Галина Тер-Микаэлян - На руинах

Коля уже не слушал, что она говорила, его что-то словно толкало и тянуло изнутри. Пристально следя за ее пристроившимися в выемках ладонями, он потянулся к настенному шкафчику.

Толя Суханов слушал Самсонова, не прерывая, и лицо его ничего не выражало.

«Будущий следователь, — с усмешкой подумал про себя Самсонов, — ничему не должен удивляться, никому не должен бездоказательно верить».

В ответ на его мысли Толя без всякого удивления, словно подводя итог, сказал:

— Значит, вы утверждаете, что вы и погибший много лет назад Юрий Лузгин — одно и то же лицо. Я видел его фотографии, вы действительно похожи, но внешнее сходство случается часто. Конечно, Лиза и Тимур были малы, они вас не помнят, но есть ведь, наверное, кто-то из более старших, кто может подтвердить ваши слова? За одиннадцать лет взрослый человек не может так сильно измениться.

— Сергей Муромцев и его брат — наверняка они меня узнали бы. И Халида тоже, но… Я ведь объяснил вам, почему не хочу их травмировать. Рустэм Гаджиев и его односельчане, мои бывшие сослуживцы — все подтвердили бы, если б потребовалось. Но я сам не хочу, да и вы на моем месте, может, поступили бы также. Но дело ведь сейчас не во мне, я пришел к вам, потому что хочу помочь найти убийцу моей дочери. Поверьте, мне нет причин лгать, под своим нынешним именем я бизнесмен и очень богатый человек, что я получу, прикинувшись Юрием Лузгиным?

— Я не сказал, что я вам не верю, но речь идет об убийстве, и важна каждая деталь. Если вы придете к следователю, который вел это дело, он задаст вам те же вопросы, что и я.

— Я обратился к вам, потому что не хочу иметь дело со следователем и выворачивать перед ним наизнанку мою жизнь. К тому же, возможно, он так увлечется изучением моей биографии, что начнет искать убийцу не в том направлении. Вы — муж моей дочери, я хочу, чтобы вы занялись поисками убийцы сами.

— Я пока лишь молодой специалист, стажер, мне это дело никто не доверит.

— В частном порядке, так сказать, я готов оплатить все расходы. Поймите, я ничего не знал и не узнал бы, не сообщи мне Алексей Тихомиров. Он мог погибнуть в этой аварии, тогда я бы вообще ничего не узнал — через много лет, может быть. Потому что я решил больше не касаться жизни моих детей. Лучше бы я никогда этого не делал!

Такая боль и горечь прозвучали в его словах, что Толя дрогнул.

— Я хорошо помню этого человека, — мягко ответил он, — этот Тихомиров показался мне очень порядочным и простым. Конечно, я должен буду установить факт происшедшего с ним дорожного инцидента — в подтверждение ваших слов. Не обижайтесь только.

— Я не обижаюсь, Толя, — губы Самсонова тронула слабая улыбка, — вы просто обязаны это сделать, как профессионал.

— И еще одно, почему я принимаю ваше предложение — я обещал моей жене Лизе найти убийцу ее сестры. Конечно, я мог бы отказаться и просто сообщить о нашем разговоре следователю, но я не хочу снимать с себя ответственность. К тому же, я не уверен…

Он запнулся, и Самсонов подхватил:

— Вы не уверены, что следователь сделает это лучше вас. Тем более, что дело уже, кажется, сдано в архив, как нераскрытое. Или я ошибаюсь?

— Ну… что-то вроде того. Итак, вы последний, кто видел Диану живой? Вы точно помните дату?

— Точно, в этот день я уезжал в Париж. Но последним был не я, а тот человек, которого я попросил отвезти ее домой. Позже он сообщил, что благополучно доставил ее до дома.

— Кто этот человек, вы можете назвать его имя?

— Конечно, это ваш родственник Евгений Муромцев.

Толя ахнул от неожиданности.

— Женя? Но почему он ничего не сообщил?

— Возможно, считал, что это ничего не изменит, и не захотел вмешиваться. Дело в том, что он уже несколько лет на меня работает, но от родных это тщательно скрывает. Похоже, ему неловко перед отцом и дядей, что он занялся бизнесом, ведь семья Муромцевых — ученые до седьмого колена.

— Возможно и так, — задумчиво протянул Толя, — однако дело в том, что следствие внимательно изучило местопребывание всех друзей, родственников и знакомых Дианы. По всем данным Евгений Муромцев в день убийства находился в Ленинграде.

— В этот день он на короткое время приезжал в Москву, чтобы привезти мне кое-какие документы. Это точно — мы с ним виделись, говорили, а потом я попросил его отвезти Диану домой.

— На чем, на такси?

— Нет, на той же машине, на которой мы с ней ехали до вокзала. У меня в Москве несколько автомашин, они стоят в гараже.

— Та, на которой вы сейчас?

— Нет, другая.

— Когда я могу увидеть ту машину?

— Да хоть сейчас — я отвезу вас в гараж.

Толя обследовал машину так, как его учили в институте — сантиметр за сантиметром. И вскрикнул от неожиданности, когда под пальцами его что-то блеснуло.

— Это ваше? Завалился между сидением и спинкой.

Побледнев, как смерть, Самсонов смотрел на маленький кулон с бриллиантом.

— Я купил это в ювелирном магазине на Профсоюзной улице, мне хотелось подарить что-то своей дочери, и я…

— Неужели Диана приняла от вас такой подарок? — в голосе Толи прозвучало откровенное недоверие.

— Сначала она отказалась, но я просил ее взять бриллиант на сохранение — пока я не приеду из Франции. Естественно, я не собирался возвращаться за этим кулоном, я полагал, что если у них вдруг возникнут материальные трудности, они смогут его продать — бриллиант стоит очень дорого. Не мог же я предложить моим детям денег, под каким предлогом мне было это сделать?

Толя задумчиво разглядывал бриллиант.

— Возможно, она обронила бриллиант, — предположил он, — у дома спохватилась, в отчаянии бросилась его искать, села в какую-то машину — ведь бриллиант был дан ей на сохранение. Однако я продолжу работать, отойдите в сторону и не мешайте.

Самсонов послушно встал в стороне и стоял там все время, пока длился осмотр.

— Что… — спросил он и осекся — светлые брови молодого следователя были сосредоточено сдвинуты.

— Похоже на след крови, — отрывисто пояснил Толя, — точно покажет экспертиза.

— Это значит…

— Не торопитесь, еще нужно установить, что это кровь Дианы. След давний, сильно затертый, он мог быть оставлен кем угодно и когда угодно, за эти месяцы машиной много раз пользовались, так что… Вы готовы оплатить экспертизу?

— Да, разумеется.

— Тогда я договорюсь с экспертом в частном порядке, это все ускорит. Не надо так нервничать, ни вы, ни я уже ничего не можем изменить.

Машина Тины достаточно долго простояла у кладбища, не привлекая ничьего внимания — люди постоянно приезжали почтить усопших, оставляя у ворот личный автотранспорт, потом уезжали, и с какой стати было кладбищенскому сторожу интересоваться припаркованным на краю стоянки автомобилем? Поэтому он позвонил в милицию лишь тогда, когда местной шпане захотелось забраться в машину, чтобы вытащить транзистор, и от этого сработала сигнализация, распугав горе-взломщиков.