вспомнила — сумка осталась в салоне у Тихомирова. И в сумке той лежали заветные талоны. Торопливо натянув плащ и сунув ноги в сапожки, Мария Егоровна крикнула мужу:

— Митя, мне в одно место надо сходить.

Ее грузным шагом до комплекса идти было минут двадцать. Коля, ожидавший Васю, сердито нахмурился при виде назойливой посетительницы.

— Чего вам? Сегодня мяса не подвозили.

— Да я сумочку вчера здесь где-то положила и не взяла — тут, кажется.

— Я поищу, посидите пока в салоне.

Его совсем не устраивало, чтобы толстуха рылась в косметическом кабинете. Сумку он нашел быстро, а когда вернулся с нею в салон, Мария Егоровна блаженствовала, удобно устроившись в одном из кресел.

— Иностранцы молодцы, — сказала она, — даже при моей комплекции здесь можно спокойно сидеть, а у нас я даже в кино на одном сидении не помещаюсь.