Игорь Маранин - …и тогда снег покрыл виноградники [СИ]

Ещё больше удивилась Дареджан, когда, положив на прилавок свою грязную тряпицу, Кондратий бережно развернул её и достал оттуда камень с рунами.

— Не на продажу, — сказал он. — Нельзя продавать.

И не успела девушка спросить, откуда он взял свою находку и зачем принёс ей, как нищий развернулся и ушёл. То, что это, возможно, осколок Скрижалей, Дареджан сообразила сразу. Но также она знала и о том, что до сих пор ни один подобный осколок не признан настоящим артефактом. Требовался эксперт — опытный, маститый. Тут-то и вспомнила девушка об «Истории одного улья». Записала имя автора и вскоре узнала, что живёт он здесь же, в Ахтиаре, да ещё как раз в эти дни находится в городе. Редкая удача. А может быть, и не удача вовсе? Может быть, знак судьбы?

Осколки были собраны до мельчайшей частицы и помещены в особую герметичную коробку. На коробку наклеена этикетка, на этикетке указана дата и имя Дареджан — профессор, как и всякий археолог, любил аккуратность и точность. Историю о нищем, принёсшем камень, Сергей Алексеевич записал в новую толстую тетрадь, при этом был дотошен и въедлив, выспрашивая о мельчайших деталях.

— Ну, вот пока и всё, — профессор откинулся на спинку кресла. — Замечательно мы поработали! В Едисане — городе, который имел честь принять мои роды, есть такой странный обычай: гостей приглашают отобедать с хозяевами. Дикость и варварство, пережитки времён Пророков. Шучу-шучу. В общем, если вы голодны, я приглашаю вас разделить мою трапезу.

— Городе, который имел честь принять ваши роды? — переспросила Дареджан, и её бровь иронично выгнулась. — Никогда не слышала такой формулировки. Но обычай мне нравится.

— О! А как вам понравится то, что готовит мой повар! Я, видите ли, нанимаю лучшего повара города каждую зиму, когда отдыхаю от работы.

Повар действительно оказался лучшим в городе, а, возможно, и во всей Тавриде. Никогда ещё Дареджан не ела столь вкусных блюд. Хотя профессор и был весьма демократичен, дома он соблюдал прежние аристократические обычаи: ели не из общего блюда, а каждый из своей посуды. Полотенца были мягкими и белоснежными, вазы для омовения рук украшены изысканными рисунками, а суп консоме разливался в маленькие, но глубокие чаши для питья. После того, как бульон выпивался, пирожок брали руками и съедали, а в чашу добавлялась новая, обжигающе горячая порция с новым пирожком. Разговаривали об истории и мифологии.

— То, что вы говорите — вздор, — отпивая из своей чаши, утверждал профессор. — История как курица: хоть и не летает, а всё же птица, хоть и неточная, а всё же наука. А вы, милая, наслушались, понимаете ли, мифов да суеверных бабушкиных сказок. Я вам сейчас объясню, и вы сразу поймёте. Представим себе реальную ситуацию из древней истории: есть три восточных города-государства или маленьких княжества, как вам будет угодно. Живут в них этнически близкие народы, народы-братья. Но правители их по-разному заботятся о безопасности своих земель, и когда с севера приходит армия кочевников, одетых в звериные шкуры, она без труда завоёвывает первые два города…

— А восточных правителей, — ехидно вставила Дареджан, — зовут Ниф, Наф и Нуф. Типично восточные имена!

— Молодчина! Ухватили самую суть.

— Сергей Алексеевич, ангел с ними, с персидскими поросятами. Но пророки! В них верят тысячи, десятки тысяч людей. Да вы же сами только что держали в руках доказательство! Скрижали существовали!

— Прелесть вы моя! — всплеснул руками Сергей Алексеевич. — Любимая не мною. Ну, нельзя же мыслить так прямолинейно! Вам сколько лет, девять? Ах, да, два раза по девять. Вот многие так и живут до самой старости: не сорок пять лет, а пять раз по девять, не семьдесят два, а восемь раз по девять. Ну, надо же взрослеть, знаете ли… Скрижали, безусловно, существовали. Но они — я о Скрижалях — творение рук человеческих. Даже имена сохранились: мастер Аарон и братья его. А пророки… Пророки — это древняя религиозная секта, выступившая в эпоху, именуемую Временем Царей, с претензией на идейное господство. Борьба за власть и не более того.

— Пророки хранят наш мир! — резко возразила девушка.

— Вот тут вы и попались, — усмехнувшись, заявил профессор. — Всё от плохого знания источников. Что там у нас говорится в Книге Судеб? Когда последний пророк, вышедший из рая, погибнет — с ним погибнет и вся Земля. Пророки были уничтожены семь с лишним столетий назад. Все, подчистую. А земля — вот она, стоит. Вернее, летит вокруг Солнца. Да ещё и кормит нас чудеснейшим консоме. Между прочим, те времена — совершеннейший парадокс. Исключительно коварные и исключительно мирные одновременно. Почуяв опасность утраты власти, прежние кровные враги объединились в борьбе с новоявленной сектой. Царства не воевали между собой в течение четырёх веков, вы представляете?! Четыреста лет мира — такого наша планета больше не знала. Зато потом такое началось… Впрочем, это и к лучшему в каком-то смысле. Война — двигатель науки. Ничего бы этого не было, — Сергей Алексеевич обвёл рукою вокруг себя, — если бы наши предки не проливали кровь друг друга. Ни электричества, ни пароходов, ни железных дорог. Ни-че-го.

— Разве вы знаете всех пророков поименно? — усмешкой на усмешку ответила Дареджан. — Откуда такая уверенность, что истребили всех? Может, Кривой Кондратий — нищий, что принёс мне осколок Скрижалей — Пророк?

— Пророк? — расхохотался Сергей Алексеевич. — Нищий пророк, милая моя — это оксюморон. Сиречь сочетание слов с противоположным значением. О чём может проповедовать нищий? Что он может предложить? Свою нищету? Не лезьте по прогнившей верёвочной лестнице в небо — упадёте. В те далёкие времена была такая чистка народонаселения, что вам и не снилось. Любой, кто занимал мало-мальский пост в иерархии, даже простой крестьянин, проверялся специальной инквизицией. Нет, укрыться можно было разве что где-нибудь в глуши, в пещерах, но какой смысл? Просто выжить, согласно Книге Судеб, было недостаточно для спасения мира. Нужно было нести в него Слово. Учить добру, как понимали его пророки. Или ваш Кондратий всё же мнит себя проповедником?

— Наш Кондратий — большой молчун, — пожала плечами девушка. — Из него слово клещами тянуть нужно. Он даже никогда не благодарит за поданную монету.

— Вот видите! Значит, его можно исключить со спокойной совестью. Чаю? Это бай-хао иньчжень, редкий ныне сорт, выращиваемый на севере провинции Фуцзянь. В переводе с мандаринского означает «серебряная игла».

— Нет-нет, спасибо, профессор! Остановимся на консоме.

— Ну, тогда — к делу. Сколько вы хотите за свою находку?