Галина Тер-Микаэлян - На руинах

— Я, Женя, тут немного приболел, в ближайшие дни на работе не появлюсь. Но если ты так уж сильно торопишься, то подвези сегодня диссертацию ко мне домой — скажем, часиков в пять.

Дверь Жене открыла супруга Доронина Софья Александровна — высокая полная дама с пышными русыми волосами, кое-где серебрящимися сединой.

— Здравствуйте, Женя, Марат Васильевич вас ждет у себя в кабинете. Или, может, сначала выпьете чаю с дороги?

— Спасибо, Софья Александровна, я лучше сразу пройду к Марату Васильевичу.

— Как хотите, тогда чай с моим пирогом потом, но не вздумайте сбежать — поймаю и в наказание заставлю съесть вдвое больше.

У нее был мягкий, обволакивающий уши голос. На третьем курсе Софья Александровна вела у группы Жени философию и славилась тем, что любила по поводу и без повода покритиковать Иммануила Канта, за что получила прозвище «Антикант». Женя очаровательно улыбнулся ее милой шутке.

— Ваши пироги, Софья Александровна, я готов есть до бесконечности.

По дороге в кабинет она представила ему сидевших в столовой молодого человека и девушку:

— Вы незнакомы? Это сын Марата Васильевича Артем, а это Зоя, его невеста.

Один взмах ресниц Зои, и внезапно Жене показалось, что земля начала уходить из-под ног. Еле устояв на ногах, он с трудом сумел из себя выдавить:

— Очень приятно, рад познакомиться.

Марат Васильевич встретил его на пороге кабинета, дружески пожал руку.

— Заходи, заходи. Ну-с, давай, посмотрим, что там у нас.

Он просматривал текст с внесенными изменениями, удовлетворенно кивал головой, иногда задавал вопросы — тогда Жене приходилось напрячь всю свою волю, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. В голове вертелось:

«Надо же — как только этому плюгавому удалось отхватить такую телку!».

Тут же в памяти всплыл рассказ приятеля — тот долго дружил с дочерью Дорониных Ирой, их однокурсницей, и даже собирался на ней жениться, поэтому на правах жениха был в курсе всех пикантных секретов семьи. До поры до времени он хранил их, как будущий родственник, но когда по окончании университета Ира вышла замуж за немца и укатила в Германию, отвергнутый жених счел себя вправе облегчить душу во время одной из дружеских вечеринок. От него-то друзья по застолью, в том числе и Женя, узнали, что прежде Доронин жил и работал в Москве. Там у него осталась другая семья — жена и сын Артем. С Антикант он познакомился на какой-то конференции, влюбился с первого взгляда, но отношения их в течение двух лет оставались официально незарегистрированными — то ли законная московская супруга Доронина не хотела давать развод, то ли он сам не решался. Лишь после рождения Иры, развод был получен и второй брак узаконен.

Когда первая жена Марата Васильевича умерла от рака, Доронины по настоянию Софьи Александровны забрали к себе Артема. Однако подросток оказался неблагодарным — он возненавидел мачеху, презирал отца, а сестру постоянно изводил ехидными репликами. В семнадцать лет Артем вернулся в Москву и поступил на факультет журналистики, после чего вся семья с облегчением вздохнула. Время от времени он наезжал к отцу, вел себя при этом нагло и развязно, но Антикант относилась к пасынку с ангельским терпением и перед всеми демонстрировала свою лояльность. Сам Женя нынче увидел этого Артема в первый раз, и тот ему совершенно не приглянулся, если не сказать большего, но девушка!

Отгоняя навязчивые мысли о сидевшей в столовой красотке, аспирант Евгений Муромцев вытащил из кейса журнал со своей последней публикацией и протянул Доронину.

— Марат Васильевич, я еще не показал вам последний номер «Вестника», вот статья.

Шеф полистал и удовлетворенно кивнул.

— Что ж, три статьи, тезисы докладов — это уже солидно. Думаю, в конце октября можно будет представить диссертацию на ученом совете, а в начале ноября сделаешь доклад в ведущей организации — думаю, что в институте у Соболева. Если они дадут положительный отзыв, считай, что половина дела сделана.

— А раньше нельзя? Я внес все исправления, как вы сказали, автореферат у меня готов.

Доронин развел руками.

— Никак не получится — один из оппонентов, которого я тебе наметил, уезжает в длительную командировку в Индию, мне нужно будет решать, кем его заменить. К тому же над началом реферата тебе придется еще немного поработать — фразы об актуальности и практической значимости выглядят несколько размытыми. Да и незачем торопиться, времени еще у нас достаточно, — с этими словами он поднялся, показывая, что разговор окончен, и сделал гостеприимный жест рукой: — Пойдем пить чай, а то опять убежишь, как в прошлый раз, и Софья Александровна устроит мне жестокий разнос.

Нет, нынче Женя убегать не собирался. За столом его посадили рядом с Зоей, и от близости ее голова у него пошла кругом. С другой стороны от девушки сидел Артем Доронин, и в его взгляде, устремленном на невесту, читалось откровенное вожделение. Марат Васильевич, подмигнув, достал из буфета пузатый графинчик с домашней наливкой.

— Думаю, никто не станет возражать, если мы столь радостное событие, как знакомство с молодой невестой, отметим чем-то более крепким, чем чай?

Женя торопливо прикрыл свой бокал ладонью:

— Мне нельзя, я за рулем.

— У вас своя машина, да? — Зойка улыбнулась, и сердце Жени моментально куда-то провалилось.

— Ну, не совсем своя — папина. Просто он сейчас ездит на служебной, а эту отдал мне.

— Ой, мне так нравится кататься на машине!

— Я бы мог вас покатать, если пожелаете.

— У тебя будет сто машин, двести, сколько захочешь! — Артем быстро захмелел, и лицо его раскраснелось. Он недовольно взглянул на Женю, хозяйским движением обхватил плечи Зойки и резко притянул ее к себе. Она осторожно высвободилась.

— Посуду побьешь.

Софья Александровна принесла из кухни блюдо с жареными кусками курицы, поправила сбившуюся скатерть и грудным голосом сказала мужу:

— Марат, у молодых бокалы пустые, достань-ка еще водочки.

Показалось Жене или нет, что она намеренно желала напоить пасынка? Зойка почти не пила — едва пригубила и поставила на место. Из-под длинных ресниц вновь бросила на Женю долгий зовущий взгляд и поднялась. Артем вцепился в ее руку и потянул назад.

— Сиди!

— Да мне в туалет надо.

Выдернув руку, она выбежала из комнаты. Артем потянулся за ней, но неожиданно потерял равновесие и врезался локтем салатницу.

— Ну, брат, ты уже готов, — расхохотался тоже порядком набравшийся Марат Васильевич.

— Ах, боже мой, Артем, переодень рубашку, я дам тебе чистую, — Софья Александровна засуетилась, захлопотала вокруг пасынка, оттирая салат салфеткой.

Женя, чувствуя, что становится лишним, поднялся.