Беттина Белитц - Невероятно пламенный (ЛП)

- Но, Люси, так не пойдёт! - воскликнул папа. Могвай только невозмутимо смотрел то на одного, то на другого. Мог ли он вообще вставать и ходить?

- Почему нет? - Ой-ой, это не могло быть правдой. Я боролась за то, чтобы можно было оставить эту ужасную собаку. Но я обещала это Леандеру. А обещания я всегда выполняла.

- Собаки и - э-э ... Собаки и гробовщики, это не сочетается, Люси. Они чуют ... хм. Они чувствуют трупы и непрерывно лают.

- Он не лает, - сказала я уверенно. - Даже чуть-чуть. Вы слышали, чтобы он в последние дни когда-нибудь лаял?

- О Боже, Люси, дитя ..., - заикалась мама от счастья и прижала руку ко лбу. - Теперь я знаю, наконец, с кем ты всё время разговаривала. А я уже боялась ...

- Что я того, не так ли?

- Ну да. - Мама покраснела и избегала моего взгляда. - Я обдумывала назначить встречу у детского психолога.

- Что ты делала? - папа посмотрел на неё ошеломлённо.

- Теперь это уже не имеет значения, - снова заговорила я. - Собака в любом случае должна остаться. У него уже даже есть имя! Его зовут Могвай.

- Ху - руф, - залаял Могвай мягко. Нет, это не было лаем. Это было больше похоже на разговор. И это прозвучало требовательно. Скорее всего, он был голодным.

- Могвай ... - Глаза папы стали стеклянными и он встал на колени, чтобы протянуть Могваю свою руку. Могвай отвернулся, как будто от папы воняло.

Мне пришлось ещё какое-то время лгать и придумывать, пока я не убедила моих родителей в том, что собака должна остаться. И мне удалось этого только потому, что я сказала, что в последнее время чувствую себя такой одинокой и что мне нужен кто-то, кого я могу обнимать. Это чуть не разбило маме сердце, и она пообещала мне, выбрать для Могвая особенно красивый ошейник. И, конечно же, ему не помешает посетить собачьего парикмахера. Ещё в тот же день мы с Могваем поехали к ветеринару, чтобы проверить его.

- Знаете, моей дочери нужен кто-то, с кем можно будет поласкаться? - сказала мама доверчиво и подмигнула ему.

- О, это будет трудно сделать, - ответил врач весело. - Это смесь пуделя и довольно много Ши-тцу.

- Ши-тцу? - повторили мы хором.

- Да Ши-тцу. Тибетская королевская собачка. Могут жить очень долго и себе на уме. Эти животные не для того, чтобы ласкаться с ними. У них очень сильный характер.

- Это не страшно! - воскликнула я и обняла Могвая, который тут же напрягся. - Если он будет только со мной, то я буду счастлива.

Мама сморгнула с ресниц пару слёз, а папа с наигранным отчаянием посмотрел на потолок.

Дни, когда мне приходилось столько врать были всегда тяжёлыми. А я и так была уставшей ещё с ночи. Леандер значит ушёл, и я не хотела думать, что теперь с ним случиться. Я отодвигала эти мысли подальше. Я просто не могла об этом думать. Но я снова была не одна. У меня была собака, хотя я никогда ни одной не хотела. Маленькая, своенравная шавка, которая до сих пор ни разу не помахала своим пушистым хвостом и отворачивала голову, когда кто-то хотел быть с ней милым. Но она была моей собакой. Моим подарком от Леандера.

- Ты мне тоже не нравишься, - прошептала я ему, когда он возле меня свернулся в клубок в своей совершенно новой корзинке и уныло закряхтел - как раз там, где всегда спал Леандер. Леандера я не могла терпеть, и так же мало желала его появления, как и появление собаки.

Но всё-таки мне не хватало его. Во всяком случай совсем немножко. Совсем-совсем немножко.

Глава 10. Разочарование

На следующее утро я уже после завтрака поняла, что у меня вдруг стало ужасно много времени - не смотря на собаку. Могвай не разбудил меня лаем с утра пораньше, как я боялась. Если Могвай что-то от меня хотел, он не лаял. Он скулил, и в этом у него была большая выносливость. Это было тихое, мягкое повизгивание, которое после нескольких минут кончалось глухим рычанием. Рычание звучало непокорно и жалко одновременно, и оно доводило меня до белого каления. К счастью у него не было желания бегать, или приносить палку, или часами бродить по улицам. Он бежал, опустив нос к земле передо мной или за мной, но никогда не рядом со мной.

Наверное, я была для него не достаточно величественной. После второй прогулки вокруг квартала, он свернулся в своей корзинке калачиком, спрятал морду под своим хвостиком и не удостоил меня больше не одним взглядом.

И я не понимала, почему не знала, что мне делать с множеством времени, которое у меня появилось. Да, когда Леандер был ещё здесь, всегда нужно было что-то делать, и если он оставлял меня на короткое время одну, я была рада, просто полежать на моей кровати, побыть наедине и ничего не делать. В остальном я была постоянно занята тем, что слушала его жалобы и истории про Sky-Patrol, организовывала для него что-то поесть, покупала ему гель для душа или сидела в ванной и ждала, пока он, наконец, не приведёт себя в порядок.

Но теперь? Делать было почти нечего. От ребят я всё ещё не услышала ни одного слова. Снаружи хотя всё и таяло, но город задыхался в мокром снежном месиве. Сеппо точно не будет тренироваться.

А без Сеппо я не хотела тренироваться. С другой стороны я даже вообще не хотела видеть Сеппо и при этом узнать, что случилось в канун Нового года, после того, как я сбежала. И значит, о парке не могло быть и речи.

Раньше это никогда не было для меня проблемой, чем-то заняться. Теперь же на меня наводили скуку даже мои комиксы, так же слушать музыку стало в один момент скучно. Но хуже всего было то, что мои мысли постоянно возвращались к Леандеру, и я спрашивала себя, где он теперь находится и кому теперь он мог действовать на нервы. Может быть, какой-нибудь розово-красной дочке знаменитости? Избавили ли они его уже от его тела? Было ли ему больно при этом? Я невольно вздохнула, когда попыталась себе это представить. В первое время Леандер много и часто проклинал своё тело, в последующие же дни он прямо таки влюбился в него. И он мог справляться с ним, если не был уставшим или голодным, лучше, чем большинство парней, которых я знала. Постоянно я видела перед собой сцену из прошлой ночи: Леандер на крыше, светящийся голубым трейсер, который двигался намного элегантнее, чем Сеппо, Билли и Сердан вместе взятые, и внезапно растворился. Никогда больше он не сможет это сделать. Никогда больше его никто не увидит таким, каким видела я.

Почему собственно я не сделала его фотографию? Я могла бы попытаться. Может быть, что-то бы и получилось. И тогда у меня было бы хотя бы крошечное доказательство того, что он существует. Нет существовал. Теперь он был только дурацким невидимым призраком.

- Блин, Люси, что ты хочешь делать с фотографией этой зануды? - выругалась я, медленно встала с кровати и решила посмотреть клипы о паркуре в интернете. Собственно это помогало всегда, когда у меня было плохое настроение.