Кристофер Сташеф - Чародейский рок

— Мираж! — поспешно сообщила всем остальным Гвен. Они с Корделией в упор уставились на «воина», и тот начал на ходу испаряться и таять. Но на его месте оказалась женщина с длинными прямыми черными волосами, в очень коротком облегающем кожаном платье. Женщина размахивала хлыстом. Мальчики вытаращили глаза, потрясенные сочетанием красоты и жестокости, а вот Род по опыту знал, что такое сочетание встречается и очень опасно. Пламя его гнева метнулось к злодейке и мгновенно обратило ее в горстку пепла. В следующее мгновение на Гэллоуглассов обрушился ледяной проливной дождь, а посреди струй возник маньяк-вампир с окровавленными губами и длиннющими клыками. Его спутанные длинные волосы развевались, словно боевые знамена, а одежды прилегали так плотно, словно были нарисованы на теле [38] Внешность очаровательных творений колдуньи разительно напоминает участников целого ряда хэви-металлических групп, а уж вампир — просто вылитый Мэрилин Мэнсон! .

Прилив отвращения, испытанного Джеффри, передался остальным. Мальчику неприятна была сама мысль о том, что подобное создание смеет предстать в облике мужчины. Под давлением всеобщего отвращения видение начало таять, померкло и разлетелось в клочья.

Колдунья признала свое поражение и оседлала помело.

Но Корделия опередила ее и оказалась у нее на пути. Колдунья промедлила, и этих пары мгновений мальчикам хватило, чтобы схватить ее за подол юбки и с силой дернуть. Колдунья начала падать, но тут Джеффри, Магнус и Грегори рванули подол вверх, и ее падение замедлилось. В конце концов, упав, она ударилась не слишком сильно. Злость колдуньи вскипела котлом кипятка и была готова пролиться на обидчиков, но кипяток перестал бурлить, остыл и успокоился, а потом и вовсе исчез под воздействием волшебства Гвен. Через несколько минут волны чар убаюкали разум колдуньи, и она крепко заснула. Все остальные с большим интересом принялись читать ее мысли, а Род задал безмолвный и неоформленный мысленный вопрос, суть которого сводилась к тому, откуда взялись музыкальные камни. Однако прежде чем колдунья погрузилась в сон, лишенный каких-либо мыслей, выудить из ее разума удалось только обрывок фразы: «…человек, который нигде…»

Корделия в отчаянии уставилась на спящую колдунью.

— Как же это? О чем она?

— Разве может быть человек, который нигде [39] Ответ на этот вопрос интересовал и «Beatles». У них была и песенка с таким названием — «Nowhere Man», и такой милый персонаж в мультике «Yellow Submarine». ? — возмутился Джеффри.

— Хотя бы — человек, и на том спасибо, — охладил распаленные эмоции детей спокойный мысленный голос матери. — Надо почитать мысли толпы. Вместе с нами сюда пришла только малая часть этих людей.

Гэллоуглассы обернулись и увидели, что луг почернел от того, сколько на нем собралось молодежи.

— Сколько их тут, мамочка? — ошеломленно спросил Грегори.

— Не меньше нескольких тысяч, — ответила Гвен, а Векс уточнил:

— Пять тысяч триста семьдесят один, Грегори.

— Хоть кто-то из них должен знать, где живет этот человек, который умеет преображать ведьмин мох! — ухватился за эту мысль Род. — Давайте послушаем их мысли, ребята. Только, чур, — держаться всем вместе, не разбегаться.

Все отважно взялись за дело. Полчаса только тем и занимались, что слушали и слушали. В конце концов Грегори обессиленно уселся на траву, а Гвен дала команду прервать сеанс.

— Никто не знает, — обреченно вымолвил Магнус.

— А я увидел туманную картинку. Там был человек, он носил камни, — устало сообщил Грегори.

— Я такое тоже видела, — подтвердила Корделия. — Вот только никто понятия не имеет о том, где он живет.

— Да, знают только о том, что он вообще существует, — добавила Гвен. — Как это может быть, супруг мой?

— На самом деле это больше по твоей части, — неуверенно отозвался Род. — Лично мне сдается, что тут не обошлось без гипноза.

Гвен взволнованно посмотрела на него.

— Твоя догадка верна! Кто-то стер у этих людей воспоминания о нем!

Магнус сдвинул брови.

— И ведь это не так уж трудно. Побороть сопротивление десятка-другого синапсов…

— Проще не бывает, — мысленно проворчала Гвен. — Значит, кто-то пытается окутать существование этого человека тайной.

— Но зачем? — удивилась Корделия.

— Есть такая малость, как очень-очень злобные крестьяне, — ответил Род. — Ладно, семейство. Как искать того, о ком никто не помнит?

Все притихли, пытаясь найти ответ на этот вопрос. Векс подождал немного, но все молчали, и тогда он подбросил идею:

— Память — целостное явление. Сознательное воспоминание стереть довольно легко, но оно дублируется во всей структуре головного мозга.

Грегори оживился.

— Вот здорово! Но как же нам это использовать?

— Думаю, это будет не так трудно. — Гвен встала. В каждой ее черточке ощущалась решимость. — Приведите мне хотя бы кого-нибудь, дети, у кого сохранились хотя бы смутные воспоминания об этом человеке, который нигде.

Миновало полчаса. Гэллоуглассы отошли от парня, мирно спавшего, положив голову на травяную кочку, и зашагали к дальнему холму, у подножия которого бежала речка.

— Мы же не сделали ему больно, мамочка? — мысленно спросила у матери Корделия.

— Нет-нет, ему вовсе не было больно, — заверила ее Гвен. — Когда он проснется, он подумает только о том, что никогда в жизни слаще не спал. Поспешим, дети. Мы, можно сказать, на охоте.

Местность на другом берегу речки оказалась пустынной и враждебной. Песок был усеян черепами животных, лишь кое-где торчали чахлые кустики. Порывистый ветер доносил запах щелочи.

Корделия поежилась.

— И как только здесь может кто-то жить, мамочка?

— А ты как можешь верить своим глазам после того, как мы вдоволь нагляделись на миражи? — спросил у сестры Джеффри. — Не бойся, сестренка. Где ты видела, чтобы вот так выглядел берег реки?

Корделия строптиво вздернула подбородок, но Гвен не дала ей возможности обидеться окончательно. Она подбросила вверх свою метлу и одарила ее пристальным взглядом. Метла начала преображаться. Она вытянулась, превратилась в несколько досок общей шириной футов шесть. Доски опустились и улеглись поперек речки.

— Перейдем по мостику, — предложила Гвен, — да поглядим, что там и как.

Семейство разбилось на пары. Дети последовали за отцом и матерью на встречу с недружелюбным берегом.

Все переменилось, как только Гэллоуглассы сошли с мостика на берег. Казалось, они ступили на страницы книжки с картинками. Изящные ивы обрамили берег реки, а дальше встали серебристые березы — на приличном расстоянии одна от другой, чтобы солнце хорошо освещало каждое дерево. На ветвях вишен заливались трелями зяблики, трава на лугу была ровно подстрижена, как на лужайке.