Рэт Уайт - Воскреситель [ЛП]

Детектив невесело усмехнулся.

— Я говорил вам, что я служил в полиции нравов? Двадцать лет наблюдал худшие проявления человеческой натуры. Пороки и зверства, которых вы представить себе не можете. Каждый день я сталкивался с насильниками, растлителями малолетних, наркодилерами, наркоманами, проститутками, порнографами, секс-рабынями. А убийств и актов насилия насмотрелся более, чем достаточно. Так что, если спросите меня, сомневаюсь ли я, что сила, движущая этой вселенной, обладает какой-либо моралью, отдаленно напоминающей человеческую, я отвечу, что да. Сомневаюсь. Я не верю в это. Если спросите меня, сомневаюсь ли я, что всем этим управляет какая-то рука, обладающая разумом, только более больным и извращенным, чем у преступников, которых я ловил последние два десятилетия, то да, я сомневаюсь. Очень сильно сомневаюсь. Я не могу смотреть на человека вроде Дейла, который проделывает такое. Не могу смотреть на какого-нибудь богатого урода, который растлевает своих детей, или убивает жену, или продает "наркоту" подросткам, или похищает молоденьких девушек, принуждая их к занятию проституцией, и уходит от ответственности, потому что может позволить себе лучших адвокатов. Я не верю в вселюбящую, всемогущую фигуру отца на небесах, наблюдающую за нами. Могу допустить какую-нибудь бездумную силу.

— Но вы верите нам насчет Дейла? — спросил Джош.

— Да. Верю. И Трина тоже.

— Трина?

— Детектив Ласситер.

— Но не Торрез, да? — спросила Сара, — Он ни во что из этого не верит, верно?

— Торрез — отчасти скептичен. Даже больше, чем я. Только если дело не касается Бога. Он — католик.

Сара встала и принялась расхаживать по комнате.

— Но как вы сможете помочь нам больше, чем она, Гарри? Без обид, но пока управление полиции не сделало для нас ни хрена.

— Я помогу вам поймать его с поличным. Установлю полицейский пост прямо у вас в доме.

— Это снова будет неофициально? Именно так Ласситер попала в неприятности, и все улики, которые они с Торрезом собрали, были отклонены, как недопустимые.

Гарри улыбнулся мрачной, сардонической улыбкой, которая едва не превратилась в ехидную усмешку. И впервые, всего на мгновение Сара подумала, что он больше похож на суперкопа, чем на хиппи.

— Да, но я не буду пытаться собрать улики. Я поймаю его здесь, в доме, и всажу пулю ему прямо промеж его маленьких свинячьих глазок.

Услышав это, Сара осознала, насколько прозрачен был его план. Он был слишком очевиден, а значит, Дейл наверняка ожидал этого. Но что еще они могли сделать? Еще ее беспокоило то, что это походило на предумышленное убийство. С таким же успехом можно было бы прямо сейчас перейти через улицу и всадить пулю Дейлу в башку. Оставалось лишь надеяться, что прокурор увидит разницу.

— У нас был такой же план. Но, может, вам попробовать арестовать его, Гарри? Зачем вам рисковать своим значком, делая подобное? Знаю, что это — ваша работа, но официально дело закрыто. Вы можете просто уйти, и мы попробуем поймать его сами. Зачем вам тратить свое время и рисковать карьерой?

Детектив Гарри Малкович сунул руку в свою спортивную куртку и вытащил потрепанный коричневый бумажник, битком набитый квитанциями и визитками. Достал из него мятую фотографию и поднял ее так, чтобы Сара и ее муж видели. На снимке была красивая брюнетка двадцати с небольшим лет с большими горящими глазами, длинными густыми ресницами и пухлыми, как у Сары губами.

— Я обязан сделать это ради Дороти Мэдиган… за то, что не поверил ей. Если б я остановил его, если б просто ей поверил, если б не стал закрывать дело, она не пыталась бы убить себя. Если б я остановил его, он не смог бы на вас напасть.

Глаза у Сары наполнились слезами.

— Спасибо. Скажите, что нам нужно делать.

Детектив Гарри Малкович разговаривал с Триной Ласситер и терпеливо пытался объяснить, почему находится в доме Линкольнов.

— Я собираюсь установить пост. Да, знаю, Трина. Это твое дело. Поэтому я и звоню тебе. Начинаю с сегодняшнего вечера. Нет, капитан ничего об этом не знает, и я не буду записывать себе сверхурочные. Все это неофициально. Нет. Нет. Знаю. У меня это не первый случай, Трина. Я объеду квартал, а затем вернусь пешком. Перелезу через ограду и войду через заднюю дверь. Да, я дам тебе знать, если что-то случится. Позвоню утром. Спокойной ночи, Трина.

Он сунул свой сотовый обратно в карман куртки.

— Все в порядке? — спросила Сара.

— Она не очень рада. Думает, я пытаюсь забрать себе дело. Забавно, но она признает, что и дела-то никакого нет. Утром объясню связь моего дела с ее. Торрез не в теме. У него жена и дети. Он боится сделать что-то, за что его могут уволить. Сейчас трудно найти работу.

Сара усмехнулась.

Он не верит мне. Думает, что я каким-то образом подделала запись. Если б он знал, что я говорю правду, то не парился бы насчет своей пенсии.

— Такую историю нелегко проглотить.

— Понимаю. — Сара посмотрела себе под ноги, затем оглянулась через плечо на раздвижную дверь с установленным защитным засовом.

— Мне нужно будет где-то разместиться, пока мы будем ждать его следующего шага.

— Можете занять диван. Сколько, по-вашему, это займет?

— Я очень хотел бы, чтобы он предпринял попытку сегодня, хотя не очень в это верю. Наверняка, он попробует переждать пару дней, чтобы все утихло, но потом проделает это снова. Он одержим. И не может с этим справиться. Если только не переключится на кого-то другого.

Сара молча посмотрела на детектива Гарри Малковича. Чувствовались в этом человеке какая-то житейская мудрость и трагизм. Он походил на бродячего дядюшку, путешествовавшего по миру с шестидесятых, и лишь изредка наведывавшегося между поездками в Египет или Тибет. Все, сказанное им, казалось, содержало какой-то глубокий смысл, которым он не спешил делиться, надеясь, что она догадается сама. Сара не знала, что сказать на то, что Дейл может переключиться на другую женщину. Она лишь знала, что будет чувствовать себя виноватой. Будет корить себя за то, что не остановила его. Но с другой стороны, будет рада, что ее собственное испытание закончилось. Но она сомневалась, что сможет когда-либо расслабиться, зная, что Дейл по-прежнему на свободе. И мысль о том, ее изнасилование сойдет ему с рук, приводила ее в ярость. Она хотела, чтобы он заплатил. Заплатил за это своей жизнью.

— На сколько дней вы рассчитываете, детектив?

— На три. Максимум, на неделю.

Она представила, что ей неделю придется жить с относительно незнакомым человеком, и искренне понадеялась, что это не займет столько времени. Ей не нравилась идея, что по дому у нее будет бродить чужак, пусть даже полицейский. Она прочитала такую же неуверенность у Джоша на лице, но знала, что он ничего не скажет. Он терпеть не мог словесные перепалки. Если он не мог решить разногласие кулаками, то старался его игнорировать.