Макс Мах - Не будите спящую собаку

— За дело! — шепнула Барбара. — И не тяни! Минута, максимум, две!

— Минута! — Лиза вошла в одну из кабинок и закрыла дверь. С этого момента темп ее действий изменился самым решительным образом.

Первым делом, она выхватила из сумочки телефон, разобрала аппарат в несколько быстрых движений и ссыпала пластиковый мусор в изящный контейнер, стоявший слева от унитаза. Сим-карта же была тут же спущена со сливом в канализацию.

«Раз!»

«Два!» — она вытащила из той же «бездонной», как и любая другая женская сумочка «на каждый день», парик в «цветах поздней осени», очки с затемненными линзами -0.25, доводившими ее зрение до идеальных ста процентов, зеркальце, и губную помаду оттенка «Бронзовый закат», превращавшего — по контрасту — ее лицо в гипсовую маску. На все остальное ушло ровно сорок семь секунд. Не минута, конечно, как она давеча обещала, а минута и двадцать три секунды, но все равно — время, как ни крути, вполне рекордное. Последним штрихом был бутылочного цвета кашемировый кардиган и салатного цвета шелковый шарф. Как не жаль, оба предмета роскоши отправились в контейнер для мусора вместе с обломками мобильника, и Лиза осталась в темно-зеленой блузке и темно-синих джинсах скини от Dolce & Gabbana. Вроде все то же самое — даже туфли на высоком каблуке одни и те же, цвета хвои, — но человек другой. Другая женщина, как говорится.

— Привет! — улыбнулась ей женщина, вышедшая из кабинки в конце ряда, и Лиза не сразу сообразила, что это не кто-нибудь «вообще», а Барбара. Начать с того, что исчезли стильные брючки три четверти и туфли-лодочки на невероятно высоких и тонких каблуках. Их сменили невесомые «балетные» туфельки из мягкой кожи, а вместо брюк, блузки и длиннополого пиджака, напоминающего фрак, невысокая черноволосая женщина была одета в классическое «маленькое черное платье» из тонкого шелка, под которым, похоже, не было ничего, кроме фигуры.

— Миленько, не правда ли? — хмыкнула Бабс, приближаясь к Лизе. — Боюсь, правда, что замерзну в нем нафиг, да и не нагнуться, как следует, — добавила она, оправляя короткий — что называется, выше всяческих приличий, — подол.

— Зато, так нас могут и не узнать, — пожала плечами Лиза, и повернулась к двери. — Я первая, ты через тридцать секунд!

— Уверена?

— Да! — и Лиза толкнула дверь дамской комнаты.

Коридор был пуст, хотя откуда-то из-за угла и из открытой двери мужского туалета доносились звуки, свидетельствующие о том, что жизнь продолжается: в мужской уборной кто-то сушил руки под феном, а в боковом коридоре целовались и, как бы даже, не занимались сексом.

«Всюду жизнь!» — усмехнулась мысленно Лиза, вспомнив название картины какого-то русского художника девятнадцатого века, и в этот момент дверь, ведущая на пожарную лестницу, распахнулась, и в коридор вбежал мужчина. Лиза не успела его даже толком рассмотреть, но одну вещь она поняла моментально: этот человек здесь не случайно, и охотится именно на нее.

«Стоять! — „рявкнула“ она со всей мочи. — Руки по швам!»

Впечатление было такое, словно мужчина — теперь Лиза рассмотрела, что он одет в серый костюм-тройку — налетел на стеклянную стену. Его мотнуло в сторону, на стену коридора, потом обратно, но в следующее мгновение он уже стоял перед Лизой, тяжело дыша и выпучив глаза от удивления. Руки он, тем не менее, вытянул по швам.

«Повиноваться! — „потребовала“ Лиза. — Назови своё имя?»

Это был второй пробный камень, но все, кажется, было в порядке.

— Виллем Ригх, — выпалил мужчина.

«Не ори! — еще не хватало привлечь к себе внимание. — Пистолет есть?»

— Нет, сударыня! — шепотом ответил мужчина. — Пистолета у меня нет. Извините.

«Черт! Неужели я ошиблась?»

— А что есть? — спросила она чисто машинально.

— Есть револьвер, — тем же заговорщицким шепотом ответил мужчина.

— Какой еще револьвер? — опешила Лиза.

— Ruger GP100! — отрапортовал мужчина и вытащил из наплечной кобуры, скрытой под пиджаком, массивный револьвер. — Вот.

Только теперь Лиза вспомнила одну из лекций по криминалистике, слышанную еще в университете.

«Черт! — повторила она мысленно. — Пистолеты и револьверы это ведь разные вещи!» — На кого ты работаешь? — вопрос напрашивался, хотя времени было в обрез.

— Оркаул инвестигатион, — шепнул оперативник.

Что ж, этого следовало ожидать, не правда ли?

«Иди, Виллем! — приказала она мужчине, кивнув в противоположную сторону коридора. — Иди и не пускай никого из своих! Понял?»

— Так точно! — он был полностью в ее власти, и это было скорее хорошо, чем плохо.

— Да! — вспомнила она вдруг. — Там, на лестнице ты был один?

— Так точно!

— Ну, иди тогда!

«И забудь про меня! — приказала она мысленно. — И про черненькую забудь! — добавила Лиза, заметив Барбару, стоящую в дверях туалета. — Мы с тобой не говорили и не встречались! Сторожи!»

— Пошли! — позвала она Барбару и, не оглядываясь, пошла к дверям на лестницу.

— Лихо! — сказала ей в спину Бабс, когда они уже начали спускаться по лестнице. — И разумно! В этой части коридора нет видеокамер, так что вас никто не видел. Я, к слову, тоже ничего не видела. Я в уборной тебя ждала.

— Так уж и не видела? — не оборачиваясь, спросила Лиза.

— Лиза, — мягко ответила Бабс. — Твои тайны — твои, а мои — мои, договорились? А иначе нам не выжить, согласна?

— Да! — на этот раз Лиза обернулась и улыбнулась Барбаре. — Согласна!

Как ни странно, она поверила Барбаре сразу и бесповоротно. Бабс действительно сохранит ее тайну, как и она, сохранит тайны Бабс, какими бы ужасными они, по случаю, не оказались.

Удача сопутствует смелым, так кажется? Роб успел въехать в город еще до того, как полиция перекрыла Западное плечо — меньшую из двух эстакад, соединявших мыс Ферен с пригородами столицы. О том, чтобы ехать по мостам дальше, до центра, и речи не шло. Не успеть. А на эстакаде, какой маневр?! Другое дело в городе. Здесь даже если прижмут, остается масса возможностей уйти от погони хоть на колесах, хоть на своих двоих. Поэтому Роб и выбрал Западное плечо, выводившее прямиком к спальным кварталам Нойбурга. Разумеется, это не то же самое, что Центр, но по всякому, много лучше, чем пробиваться через полицейские заслоны.

Роб съехал с эстакады, проехал немного по ярко освещенному проспекту, застроенному несколько помпезными массивными зданиями конца девятнадцатого века, свернул в первую же боковую улицу, где стояли дома попроще, и, попетляв среди жилых кварталов, припарковал угнанную и наверняка уже находящуюся в розыске машину на стоянке, разместившейся между старинным протестантским собором и несколько более новым зданием школы. Заглушив двигатель, Роб выбрался из машины и, закинув рюкзак за спину, поспешил покинуть опасное место, но лишь затем, чтобы в двух улицах к западу угнать с парковки очередную, вторую за этот день машину, оказавшуюся, по случаю, вполне приличным Фольксвагеном. Вот на нем Роб и добрался спустя сорок минут до Вергейтского парка. Здесь он первым делом зашел во все еще открытый, несмотря на позднее время, салон Tele2 и, предъявив свой шведский паспорт, — что, к счастью, требовалось только для проформы, а не для записи, — купил пару мобильных модемов для лэптопов и десяток сотовых телефонов фирмы Эриксон для «служащих моего офиса». Покупку можно было считать оптовой, и Роб не только получил скидку в размере двенадцати процентов от стоимости товара, «не считая НДС», но и бесплатную аппликацию, позволяющую использовать все приобретенные аппараты или только часть из них в режиме «конференция». Поблагодарив девушку-менеджера и рассказав ей мимоходом, что открывает в городе офис своей хай-тек компании, Роб покинул салон и, перейдя на противоположную сторону улицы, вошел в парк. Вергейтский парк славился своими липовыми аллеями и чудесными прудами, возникшими на речке Верг, когда ее перекрыли каскадом живописных плотин. Вот в один из этих прудов и упала восемь лет назад Елка. Не дерево ель, разумеется, а Людвиг Тадер — по кличке Елка — студент первого курса юридической школы. Людвиг был нетрезв, вернее, он был мертвецки пьян, а происходило все это поздней осенью. Вода в пруду была холодной, и Роб знал это наверняка, поскольку ему и пришлось лезть в воду за захлебывающимся Людвигом.