Рэт Уайт - Воскреситель [ЛП]

— Может, вы все-таки проведете анализ на изнасилование? Чтобы я убедилась, что это был просто сон? Я еще не принимала душ, так что, если что-то было, могли остаться… — Сара запнулась. Слова застряли у нее в горле. По телу снова пробежала дрожь, и она поморщилась, будто попробовала что-то противное, будто все еще чувствовала его привкус. — … следы. — Смутившись, она отвернулась, затем снова обратила свой взгляд к полицейскому. Она не хотела, чтобы он видел ее смятение и слабость. Она не знала, почему это для нее так важно. Но она не хотела показывать свою слабость перед кем-то, кроме Джоша. И даже перед ним она делала это редко.

Коп сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Постучал ручкой по своему блокноту, в который не записал ни слова. Он не сделал ни единой заметки насчет того, что она сказала.

Саре стало очевидно, что он не планирует ничего предпринимать в отношении злоумышленника, и просто насмехается над ней. Она хотела, было, сказать, что это был не сон, и она знает наверняка, что ее изнасиловали, но не стала. Она не была до конца уверена, что из ее воспоминаний ей приснилось, а что произошло на самом деле. Она не помнила ничего из событий прошлой ночи. Ни про нападение. Ни про стрельбу из пистолета. Ничего.

Если все это у нее в голове, и она сходит с ума, она устроит соседу сущий ад и доставит ему массу проблем совершенно напрасно. Люди, как правило, помнят лишь, когда кому-то выносят обвинительный приговор, а не оправдательный. Из-за обвинения в изнасиловании он может потерять работу, либо будет вынужден поменять место жительства. Он может даже подать против них встречный иск, либо будет звонить в ассоциацию домовладельцев всякий раз, когда они будут слишком поздно выносить мусор в день его вывоза, когда будут ставить машину на подъездной дорожке, а не в гараже, или если не будут подстригать свои кусты. Либо будет жаловаться в управление водоснабжение Невады, когда они не будут менять таймер на оросителях в дни засухи. Либо будет звонить в полицию из-за слишком громкой музыки. Либо будет делать другие мелкие пакости, которыми соседи отравляют друг другу жизнь. Это может даже привести к драке, или к чему-то похуже. Сара вспомнила, как Джош хотел выбежать из дома с пистолетом в руке. Что если у Дейла тоже есть пистолет? Это может кончится очень плохо. Она определенно не хотела затевать вражду с новым соседом.

— Что если ее чем-то накачали, и поэтому она ничего не помнит? Можно было бы сделать анализ мочи в больнице.

— Это все равно не доказывает, что сосед сделал это, а не она сама принимала наркотики.

— Но если врачи выяснят, что она была изнасилована, и обнаружат в ее организме какой-нибудь наркотик, этого будет достаточно для получения ордера, верно?

Полицейский посмотрел на свои лакированные ботинки и, покачав головой,

поднял руки в знак капитуляции.

— Хорошо. Я отвезу вас в больницу.

— Тогда возьму свою сумочку.

Сара прошла в гостиную и взяла с дивана сумочку. Проходя мимо Джоша, даже не посмотрела в его сторону. Она все еще злилась, что он усомнился в ней насчет наркотиков. Выходя за дверь, она надеялась, что, если Дейл действительно накачал ее, это был не мет.

Всю дорогу, по пути в больницу, полицейский пытался разрядить висящее в воздухе напряжение.

— Вы уверены, что хотите сделать это? Экспертиза может оказаться довольно тяжелой. Мне придется вызывать специалиста по изнасилованиям. Такова процедура. И она будет задавать вам разные очень интимные вопросы.

— Я расскажу ей все, что смогу вспомнить.

— Возможно, она будет расспрашивать вас о браке. Чтобы убедиться, что ваш супруг не насильник.

— Мой муж не насиловал меня.

— Я этого не говорил. Просто пытаюсь подготовить вас к некоторым вопросам, которые вам могут задать.

— А мне кажется, вы пытаетесь меня отговорить.

— Я же везу вас, не так ли?

Остаток пути они молчали. Сара была благодарна за эту паузу. Ей необходимо было подумать. Она хотела вспомнить как можно больше.

Большую часть прошлой ночи она по-прежнему не помнила. Только то, что меняла белье. Что посидела в интернете, а затем положила ноутбук рядом с кроватью и взяла в руки пистолет. Помнила, что уснула, держа его обеими руками и крепко прижав к груди. Потом помнила, как проснулась, когда вошел Джош. Все, что было между этим, стерлось. Но предыдущую ночь она помнила хорошо.

Помнила, как проснулась и потрогала мужа. Почувствовала теплую сырость и услышала, как он хрипит и булькает, захлебываясь собственной кровью. Помнила, как подняла глаза и увидела Дейла, снова и снова наносящего Джошу удары. И помнила, что он сделал с ней. Она не могла забыть его крошечный пенис, скользящий между ее окровавленных грудей. Проблема в том, что еще она помнила, как проснулась, целая и невредимая, и увидела своего мужа… живым. Это поставило ее воспоминания под сомнение. Наверное, это был сон. Но затем она начала находить вещи. Вещи, которые не стыковались. Вещи, которые подтверждали ее воспоминания. Единственное, что не укладывалось у нее в голове, это то, что они с Джошем были живы.

Когда они приехали в больницу, полицейский по-прежнему не скрывал своего раздражения тем, что его втянули в это дело. Его ждала медсестра вместе с адвокатессой из полицейского управления Лас-Вегаса.

— С этого момента этим занимаемся мы, — сказала женщина-полицейский. У молодого офицера был вид, будто он готов был прыгать от радости.

— Веселитесь, ребята, — сказал он, салютовав взмахом руки. Затем повернулся и вышел в раздвижные двери больницы, обогнув парамедиков, толкавших перед собой каталку с орущим во все горло мужчиной, у которого в ноге зияла огромная кровавая рана. Так же легкомысленно помахав раненному, офицер прошествовал на парковку.

— Говнюк, — хором произнесли ему в след Сара и Джош.

Женщина-детектив улыбнулась Саре и пригласила их в небольшой смотровой кабинет.

Адвокатесса из полицейского управления была высокой чернокожей женщиной лет сорока, с пышными формами. У нее было приятное лицо со шрамом, проходившим от правого уголка рта к носу.

— Я — детектив Трина Ласситер.

— Сара Линкольн.

— Итак, мисс Линкольн, расскажите мне, что случилось, — сказала она, пока они с медсестрой надевали латексные перчатки.

— Я не совсем уверена. Помню, что на меня напали, но не уверена, что это не был просто сон.

Медсестра — латиноамериканка, лет пятидесяти с небольшим — кивнула, не поднимая глаз.

— Это нормально. Разум иногда подавляет неприятные воспоминания, — сказала она.

Женщина-детектив открыла большой полиэтиленовый пакет и вытащила тампоны, ватные палочки и маленькие пластиковые банки.

— Когда, думаете, это случилось? — спросила Ласситер.