Галина Тер-Микаэлян - На руинах

Проснувшись утром, тетя Клава, как обычно, направилась к печи и, наткнувшись на нежданную гостью, испуганно заахала. Узнав же Зойку, она ужаснулась еще больше — та лежала, разметавшись, лицо ее горело, с губ срывались непонятные слова.

— Заболела! Ах ты, господи, беда-то какая! Сейчас, сейчас, отварчику липового. В воду что ли упала — одежда вся мокрая.

Раздев девушку, она развесила ее вещи, чтобы просушить, заставила выпить отвару. К полудню температура у Зойки упала, она села и в недоумении огляделась.

— Я что, заболела что ли?

— Лежи, куда встаешь? Недавно вся горела.

Однако Зойка, полежав еще немного, поднялась и, невзирая на протесты старушки, начала одеваться. Развешенная над печью одежда уже просохла, но куртка и сапоги были еще совсем сырыми.

— Мне надо идти, тетя Клава, можете мне что-нибудь одолжить — на ноги и поверх? Я свои вещи потом заберу.

— Да ты только пропотела!

— А я больше двух часов никогда не болею — с утра температура, а днем уже бегаю.

Поворчав немного, старушка дала ей старый плащ-дождевик и большие резиновые сапоги.

— Занесешь потом, я в этом на огороде работаю. И куда тебя больную-то несет?

Но, возможно, это и вправду не было болезнью — просто молодой организм бурно отреагировал на чрезмерную нагрузку. Выйдя из дома тети Клавы, Зойка еще ощущала легкую слабость, но, доехав до отделения милиции, уже чувствовала себя превосходно.

Когда ее ввели в кабинет Корнилова, майор с трудом удержал улыбку — в свисавшем до пят дождевике и огромных сапогах Зойка с ее очаровательной мордашкой выглядела весьма живописно.

— Садитесь, Парамонова, — он постарался придать голосу должную строгость, — что скажете?

— Людей бандиты захватили, — торопливо застрекотала она, — поедем скорей, пожалуйста!

— Погодите, Парамонова, изложите все спокойно. Кто и кого захватил?

Его спокойствие вывело Зойку из себя, вскочив и топнув ногой, она закричала:

— Да они их убьют, пока тут излагать, я лучше покажу, где это! Спасать надо людей, а не разговаривать! Ваша милиция будет когда-нибудь нормально работать? Поехали!

Взгляд Корнилова стал ледяным.

— Успокойтесь, Парамонова, возьмите себя в руки и уясните для себя: пока вы мне подробно не изложите всех обстоятельств, никто вам помочь не сможет. Итак, с самого начала.

Вздохнув, Зойка опустилась обратно на стул, но едва она открыла рот, чтобы начать рассказ, как в кабинет буквально ворвался Авдиенко. Корнилов моментально поднялся.

— Товарищ подполковник, я…

— Почему не доложили, что здесь Парамонова? — подполковник повернулся к Зойке. — Где моя дочь? Где Доронин?

Девушка уставилась на него в полном недоумении — Коля сообщил ей, что Тине и Артему Доронину пришлось уехать в Москву без нее, но это случилось уже достаточно давно, и с какой стати ей знать, где сейчас находится дочь подполковника? Однако интуиция заставила ее промолчать, а Корнилов, воспользовавшись паузой, тут же встрял:

— Товарищ подполковник, я сейчас как раз в этой связи и допрашиваю Парамонову, она…

— Да, как же, допрашивает он! — плаксиво надув губы, перебила его озаренная вдохновением Зойка. — Я говорю, что Шалимов людей убивает, чтоб вам скорей ехать, а ему протокол надо!

— Кого убивает Шалимов?! — не своим голосом закричал подполковник.

— Да вашу же дочь и еще много других. Его бандиты нас всех вместе схватили и держали, я даже не помню, сколько нас держали, а вчера я сбежала. Если вы сейчас туда не поедете, их, может, уже ночью всех убьют! И вашу дочь тоже! Поедем, я вам покажу, где это!

Авдиенко побледнел, руки у него затряслись, он повернулся к майору.

— Выезжаем немедленно. Сколько человек в нашем распоряжении?

— В данный момент недостаточно, товарищ подполковник. Нужен час, как минимум, чтобы подготовить операцию, к тому же Парамонова еще толком не сообщила никаких подробностей и…

— Подкрепление вызовете по рации, а подробности она расскажет в машине. Собирайте всех, кто есть. Это приказ, майор! Я сам буду руководить операцией.

Корнилов понимал, что похищение дочери настолько выбило подполковника из колеи, что тот сейчас не только не в состоянии руководить операцией, но и вообще неспособен рассуждать здраво. Но что оставалось делать? Пришлось подчиниться приказу.

В машине, пока Корнилов разговаривал по рации, Зойка, используя все свое воображение, рассказывала Авдиенко о том, как люди Шалимова захватили их по дороге в аэропорт.

— Держали в подвале, наверное, месяц, я даже не знаю, какое сейчас число, — фантазировала она, все больше и больше вдохновляясь, — есть совсем чуть-чуть давали и сказали, что вашу дочь скоро убьют. Очень страшно убьют!

— Зачем? Чего они хотят?

Зойка на миг запнулась, но ее мысли тут же бешено завертелись, прокручивая сюжеты всех прочитанных детективов и просмотренных кинофильмов.

— Сказали, что должны вам за что-то отомстить.

— Ее насиловали? — сквозь зубы процедил Авдиенко.

— Ага, каждый день и по многу раз. Там один был — зверь! Вообще жутко как над ней издевался!

— Шалимов?

— Нет, другой… один там. Он по нормальному не может, так заставлял нас минет делать.

Корнилов смутился и стал усиленно смотреть в окно, чтобы окружающие не заметила краску на его лице, а один из милиционеров не удержался и откровенно фыркнул. Выкатив глаза, Авдиенко грозно на него прикрикнул:

— Отставить… твою мать! А ты, — он вновь повернулся к девушке, — покажешь мне эту сволочь!

— Ага, ладно. Нас вчера с ней, с дочерью вашей, вместе к нему привели, а я его стукнула вот сюда, — с видом наивной школьницы она бесстыдно указала пальцем, чуть не ткнув подполковника в пах, — и выпрыгнула в окно. Теперь он вашу дочь точно до смерти затрахает, если еще не затрахал, — внезапно ее глаза напряженно сощурились, взгляд уперся в дорогу. — Ой, вот здесь налево надо, а потом уже совсем чуть-чуть ехать.

Хоть и везли Зойку к Шалимову с завязанными глазами, но врожденное умение ориентироваться и чувство времени точно подсказали ей, где нужно свернуть.

— Даю ориентировку, — по рации сказал Корнилов и обратился к Авдиенко: — Товарищ подполковник, может, подождем здесь подкрепления? Они уже выехали.

Авдиенко лишь отмахнулся и рявкнул начавшему было притормаживать водителю:

— Поезжай… твою мать! Не бойся, майор, они как нас увидят, сами лапки поднимут. Шалимов трус, он с милицией драться не станет.

И это было правдой — Шалимов никогда не вступал в открытый конфликт с органами правопорядка. Еще до перестройки, промышляя мелким рэкетом на городском рынке, он избегал столкновений с патрульными милиционерами, хотя, если честно, те тоже не стремились иметь дело с «шалимовскими». «Ребятки» Мусы всегда носили при себе «финки» с кастетами и, к тому же, многие из них курили анашу — ею Шалимов, знавший, где можно оптом и дешево добыть эту «дурь», расплачивался с ними за работу.