Александр Шапочкин - Хроники Игрока. Однокрылый

Третьим оказался единственный имеющийся у меня классовый квест терминатора «По следам древних воинов», расставаться с которым я не собирался. Да и видимо не мог, так как на пергаменте просто отсутствовала линия отрыва.

А вот никаких новых заданий в книге не наблюдалось. О чем я и сообщил друзьям, внимательно следившим за экзекуцией ни в чем не повинного журнала.

— Значыт по прыбытыы сразу в храм! — хлопнул кулаком по ладони Андрей, подводя итог моим бесцельным метаниям, и соскочил со своего табурета. — Гдэ тут у ных на этом самолетэ буфэт!

— Эм… Мессиры… Уважаемые! Могу я к вам обратиться? — рядом с дворфом возник наш темно-эльфийский попутчик.

Что меня всегда забавляло в моих согражданах во время долгих поездок на плацкартных вагонах из одного города в другой — так это неистребимая любовь русского народа к пышному дорожному застолью. Еще не исчез за горизонтом пирон вокзала и мерное стучащие колес не настолько приелось, чтобы полностью его игнорировать, а на откидных и стационарных столиках уже раскладывались разномастные домашние яства.

Благоухала жареная курочка, аппетитно поблескивали каплями воды на матовой кожице помидорки, с хрустом разрезались пупырчатые огурчики. Любая поездка — как маленький праздник. А какой праздник у русского человека обходится без «беленькой». И вот какой-нибудь усатый дядька, который под недовольными взглядами своей суровой супруги-дачницы в мешковатом спортивном костюме, уже разливает из-под полы водочку по заранее приобретенным в привокзальном ларьке пластиковым стаканчикам и радостно предлагает присоединиться к намечающемуся застолью.

В то время как мы — трое хмурых суровых воинов о чем-то тихо переговаривались в уголке, молодой купец по имени Аэштан был занят важным и очень полезным делом. Он сервировал дорожный стол. Из подпространственного кармана, чрезвычайно дорогой магической штуковины, чем-то напоминающей смесь сумки и окошка в соседнюю комнату, на столе один за другим появлялись роскошные блюда темно-эльфйской кухни.

Хитрый Аэштан, впервые сбираясь в далекое путешествие по торговым делам своего отца, логически поразмыслив, решил, что в чужих землях, где он отродясь не был — случиться может всякое. Например, ему не понравится дарейская кухня, ведь, как известно — дома кормят лучше всего. Так почему бы не взять с собой эту важную часть родной обители.

Молодой купец так и поступил. Потратил кучу денег и установил на своей кухне своего дома обратные створки подпространственного кармана, наказав многочисленной отцовской челяди каждые пятнадцать минут проверять его на предмет записок. В конце концов, как объяснял нам улыбчивый доречи: «Только еда, должна быть с пылу с жару, а все остальное, что может понадобиться мне в путешествии, можно принести куда угодно. Так что я сделал единственный логически верный выбор!»

— Слушай ушастый! Хорошие вы ребята… — говорил уже изрядно захмелевший после почти шестичасовых возлияний Андрей, — Ну вот я в упор не понимаю, чего вы с нашими-то веками поделить не могли!

Первое время я с удивлением смотрел на своего приятеля, у которого под воздействием алкоголя — начисто пропал кавказский акцент. Впрочем, поляк объяснил мне, что так оно всегда бывает с нашим подгорным-горцем. Как будто у него существует некая минимальная доза, после которой в дворфе просыпаются русские гены далеких предков, ведь по его же словам, рядом с его родным аулом когда-то располагалась казачья станица, которая затем преврадилась в небольшой городок.

— Д… да ну! Змеи мы подколодные… вот почему! Знаешь Анрей… — так же порядком принявший на грудь молодой эльф внезапно начал коверкать незнакомые русские имена, особенно с большим количеством идущих подряд согласных, — А мы сами не понимаем! Вот ты не поверишь! Я ведь всю жизнь готовился стать штаратракаром. Ну ты знаешь! Элитным солдатом гвардии Эрдора… шоб его демоны в его же собственных пещерах под хвост жарили!

— За это надо выпыть!

— Надо!

Мы опрокинули еще по одному стакану густого цветочного вина, которое вообще-то полагалось смаковать из высоких фигурных фужеров, форма которых якобы влияла на его аромат и даже вкусовые качества.

— Так вот. Готовился я стать шта… шта… ну «элитным» короче, а однажды утром проснулся… лежу значит такой, служаночку за попку мацаю и думаю: «А оно мне надо!» Накинул халат, пошел значится к отцу, а в его покоях ни души! Я в кабинет, а он там сидит хмурый как туча и мне прям в лоб с порога: «В храм больше не пойдешь! Купцом будешь! Семейное дело продолжать». О… опять поплыл зараза!

Аэштан хлопнул в ладоши, закрывая горловину «кармана», который действительно начал заметно сдвигаться в сторону дальней стены.

— А тут маман в кабинет врывается, вся в слезах и кричит: «Ну, пущу! Костьми лягу не пущу его никуда! Убьют его, а он у меня единственный сын на пять дочек!» Ну, это — сеструхи, мои… те еще стервы. Вот так вот я и стал купцом. Я те бородатый больше скажу! У нас многие ща вообще пальцем у виска крутят. Никто не понимает, какими таким местом думали наши предки, и какого Эрдора мы поклонялись этому самому Эрдору и прочим темным выродкам! — доречи хватил по столу кулаком, — Давно надо было объединяться! Даже белоухие не такими уж сволочами оказались!

— Да… есть у меня одна эльфочка на примете… — грустно вздохнул Андрей. — Вот только у нее аллергия на гномий волос.

— Дариуш, — я хлопнул по плечу следопыта, который уперев локоть в стол и положив на ладонь подбородок, с легкой блуждающей улыбкой наблюдал за братаниями дворфа и доречи, — пойду-ка я воздухом подышу.

— За борт не выпади! — ухмыльнулся поляк, на котором тоже уже сказывалась опустошенная нами и выстроенная под рукомойником батарея из винных бутылок.

— Постараюсь, — еще раз хлопнув приятеля по спине, я накинул на голову капюшон и тяжело поднялся из-за стола. — Господа. Я пойду, проветрюсь.

«Господа» меня услышали и, не прекращая оживленного диалога, помахали мне полуобглоданной костью какого-то местного бяшки. Хмыкнув, я вышел из каюты, аккуратно притворив за собой дверь.

В коридоре было относительно тихо. Слышался приглушенный храп, тихое шуршание разговоров и дробный стук бросаемых на стол игральных костей, разбавляемые слабой вибрацией труб под настенными панелями и жужжанием далекого движителя. За иллюминаторами медленно всплывал из-под облаков солнечный диск, заливая мягким розовым светом просыпающийся от недолгой ортенской ночи воздухоплавательный корабль.

Окликнув встреченного в одном из коридоров воздушного-матроса, я узнал, как пройти на расположенную в корме гондолы открытую веранду. Еще через пару минут я уже с кряхтением опустился в мягкое кожаное кресло, накрытое чехлом из какой-то мягкой на ощупь фактурной ткани.