Галина Тер-Микаэлян - На руинах

В конце восьмидесятых, когда начали появляться кооперативные палатки, Муса постепенно сменил состав своей банды. Теперь на него работало много бывших «афганцев», и на вооружении у них были уже не кастеты, а настоящие «пушки». Кооператоры пытались доплачивать милиции за охрану, и милиционеры деньги брали с удовольствием, но существенной помощи не оказывали. Если случались столкновения, из которых кто-то из предпринимателей выходил с подбитым глазом или даже с переломанными костями, а товар оказывался безнадежно испорченным, то стражи порядка появлялись, конечно, на месте преступления, но лишь к шапочному разбору, свидетелей же происшествия вообще никогда не находили.

Когда в восемьдесят девятом Самсонов, разворачивая в городе свой бизнес, присматривался к ситуации, он решил, что Шалимову пора укоротить руки и ясно дал понять, что позволит ему работать только под своим контролем — даже станет платить за некоторые конкретные задания. Муса, почувствовав силу, особо рыпаться не стал и предпочел подчиниться. В конце концов, ему это даже пришлось по душе. Окончательно он осмелел и стал считать себя чуть ли не на одной ноге с МВД, когда пронюхал, что начальник городской милиции Авдиенко стал негласным партнером Самсонова и Володина по бизнесу. В случае с Тихомировым-младшим ему вообще незачем было опасаться — работа была поручена ему лично Володиным. Поэтому, когда Сэм доложил о появлении в лесу милицейской машины, Шалимов лишь равнодушно пожал плечами.

— Может, ищут кого-то. Нас не тронут.

— Могла девка навести, — злобно прошипел Рафик, но ему никто даже не ответил.

— Теперь ему везде девки будут мерещиться, — насмешливо заметил Муса, ни к кому не обращаясь и даже не глядя в сторону так опростоволосившегося накануне младшего брата. Тот вспыхнул от унижения и отвернулся.

— Муса, к нашей хате подъезжают, я из окна видел, — сбежав по лестнице, крикнул один из бандитов.

Шалимов обеспокоился — в его компании было три человека, которым встреча с милицией была полностью противопоказана. За разные дела в прошлом им светила «вышка» или «пожизненное», но они сумели вовремя скрыться. Остальные члены банды вполне могли устраивать разборки с драками, однако всерьез на «мокрое» дело никто из них бы не пошел. Поэтому Муса решился взять под свое крыло отморозков и держать их под рукой на тот случай, если придется убрать кого-то с дороги «по-настоящему». Теперь, увидев появившееся на лицах этих троих напряженное выражение, он кивнул им и негромко приказал:

— Чуть что — из окна в лес.

— Меня менты не возьмут, — выразительно кладя руку на «пушку», проворчал Вован.

Этот широкоплечий низенький мужчина два года назад, пытаясь ограбить банк в Душанбе, расстрелял трех инкассаторов и семерых случайных прохожих. С тех пор он отрастил бороду и основательно обрюзг, но в свое время его объявили во всесоюзный розыск, разослав фотографию по всем отделениям милиции союзных республик.

Шалимов занервничал — Вован мог сорваться и начать стрельбу, а это сейчас было совершенно ни к чему. Однако Сэм, увидев, остановившуюся у самого крыльца «волгу», всех успокоил:

— Все нормально, пацаны, была б облава, «черный ворон» бы пригнали и ментов с полсотни. А так их штук пять и на «волге» — объезд территории делают. Вован, чапай с ребятами на антресоли и замрите там — вдруг менты в дом захотят зайти.

Шалимов тоже расслабился, решив, что напарник прав, — милиция в плановом порядке иногда объезжала дачный поселок. Велев распахнуть дверь, чтобы продемонстрировать этим жестом доброй воли свою лояльность власти, он спустился с крыльца навстречу торопливо выбиравшимся из машины милиционерам, за ним следовали Рафик и еще пятеро из банды.

— Здравия желаю, товарищ начальник, — тон Мусы был почтителен, хотя и слегка игрив, — а мы тут с ребятами решили из города на природу податься, немного свежим воздухом подышать, но у нас все в ажуре — лесной массив не портим, костры не жжем.

— Где они, где моя дочь?! — грудью напирая на главаря бандитов, прорычал Авдиенко, багровый от пережитых за последние часы треволнений. — Веди туда, где ты их прячешь!

Муса немного растерялся и слегка попятился — его испугал дикий взгляд подполковника, а смысл предъявленного обвинения как-то не сразу дошел до сознания.

— О чем вы, товарищ подполковник? — с искренним недоумением в голосе и выражением оскорбленной невинности на лице он развел руками. — Я никого не прячу, поклясться могу. Хотите — зайдите в дом. Прикажу стол накрыть, дорогими гостями будете.

Зойка, которой велели оставаться в машине, ужаснулась — вдруг подполковник раньше времени выяснит, что его одурачили, и никакой дочери здесь нет? Дитя улицы, она прекрасно разбиралась в отношениях, сложившихся между криминалом и органами правопорядка. Узнав правду, милиционеры вполне могли просто-напросто развернуться и уехать — зачем им нарушать нейтралитет с бандитами и соваться в их логово из-за двух никому не известных парней?

— Вот этот вот! — высунувшись из окошка, девушка протянула руку в сторону Рафика, наставив на него указательный палец. — Товарищ милиционер вы сказали, чтоб показать! Этот тот самый педик! У него не стоит, так он минет заставляет делать!

Увидев Зойку и услышав ее слова, Рафик позеленел — мало того, что по ее милости ему пришлось наглотаться позору, так теперь еще… От ярости в голове у него помутилось, перед глазами запестрели, завертелись разноцветные круги.

— Шалава! — выхватив пистолет, он пальнул в сторону высунувшейся из машины хорошенькой мордашки.

Однако гнев не дал ему толком прицелиться — пуля, предназначенная Зойке, прошила сердце Корнилова, застряв в его груди. Медленно и беззвучно майор осел на землю, а девушка, нырнув обратно, буквально вывалилась из машины в противоположную дверь и юркнула под нее с проворством ящерицы — всегдашняя интуиция подсказала ей, что здесь надежней всего можно будет укрыться, если поднимется пальба.

Возможно, именно это спасло ей жизнь — мгновенно среагировав, Авдиенко ответил на выстрел Рафика, и тот рухнул навзничь с пробитой головой.

— Руки вверх! — гаркнул подполковник, поворачиваясь к остальным бандитам. — Всем стоять, не шевелиться!

Они поспешно подняли руки — все, кроме Мусы. Смерть брата привела его в бешенство, оскалившись, он зарычал:

— Собака! — и послал подполковнику пулю в живот, даже не вытащив пистолет — прямо из кармана.

Увидев в окно, что возле дома идет перестрелка, начали прицельно палить засевшие на антресолях Вован с приятелями. Троих милиционеров положили в считанные минуты, лишь один из них успел сделать никого не задевший выстрел. Истекавший кровью Авдиенко, попытался было поднять пистолет, но Муса еще одним выстрелом раздробил ему голову, и только после этого, немного придя в себя, начал осознавать, что произошло.