Кирилл Смородин - Исполнитель

Туман за стеклянной преградой становился гуще – и одновременно с этим усиливалась боль.

Матвей все же не выдержал, опустился на колени. В глазах потемнело, все тело тряслось. Зубы не стучали лишь потому, что Климов с силой сжимал челюсти.

Вспышка яркого голубого света ослепила. В тот же миг боль стала стремительно сходить на нет, и когда Матвей вновь смог видеть, то обнаружил, что сидит в густой траве, покрывающей пологий холм. Шел дождь, воздух был свеж и сладок, неподалеку слышались голоса, звон оружия и низкий утробный рык.

«Я в «Ландруне», – понял Матвей, поднимаясь.

Битва шла в полутора сотнях шагов, между подножием холма и первыми елями, образующими сине-зеленое море, что тянулось вдаль. Ожившее дерево, метров пяти высотой, сражалось с группой игроков – милишником, который путался в ножищах моба и время от времени рубил здоровенным двуручником, чародеем, пулявшимся огненными сгустками розового цвета, и остроухой лучницей, что держалась на расстоянии и пускала в неприятеля одну стрелу за другой.

Климов решил потратить несколько минут, чтобы прийти в себя, и стал наблюдать за сражением. Память Вольфганга подсказала, что дело происходит в Пасмурных лесах, одной из начальных локаций, где народ, в основном, фармит и наращивает левел. До цели было около получаса ходьбы, для монстров и игроков оцифрованный инквизитор оставался невидимкой благодаря специальным чарам, наложенным теми, кому служил рыжеволосый. Еще Матвей обнаружил, что, оказавшись в игре, сменил серое пальто и джинсы на подобие китайского национального костюма ханьфу в черно-зеленом исполнении.

Матвей чувствовал себя очень неуютно. Во-первых, он еще не свыкся с тем, что находится в чужом теле, что его сознание «бок-о-бок» с сознанием плененного ведьмой парня. А во-вторых, было попросту страшно оказаться в игре самому, не прячась за собственноручно созданного персонажа. Климов не видел никаких игровых показателей – привычных столбиков, заполненных хитпоинтами или маной, иконок инвентаря, заклинаний и так далее. А из того, что он слышал от ведьмы, можно было сделать безрадостный вывод: любая ошибка оцифрованного в виртуальном мире грозит реальными проблемами. Если он навернется с дерева, то сломает ногу – и никакие хилки не срастят кости. Если попадет в трясину, то захлебнется – раз и навсегда, поскольку биндпоинт для живых людей не предусмотрен. И подобных «если» здесь множество…

«Особенно, когда доберусь до тюрьмы, – Матвей помрачнел еще больше. – Там я буду среди врагов, и в случае чего меня не пощадят».

Живое дерево, тем временем, оказалось повержено, и троица игроков, собрав лут, углубилась в лес. Климову тоже пора было идти – чем раньше он попадет в инквизиторскую тюрьму, тем быстрее сможет выполнить ведьмино задание. Благодаря памяти Вольфганга он знал, куда держать путь, и стал спускаться с холма. Дошел до первых деревьев, свернул налево и двинулся вдоль опушки. Вскоре дорогу перегородил другой энт, и Матвей все же обошел монстра по широкой дуге: безусловно, вероятность, что моб сагрится, равнялась нулю, но так было спокойнее.

За следующие десять минут он стал свидетелем еще двух сражений с живыми деревьями и одного с медведем-зомби, причем мертвый зверь явно выигрывал: атаковавший его чародей суетился и получал одну порцию дамага за другой.

«Нет, на такого нужно группой, – машинально подумал Матвей, когда медведь добил-таки бедолагу. – Или с уровнем на порядок выше».

Впереди показались развалины небольшого храма, населенного призраками. За ним располагался глубокий кратер, оставшийся, согласно игровой легенде, после эпичной битвы светлых и темных сил. Он служил домом для гоблинов – в «Ландруне» они представляли собой низкорослых горбунов с серо-зеленой кожей и длинными носами. На дне кратера брали начало пещеры, в которых обитали тощие и бледные вурдалаки и огромные мокрицы. И там же, на дне, был потайной ход, ведущий в инквизиторскую тюрьму.

В руинах бились игроки, гоблинам тоже было чем заняться, поэтому двигался Матвей очень осторожно: да, для мобов и игроков он оставался невидимкой, но это не защищало от заклинания или стрелы, пущенных мимо цели. Никогда прежде Климов не чувствовал себя таким уязвимым, даже в логове ведьмы.

Спустившись, он сразу увидел серую каменную глыбу, придавившую поваленное дерево. Беда была в том, что неподалеку несколько остроухих геймеров с саблями и луками наседали на особо упитанного гоблина, помимо оружия имевшего в арсенале и магию. Так что Матвею пришлось ждать, пока эльфы расправятся с нечистью. Случилось это довольно скоро, и как только вдохновленные победой игроки ринулись навстречу новым подвигам, Климов побежал к цели.

В высоту глыба была не меньше двух метров, отпечаток левой ладони на шероховатой поверхности виднелся очень отчетливо. Матвей невольно представил, сколько народу прикладывало свои пятерни к этому следу, надеясь на чудо, а потом уходило, не понимая: «какого фига?..»

«Знали бы они правду», – подумал Матвей, протягивая руку.

Вольфганга посвятили в инквизиторы чуть меньше двух лет назад. Он прошел несколько обрядов, одним из которых было изменение линий на ладони. Благодаря памяти парня Климов узнал, что это оказалось сродни пытке: ему пришлось опустить руку в банку со специальным эликсиром, который жег не слабее кислоты, а пара чародеев в это время читала заклинания. Длилось все около пяти минут, Вольфганг, не отрываясь и не мигая, смотрел в глаза матери, которая, казалось, испытывала ту же боль, что и он. Зато в результате он получил своеобразную «карту доступа» во многие тайные места, где работали инквизиторы.

Укрытая в «Ландруне» тюрьма была в их числе, и как только Матвей приложил к отпечатку ладонь, часть глыбы исчезла, открыв узкий проход. Метра три-четыре пришлось протискиваться боком, после чего Климов оказался в каменном коридоре, освещенном огненными шарами, искрящими под потолком.

До входа в тюрьму оставалось не больше сотни шагов…

Матвей преодолел это расстояние быстро и с колотящимся сердцем. Он помнил наказ ведьмы выглядеть естественно и старательно пытался придать себе спокойный вид.

Коридор окончился тяжелыми воротами, покрытыми ржавчиной, отчего железо походило на обожженную плоть. Створки соединялись круглым замком с углублением в форме ладони. Справа и слева на невысоких постаментах несли молчаливую службу каменные львы с раскрытыми пастями, готовые испепелить зеленым пламенем любого, кому здесь не место. Пол между зверями был покрыт копотью.

Чувствуя, что страх и не думает ослабевать, Матвей приложил ладонь к углублению. Каждую секунду он ожидал, что из львиных пастей вырвется магический огонь. Однако прошло три-четыре секунды, и в замке что-то щелкнуло, после чего створки чуть приоткрылись.