Галина Тер-Микаэлян - На руинах

«Это не они, они сзади».

— Помогите! — в ушах ее зазвенело от собственного голоса, хотя в действительности он прозвучал еле слышно.

— Кто здесь? — над Зойкой темным пятном качнулось лица склонившегося человека. — Девушка?

Свет фонаря скользнул по мертвенно бледному лицу, потом переместился на залитую кровью грудь.

— Они… убили, — губы Зойки едва шевелились, — всех убили, у них… пистолеты.

— Да она же ранена. Кто? — и, поскольку она уже не могла говорить, человек торопливо спросил: — Это Евгений Муромцев?

Зойка сумела лишь слабо кивнуть, а потом все померкло, и последнее, что она услышала, было:

«В больницу, а пока надо остановить кровотечение, перетяни ей грудь».

Подъехав к мосту, Женя притормозил, фонарем освещая землю и пытаясь разглядеть Зойку, но тут с трех сторон вспыхнули огни, и до ужаса знакомый голос громко произнес:

— Не пытайтесь сопротивляться, Евгений, вас трое или двое, а нас намного больше, и мы лучше вооружены. Выходите из машины, мы ждем.

От света фар нескольких машин сразу стало светло, и Женя увидел автомобиль, стоявший поперек моста и перекрывавший ему дорогу. Коля выругался.

— Что будем делать, — спросил он, — сдаемся?

— Смысл? — Женя пожал плечами и неожиданно беспечным тоном добавил: — Если здесь не подстрелят, то на суде «вышку» дадут. Попробую прорваться.

Рванув с места машину, он врезался в преграждавший ему дорогу пустой автомобиль и, протащив его несколько метров, проехал мост. План его был прост: сразу за мостом притормозить и подать чуть назад, чтобы избавиться от смятого пустого автомобиля. Потом резко свернуть влево, и мчаться по дороге, огибая скалу.

Увы, все испортил огромный железный сейф — при резком торможении «волги» сила инерции бросила его вперед, тяжелая махина всей своей массой ударила по спинке переднего сидения, оглушив водителя. «Волга», врезавшись в скалу, перевернулась, Коля погиб мгновенно, что же касается Жени, то сейф, отплясав свой последний танец, навалился на него сверху, сломав позвоночник.

Когда подоспевшие Самсонов и его люди общими усилиями подняли сейф, Женя лежал неподвижно. Его попробовали осторожно повернуть, и он пронзительно закричал от пронзившей спину острой боли. Ног и всей нижней части тела словно не существовало, и ему, Евгению Муромцеву, чья семья почти сплошь состояла из медиков, даже без консультации хирурга стало ясно, что с ним произошло. Неожиданно его затуманенный страданием взгляд скрестился со взглядом Самсонова.

— Позвоночник сломан, — с трудом прошептал он, — убейте меня, умоляю!

Бровь бизнесмена взлетела вверх, по губам его скользнула кривая усмешка.

— Зачем же? — холодно проговорил он, глядя на искаженное отчаянием лицо лежавшего на земле Жени. — Раз ты так сильно хотел жить — живи.

На следующий день после похорон брата Сергей, вернувшись домой, почувствовал себя нехорошо, лег на диван полежать и уснул. Ему приснилась дочь, он знал это точно, хотя лицо и фигура ее словно окутаны были белесой дымкой. Она говорила, и слов ее было неслышно, но значение фраз ясно вставало в сознании:

«Опасность, папа, опасность! Разорви континуум, разорви!».

Постепенно туман, окутывающий фигуру дочери, рассеялся, и теперь это была не Таня, а огромная самка йети, державшая на руках детеныша, укутанного чем-то теплым. Внезапно Сергей осознал, что это не детеныш йети, а девочка лет шести-семи, и лицо ее показалось ему знакомым.

Он проснулся в холодном поту и не сразу осознал, где находится. В коридоре Маша что-то тихо говорила уходившим подругам. Попрощавшись, она заперла за ними дверь и всхлипнула.

— Don't worry, darling, you should care for the baby, — озабоченно произнес мужской голос — Джош, муж Маши не говорил по-русски.

Он увел ее в комнату и, по-видимому, прикрыл дверь, потому что голосов их стало неслышно. Сергей поднялся, пригладил волосы, шаркая разношенными шлепанцами, вышел в коридор и постучался к племяннице.

Маша лежала на кровати, Джош сидел рядом на стуле и держал ее за руку. Увидев дядю, она приподнялась и посмотрела на него распухшими от слез глазами.

— Почему, дядя Сережа, почему? — голос ее срывался. — В августе он чувствовал себя нормально, сам шутил, что давление у него, как у юноши, а сердце, как молоток. Почему так внезапно? Он плохо себя чувствовал?

Сергей присел на кровать в ногах у племянницы и поправил укрывавшее ее ноги одеяло.

— Родная, он был уже немолод, в таком возрасте все может случиться. Ты же знаешь, какая нервная у него была работа. Сейчас ты должна думать о ребенке и больше ни о чем. Может, я договорюсь, ляжешь в наш ведомственный роддом на профилактику? Отойдешь немного, витамины тебе поколют.

— Не нужны мне никакие витамины, со мной все в порядке! — резко возразила племянница.

Джош встревожено посмотрел на нее, потом перевел вопросительный взгляд на Сергея.

— What's wrong?

— Everything's OK, — виноватым тоном успокоил его Сергей — ему было неловко, что они говорят по-русски при не понимавшем их зяте, но у Маши, видно, сейчас не было сил что-то объяснять и переводить мужу.

— Где Женя, почему его не было на похоронах? Мы так плохо расстались в последний раз, но как он мог не прийти на похороны? Дядя Сережа, ты что-то от меня скрываешь.

— Ничего я не скрываю, я же говорил тебе — ему срочно нужно было уехать по делам. Я послал телеграмму, но…

— Куда он уехал? Мы уезжаем через три дня, я должна увидеть его перед отъездом, — полные слез глаза Маши обратились к мужу, и она сказала ему: — I must meet my brother!

— Yes, darling, don't overstrain yourself.

— He думаю, родная, что вам стоит ждать его возвращения, — нетвердым голосом возразил Сергей, — он вряд ли вернется раньше, чем через две недели. In two weeks, — перевел он зятю, который встревожено покачал головой.

— We can't wait for him! This week we must leave for Stockholm, otherwise they'll cancel our contract.

— Sure, you both must leave as soon as possible, — успокоил его Сергей.

Поцеловав Машу, он поднялся и вернулся к себе. Сел за стол и аккуратно записал в дневнике ежедневных наблюдений за своим состоянием:

«Сегодня самочувствие нормальное, в течение дня провалов в памяти не отмечалось. Ночью опять снился тот же сон — со мной говорила Таня. Кроме Тани я видел самку йети и на руках у нее девочку, лицо которой показалось мне очень знакомым — она напоминает мне кого-то из детей гинухцев».

Эрнест вернулся домой, когда Маша и Джош уже спали. Переодевшись, он вышел в коридор и, увидев полоску света, пробивавшуюся из комнаты дяди, негромко постучал в его дверь.

— Ты еще не спишь, дядя Сережа? Можно с тобой поговорить?

— Я слушаю, Эрик, — сняв очки и отложив в сторону бумаги, Сергей вопросительно посмотрел на племянника.