Дмитрий Гельфер - Серые будни богов: Книга 1

- А разве месяц плотного общения с местными не мог изменить моих взглядов? - С вызовом парировала Мариса.

- Мог, - На обычно серьёзном лице расплылась улыбка. - И я очень рад, что это случилось.

Сэм смотрел на неё так, будто она сделала нечто выдающееся. Нечто, давно ожидаемое, но оттого не менее важное.

- Ты сейчас скажешь, что-нибудь вроде: 'Добро пожаловать в команду!' Да?

- Нет, - Сэм весело ей подмигнул. - Я скажу: 'Добро пожаловать в семью!'

Мариса не выдержала этот взгляд и отвернулась. Зачем-то встала и прошлась по комнате. Машинально потрогала лоб спящего Крэйвена. Жар прошёл, будто и не бывало. Ей даже показалось, что на давно ввалившихся щеках проступили ямочки от улыбки.

В голову закралась мысль, что теперь её здесь ничего не держит. Но почему так не хочется уходить? Она дала себе зарок, что как только Крэйвен проснётся, то она попрощается и уйдёт вместе с Сэмом. Лишние секунды реального времени уже вряд ли на что повлияют.

Крэйвен слегка заворочался, но пока ещё не проснулся. Мариса обратила внимание, что из приоткрытого окна доносятся слишком уж громкие звуки торговой улочки. Надо бы закрыть.

Она направилась к окну, а звуки всё нарастали. Мариса уже взялась за створку, но застыла в удивлении. Метрах в ста - ста пятидесяти от их гостиницы собралась огромная толпа и с каждой секундой народ всё пребывал. В центре всей суеты возвышалось какое-то дерево. Но откуда здесь дерево? Мариса ничего подобного припомнить не могла. А ещё дерево двигалось в сторону порта. Ветки с ярко зелёными листьями мерно покачивались. А потом ствол изогнулся, поднимаясь всё выше. Люди прянули в разные стороны. Толстая ветка вдруг раскрылась точно это пасть, и раздался страшный заунывный звук. Толи вой, толи скрип.

- Сэм, - Неуверенным тоном девушка окликнула коллегу. - Здесь что, и драконы водятся?

- Драконы? Что-то не припомню такого, - Мужчина тоже подошёл к окну и выглянул через её плечо. - Ох ты-ж, мать твою!

Сэм буквально сорвался с места, вылетев из комнаты за дверь.

- Ты куда? - Крикнула вдогонку удивлённая Мариса.

- Бежим, скорее! - Донеслось уже откуда-то с первого этажа. - Там Алекс!

Когда очередь дошла до Кадая и распорядителю была преподнесена простая потёртая пуговица, лицо у того буквально перекосило. Но пуговицу он принял! Куда бы делся? То, что все остальные просители стали в открытую потешаться над жалким оборванцем, было вполне закономерно. Особо усердствовал в этом их новый знакомый - Т'халь илии'Рахн.

- Не потеряй, малец, сей великий дар, - Совершенно серьёзно увещевал он служку, которому тут же после вручения и передали пуговицу. - Он станет жемчужиной коллекции Оракула.

- Всенепременно, господин, - Также серьёзно отвечал ему мальчишка, потешно кланяясь.

Толстяк в алом гневно сопел, его свита и остальные просители хихикали. Ленгмар делал вид, что с Кадаем ни разу не знаком. И лишь сам маг, да старый следопыт сохраняли каменные выражения на лицах. Шепотки не прекращались и после того, как процессия с дарами покинула двор.

Чуть погодя, вновь появился распорядитель и с крайне удивлённым видом озвучил, что первым к себе Оракул вызывает именно Кадая. Если даже для него это стало неожиданностью, то что уж говорить об остальных?

- Вот тебе и просто ритуал, - Улыбнувшись, прошептал маг и направился на встречу с разгадками секретов собственного прошлого.

Распорядитель лишь приоткрыл створку ворот, пропуская мага, но сам дальше не последовал. Махнул: тебе, мол, туда. Хотя, заблудиться было бы сложно. За воротами обнаружился ещё один двор. Вдвое меньший по площади от предыдущего. И именно здесь складировали все дары, по крайней мере крупногабаритные. Дальше ход был только во внутренние помещения и в дверях Кадай приметил уже знакомого служку с факелом в руках.

Наверняка роль провожатого должен был исполнять распорядитель, но, что называется: 'уел, как сумел'. Перепоручил наглеца мальчишке? Ха-ха! Магу, потерявшему память, на все эти тонкости и политесы было глубоко плевать. Не за тем он явился в Обитель.

- Омой лицо и руки, - Церемонным жестом указал вглубь помещения служка. - Затем я провожу тебя к Великому Оракулу из Оскахины.

Стоило ступить со двора внутрь древних стен Обители, как повеяло сырой прохлада. Прямо напротив входа в стене обнаружилась ниша с мраморной чашей, в которую тонкой струёй лилась вода из разверстой пасти каменного чудовища. Тёмный коридор без окон разбегался в обе стороны от входа. Кадай послушно следовал указаниям. Ритуалы, ритуалы... Только время зря тратится.

Коридор петлял и извивался, сердце прыгало в груди также, как тени от факела по стенам. Мальчишка регулярно оборачивался, убеждаясь, что посетитель не отстал и не потерялся. Взгляд его при этом был настолько колюч и серьёзен, что Кадаю казалось, будто его подозревают в каких-то злостных намерениях. Как минимум в попытке причинения ущерба жизни и здоровью Великого Оракула. А ведь там, на площади, до вручения даров, малец вёл себя намного приветливей.

По пути их следования не попадалось ни единой живой души: ни охраны, ни жрецов, ни слуг. В конце концов провожатый вывел Кадая к распахнутым дверям с облупившейся краской. За ними просматривалась комната, устланная коврами самых разнообразных расцветок. От цветочных до строгих геометрических узоров. Маленькие и большие, круглые и прямоугольные. При этом ковры были не только на полу, но и на стенах. В несколько слоёв. Вполне возможно и на потолке, но тот терялся в темноте. Квадратное помещение со сторонами в пару дюжин шагов, не больше. Пол находился ниже уровня коридора, а от дверей спускались четыре ступени. Окон не наблюдалось вовсе, свет исходил от четырёх чаш на треногах. Пахло лампадным маслом и дымом, пылью, мышами и древностью.

В центре, на горе подушек восседал сухонький и сморщенный старец в коричневой тоге.

- Я доставил его, о Великий, - Обратился к старику служка.

Тот поманил Кадая трясущейся рукой. Мальчишка, отступив в сторону, шепнул:

- Проходи.

Ноги слушались с трудом, Кадай никак не мог совладать с бешено колотящимся сердцем. От этого старца так и веяло мудростью прожитых лет. Поговаривали, что Оракул давно превысил все отмеренные обычным смертным сроки. Что он и вовсе не человек. И это вполне походило на правду. Сплошные морщины вместо лица, пергаментная кожа рук, сквозь которую просвечивают шишки суставов, да крупные вены. Кадай пристроился на подушке напротив, совершенно не представляя, как именно себя следует вести дальше. Оракул молчал и трудно было сказать наверняка: видит он перед собой просителя и просто размышляет, или вовсе уснул.

- Приветствую, о Великий, - Наконец решился нарушить молчание маг. Он чуть склонил голову, по-прежнему вглядываясь в тёмные провалы глаз, что прятались среди морщин.