Ганнибал - Лиловый (II)

— Ты, по крайней мере, все равно умрешь, — невнятно выдохнул Фальер. Они по инерции летели по коридору, приближаясь к хвосту корабля, несколько раз еще стукались о стены, и теперь уже борьба их стала чисто животной. Предвидение мало помогало Леарзе: противник его точно так же угадывал будущее. Не успев увернуться, он сильно ударился головой о металлический выступ, чуть не выпустил Фальера, а тот только этого и ждал, сумел освободить одну руку; высока была вероятность того, что он схватится за горло, и Леарза вскинул собственную ладонь, желая перехватить его, но Фальер предпочел другой путь.

Пальцы его вцепились в рукоять пистолета, сидевшего в кобуре под правым плечом Леарзы.

Этого уже было никак не избежать, и Леарза отлетел в сторону, когда Фальер сам оттолкнулся от него; в затылке по-прежнему была сильная боль, он замешкался, предвидение уверенно сказало, что Фальер не попадет в него.

Наследник поднял руку с пистолетом, и действительно, не рассчитал теперь: от резкого движения он поплыл назад, и в тот же момент палец его нажал на курок. От выстрела сам Фальер стремительно полетел к носу корабля, а пуля, свистнув возле самого виска Леарзы, лязгнула об обшивку корабля и канула в темноте.

— Дрянь, — успел выдохнуть Леарза; он знал в это мгновение, что пуля не остановится, пока не достигнет самого дна, раскрытой двери в машинное отделение, и не попадет в топливный бак.

В следующий миг мир выцвел.

Леарза уже не знал этого; топливный бак загорелся, пламя моментально распространилось по всей хвостовой части корабля, произошел мощный взрыв, слабые посередине перегородки треснули, и нос звездолета оторвался. Воздух улетучился очень быстро, огонь, охвативший тело китаба, угас, и обгоревший, потерявший сознание Леарза оказался в открытом космосе.

Темно.

Какое-то движение.

Чье-то дыхание совсем близко, но слышно глухо, будто сквозь слой марли.

Он попробовал пошевелить рукой; ему это удалось. Почти сразу в ответ на движение раздался негромкий вскрик.

Волтайр. Он узнал бы ее голос из тысячи других; это вмиг успокоило его, сразу стало незачем шевелиться и что-либо делать, достаточно было лежать и знать, что она поблизости.

— Леарза, — выдохнула женщина. — Леарза, ты пришел в себя!..

Он хотел что-то ответить ей, улыбнуться; вышел только сухой хрип.

— Тише, тише, — забеспокоилась она. Он почувствовал прикосновения к своей руке, но какие-то неясные. — Не возись, пожалуйста…

Он послушно замер, и какое-то время прошло в молчании. Кажется, она гладила его по предплечью, но он даже в этом не мог быть уверен.

И темнота никуда не уходила.

Наконец любопытство оказалось в нем сильнее умиротворенности, и он попытался спросить ее:

— Что…

— Да тихо же, — воскликнула она, потом он почувствовал новое мягкое прикосновение к своему лбу. — Ты хоть понимаешь, нет? На тебе же места живого нет…

— Что… — повторил он.

— Ты хочешь знать, что случилось?…Ох. Эохад вытащил тебя, — как-то немного растерянно будто сказала Волтайр. — Они видели, что с поверхности планеты поднялся корабль, и сначала было хотели ждать, когда корабль приблизится к ним, но Эохад словно знал, сам предложил, что он на маленьком шаттле отправится навстречу, и, когда ему оставалось совсем немного до корабля, тот взорвался… не знаю, каким чудом Эохад углядел тебя среди обломков, но он заметил тебя и успел затащить в шаттл, прежде чем…

Она замолчала, перевела дух. До Леарзы только теперь понемногу начало доходить, что он, скорее всего, забинтован с ног до головы; и темнота…

— Ты весь обгорел, — тихо добавила женщина. — И почти минуту провел в открытом космосе. Немного дольше — и ничто уже не спасло бы тебя. Но теперь не беспокойся, все будет хорошо…

Темнота.

— Ожоги оказались не такими ужасными, как сначала подумали врачи, — сказала Волтайр. — Потому что пламя погасло очень быстро. Они сойдут… ну… а зрение… конечно, без трансплантатов не обойтись…

Он коротко пошевелил рукой и опять попытался улыбнуться.

— Я заслужил, — с трудом прохрипел он.

Волтайр всхлипнула.

— Ты дурак, — сказала она. — Я не знаю, что бы я делала, если бы ты не вернулся.

Он ничего не ответил ей на это и расслабился; что же, еще нескоро придет то время, когда он снова сможет нормально разговаривать и перемещаться, и уж тем более далек час, когда он наконец опять увидит ее круглое лицо.

Но он выжил; вероятность этого события была настолько близка к нулю, что ему хотелось теперь смеяться, думая об этом. Жаль, забинтованное лицо к смеху не располагает.

Погоди радоваться… а, ладно. Радуйся .

«А ты заткнись, — подумал Леарза в ответ. — И смотри: скоро ты мне пригодишься».

Он знал уже, что ждет его.

21.09.2014-22.07.2016