Карина Вран - Град Темных Вод

Еще десять пунктов ушло в силу, догнав ту до восьмидесяти. И до того же числа подтянула ловкость, потратив на это дело одиннадцать очков. Осталось в «заначке» еще сорок шесть.

— Попытка четвертая, — насупившись, кивнула сама себе квартеронка.

Игла просвистела ровнехонько над ежиком, точно над кончиками иголок на загривке. К счастью, иглоспин не счел это действие за повод для контратаки, иначе Хэйт бы вконец осерчала: на Бестий, на разработчиков, на нестандартное оружие, на себя, дуру глупую, влезшую всеми конечностями в то, от чего следовало бежать, ломая ноги — ибо нервы дороже эфемерных «плюшечек»…

— Это просто, раскудрить твою черешню! — вызверилась Хэйт. — Просто, гидрит твою перекись марганцем!

Последнее высказывание являлось самым страшным ругательством из «арсенала» ее матери, в молодые годы увлекавшейся химией (вот на почве любви к химии и познакомились мама с папой, но это уже совсем другая история).

В ловкость улетело еще двадцать очков. Затем и еще шесть. И двадцать оставшихся — в силу. Это было, пожалуй, излишним, но зато ничего «свободного» больше не искушало, а статы выровнялись: сто ровно в силе, сто шесть — в ловкости.

— И не дай им Ашшэа не окупиться, — отступая на пару метров назад, чтобы скорректировать персонажа по дальности, процедила сквозь зубы злая до чертиков Хэйт.

«Зато скорость бега и лимит веса повысятся», — успокоительно шепнул внутренний голос. «Нет бесполезных параметров, есть только более и менее значимые под каждый класс, а те очки так и так были дареные».

Пятая игла попала-таки в цель, вызвав вздох облегчения у адептки. Хотя ежика, несмотря ни на что, было жаль. Умер моб не сразу, он успел даже ответить атакой на атаку, угостив Хэйт новой порцией иголок, но это был финальный аккорд его цифровой жизни — яд оказался быстродействующим. Собрав лут — две «необработанные» иглы иглоспина, значащиеся как материалы для ремесла (без указания — какого именно), Хэйт приблизилась ко второму ежику. С ним рядом топтал мох третий, но не впритык, поэтому девушка решила рискнуть: вынужденно наблюдая за поведением ежиков, она убедилась, что те не были особо подвижными, и ждать, пока животные разойдутся, можно было долго.

Хэйт «зарядила» шестую иглу.

«Это просто», — ехидным эхом снова прозвучал в ее ушах голос Бестии.

Бестии, которая на этот раз не встретила ее в круге воскрешения.

…Ежики, как подспудно и мыслила Хэйт, оказались существами социальными. Стоило адептке выстрелить в одного ежа (и попасть, но не в мордочку, а в туловище, защищенное иголками), как «жертва» ответила залпом, а соседствующий иглоспин — громким визгом. Хэйт еще успела мысленно схохмить, что теперь знает, как выглядит, фырчит и топает табун ежиков, а затем «табун» показал ей, как слаженно они умеют стрелять иглами — прицельно и результативно, в отличие от напавшей на их сородича пришлой.

Ее нашпиговали иглами, да так, что любая елка обзавидовалась бы.

— Я ожидала встретить тебя у дверей зала, — дроу ступала, как всегда, тише мышки, приход ее остался незамеченным для Хэйт.

Адептка поморщилась.

— Помню, помню: это просто. Как видишь, Тариша, не для всех.

Признавать, что она не так хороша, как неписи, проходившие это обучение до нее неоднократно, было неприятно.

— Сколько игл потратила? — спросила Бестия без тени осуждения (и каких-либо иных эмоций) в голосе.

— Шесть.

— А добыла?

— Две.

— И тем заработала право вернуться, — чуть заметно склонила голову Тариша, пряча взгляд под ресницами. — Что отрадно.

Хэйт выпрямилась в полный рост, отряхнула с голых коленок несуществующую пыль.

— А если б не добыла ни одной, что тогда?

— Путь оборвался бы.

«Однако! А предупредить?!» — осталось не озвученным.

— Ясно. Проводи меня на карниз.

Ей срочно требовался воздух; не вязкий, пахнущий мхом и сыростью, в ежиной пещере, не неподвижный, с запахом сандала и гвоздики — от свеч, не иначе — пронизывающий бесчисленные переходы. Ей нужен был обычный свежий воздух.

За пределами горы была ночь. Ночь в Восхождении — скорее очень густые сумерки, но звезды видны.

Хэйт уселась на голый камень — тут ей не грозило переохлаждение, свесила ноги вниз, а голову запрокинула к небесам.

— Пи… — открыла было рот объявившаяся фея, но девушка резко вскинула руку.

— Стоп! Никаких писем, оставь на хранение. И, ради Вселенной, помолчи.

Феечка сделала круг вокруг хозяйки, затем зависла перед лицом Хэйт, склонив головку и изогнув тельце, так, что стала, хоть и отдаленно, смахивать на вопросительный знак.

— Почему? — нехотя уточнила адептка, если б не внезапное послушание посланницы — и говорить бы ничего не стала. — Видишь, какая благодать? Гору, небо? Звуки тут излишни, чужеродны. А письма — просто не хочу ничего читать.

Фея долго и задумчиво глядела на пришлую, затем спикировала на уступ. И уселась, чуть поодаль от Хэйт. Поерзала — видимо, крохе было неудобно, потом подтянула ножки и улеглась на спину, закинув ручонки за голову. Глядя на звезды.

— Заждались? — вопросила адептка, окидывая взглядом пещеру с ежами.

В голове после передышки прояснилось, эмоции перекипели и сошли на нет. Если вдуматься, идеальное состояние для убийств.

Ежики, потешные и кроткие с виду зверюшки, топтались на своих местах, включая и того, что с пятой попытки угробила в прошлый визит Хэйт. Реснувшийся за время отсутствия пришлой еж был ближе всех ко входу, поэтому ему не повезло снова. Парочку, на которой недавно так печально все закончилось, она обошла. На третьего моба пришлось потратить пару игл, одна ушла в «молоко», зато вторая вошла в «уязвимую точку», что автоматически означало критический удар. Так, приноравливаясь к своеобразному оружию, девушка обошла всю пещеру, методично изводя семейство иглоспинов (запас игл обновила до тех же двенадцати Бестия, перед дверьми).

Паре ежей-соседушек улыбнулась удача — на них не хватило игл из-за промахов, так что к ним Хэйт подходила безоружной (трубка без иголок за таковое считалась исключительно формально).

— Шестнадцать, потратила все, — отчиталась, воскреснув, перед Таришей адептка: ежи не подвели, устроив ей быстрое, хоть и болезненное, перемещение.

— Лучше, — отозвалась Бестия.

— Лучше, — согласилась Хэйт.

— Тариша, за все время, что я тут, я видела только тебя и Мать Дома, неужели в обители нет других Бестий? — поинтересовалась адептка по пути к пещере. — Столько места — и никого из числа обитателей.

Дроу остановилась, и, округлив глаза, повернулась к Хэйт (та впервые видела столь яркую мимику на лице Бестии).

— Прямо сейчас в обители более сотни старших сестер. Но не думай, что встретишься с ними: если Бестия не хочет, чтобы ее увидели, никто ее не увидит.