Ганнибал - Лиловый (II)

— Что же? — безразличным тоном спросил он.

— Не знаю, — сказала Нина, трогая себя за пальцы на ноге. — Может, ты никогда не злишься. Поэтому. И вообще у тебя всегда одинаковое лицо, будто ты совсем ничего не чувствуешь.

Таггарт посмотрел на нее, и уголок его рта приподнялся.

— Я привык держать свои чувства при себе, — пояснил он. — …А теперь ты боишься?

— Нет, — доверчиво отозвалась женщина. — Я рада, что тогда поборола свой страх и пошла за тобой. Внутри ты совсем не такой холодный, как снаружи.

Он отвернулся, вновь обратив свое внимание на схему. Она была похожа на ребенка, и он осознавал, что она в действительности так и не шагнула за какую-то определенную черту, делающую из ребенка взрослого; но в этой своей детской простоте она верно поняла его, можно даже сказать, что и раскусила. Она точно определила, чем он отличается от остальных закованных и даже аристократов.

Нина молчала, дергая себя за ступню, но сидеть без дела ей было скучно, а спать он еще не собирался, и она сказала:

— Когда я была маленькой, я знаешь о чем мечтала? Что какой-нибудь аристократ влюбится в меня и заберет к себе в Централ, а там сделает такой же аристократкой.

— А что, такое разве случается? — хмыкнул Таггарт.

— Конечно же, нет, — снисходительно улыбнулась Нина. — Аристократами не становятся, ими только можно родиться. Но каждая девочка в детстве мечтает об этом…А ты мечтал о чем-нибудь?

Он задумался, подняв взгляд.

— Я хотел встретиться с инопланетянами, — потом сказал он. — Полететь в космос, ну все такое.

Нина нахмурила тонкие брови, удивленно посмотрела на него.

— Разве тебе не было страшно?

— Чего?

— Встретить… других. А если они захотят убить всех нас?

— С чего бы это им?

— Ну… но ведь во всех сказках обязательно приходят злые инопланетяне, которые всех хотят убить.

Таггарт оперся ладонью о корпус схемы, почти что грустно рассмеялся. Ее детского сознания не хватало, чтобы перешагнуть через сказки, и он знал это. И уж конечно, его настоящая мечта, которую он лелеял еще мальчишкой и из-за которой пошел в разведческий корпус, была недосягаема для ее понимания.

— Ну, разумеется, я мечтал не о таких инопланетянах, — сказал он.

Нина поежилась.

— Я слышала страшные истории, — призналась она, обхватила себя ладонями за узкие плечи. — Кто-то говорит, что это все было на самом деле. Что когда-то мы жили на другой планете, но потом нас прогнали и хотели уничтожить. Мудрый Арлен спас нас и привел сюда, а злые инопланетяне не нашли нас здесь, но говорят, что когда-нибудь они нас найдут и перебьют всех.

— Такого я не слышал, — осторожно сказал Таггарт, больше делая вид, что продолжает ковыряться в схеме. — Расскажи.

— Арлен был сыном бога и привел нас на Анвин, — послушно произнесла Нина. — Много людей шло за ним, но до конца дошли только самые верные, остальные рассеялись по чужим планетам и все были убиты. Корабли врагов преследовали нас день и ночь. Наконец Арлену удалось обмануть их, но мы все летели и летели в пустоте, и не было ни одной планеты, на которой мы могли бы устроиться. Тогда Арлен воззвал к богу, и в этот самый миг показалась красивая звезда, вокруг которой и движется Анвин. Арлен сразу понял, что бог послал нам спасение, и мы приземлились тут и построили первый город…Неужели ты и вправду не знаешь этой истории?

— Мне некому было рассказывать сказки, — соврал Таггарт. — И что, эти инопланетяне, которые гнались за нами, когда-нибудь нас действительно найдут?

— Ну, так говорят, — ответила Нина. — …Иди сюда, мне холодно. И страшно. Это все ты со своими вопросами.

Он бездумно отложил отвертку в сторону и забрался к ней в постель. Она в самом деле замерзла, прижалась к нему. Она была потерявшимся ребенком, бездомным животным, прибилась к нему, как щепка к холодному чужому берегу, и вот-вот новой волной ее унесет прочь, быть может, окончательно поглотит и уничтожит, но пока она была рядом и доверчиво льнула к его груди, и Таггарт, закрыв глаза, принялся почти что ласково гладить ее по волосам.

Той ночью ему долго мучительно снился Венкатеш и залитое кровью лицо Мэй.

Он познакомился с ней еще в стенах ксенологического университета, где оба проходили обучение, и с первых же дней она потешалась над ним, как умела только она; он целую неделю пребывал в уверенности, что она человек, а когда открылось, что она андроид, весь курс хохотал над незадачливым молодым кибернетиком. С той поры отношения у них выстраивались в подобном ключе, Мэй все задирала его, а Таггарт даже начал сомневаться, правильную ли дорогу он избрал, но с андроидами он все-таки имел дело с глубокого детства, поскольку его отец работал в лаборатории, и наконец, уже на Ятинге, ему представился случай доказать ей это.

Они заключили брак незадолго до того, как были отправлены с очередным заданием на Венкатеш.

Венкатеш представлял собой бескрайние джунгли, дожди там шли месяцами, и все гнило, но в первые дни Таггарт рвал яркие крупные цветы для Мэй и вплетал в ее черные волосы.

Это была почти легенда, истинность которой они смогли установить сильно не сразу; в легенде говорилось, что у великого мудреца Арджуны были два ученика: Ману и Виджал. Эти ученики достигли небесной мудрости и превратились в богов.

На самом деле мудрец Арджуна действительно существовал и создал развитое мистическое учение, в котором главной целью человеческого существования объявил достижение бессмертия. У него было огромное количество последователей; были у него и ученики, двое из которых, оба из знатных семей, считались лучшими из лучших и страшно соперничали за титул преемника. У них была и еще одна причина враждовать: прекрасная Адитья, юная принцесса, в которую оба они были влюблены и добивались ее руки.

Адитья не выбрала никого из них и, чтобы ей и дальше не пришлось выбирать, совершила ритуальное самоубийство, взойдя на костер.

Тогда беловолосый Ману приказал своим последователям заточить его в хрустальном гробу и молиться ему днем и ночью; так они и сделали. Он обещал им, что, когда он станет богом, он наделит бессмертием и их: за преданность. Ману умер от нехватки кислорода, и Таггарт своими глазами видел его ссохшееся черное тело, согнутое в хрустале неестественным образом. Но его последователи молились ему, как он и завещал им, и их истовая вера сделала то, чего хотел Ману.

Его тело было мертвым, но не до конца. Что-то теплилось в этой чудовищной мумии; Таггарт, бывший у жрецов Ману послушником, подолгу сидел в храме, где стоял хрустальный гроб, и временами уставшему молодому кибернетику мерещилось, будто мумия шевелится.

Виджал развивал то же самое учение и, видимо, пришел к похожему выводу, но его последователи заключили его, медитирующего, в гранитный саркофаг. Один из них был постоянно на свету, другой во тьме; люди молились и тому, и другому, и рано или поздно между поклонниками двух обожествленных мудрецов просто должна была вспыхнуть война. Поначалу, видимо, силы их были равны, но впоследствии что-то случилось, и мощь Виджала, чьи последователи неслыханно жестоко уничтожали поклонников Ману, резко начала расти.