Ольга Моисеева - Аватары Тьмы! [СИ]

«Папа! Папа!» — мальчик вскочил и протянул руки, чтобы обнять отца, и тот подхватил его, поднял в воздух и прижал к себе. «Привет, сынок! Ну, как вы тут?» — «Нормально!» — «А где мама, в кабинете?» — «Ага! Я говорю: там папа приехал! А она — ну иди, подожди его там, на диванчике, я через минуточку, только дядю-доктора ещё одну вещь спрошу, ты только не убегай никуда! А как же я убегу, если ты уже здесь, в коридоре? За нами приехал?» — «Как ты узнал? Мы же должны были на улице встретиться, я случайно раньше успел», — улыбаясь, спросил отец. Вопрос застал мальчика врасплох. «Я видел!» — чуть подумав, ответил он. «Как ты мог видеть, малыш? Я машину на стоянке оставил, из кабинета её не видно. И вход в больницу тоже». «Но я видел! — он упрямо поджал губы. — Видел!» Тут дверь кабинета открылась, и оттуда вышла мама: «Ты уже здесь?» «Привет милая», — ответил отец и ещё крепче прижал к себе сына. «Папа, а почему мама плачет?..»

Господи! Виктор ненадолго вынырнул из сознания мальчика в таком состоянии, что, имей он тело, задыхался бы от слёз. Митя! Да это же сознание его сына!!

Как такое возможно?! Почему другой мальчик — а физически это точно был другой мальчик, и родители его выглядели иначе, чем Виктор и его жена, имеет такую же жизнь, те же чувства, судьбу, мысли, что и Митя?.. Невероятно!

Чуть отдышавшись, Виктор снова осторожно погрузился в поток и с замиранием сердца — пусть даже на самом деле его сердце уже съели кладбищенские черви, неважно! — пропустил сквозь себя всю жизнь этого мальчика от начала и до конца.

Окружавшие люди, события и даже дата смерти заметно отличались от Митиных, но вот наработанный за недолгую жизнь багаж! Он совпадал полностью! Какая-то часть Виктора — может быть, все та же, что требовала не окунаться в этот кошмар — не верила и назойливо спрашивала: откуда ты знаешь? Ведь ты же не видел, что именно лысори выпотрошили из души твоего сына, так с чего? С чего ты взял, что сейчас видишь то же самое? «С того, что это мой сын! — думал Виктор. — У отца и сына особая связь — я не могу ошибаться: у этого мальчика Митина душа. Неважно как и почему, я это просто знаю. Мой Митя! Он родился сызнова, чтобы набрать тот же самый опыт — и этот опыт у него опять отобрали!..»

Вера сложила платье в пакет. С приколотой — всё такой же тёплой на ощупь! — брошкой, оно выглядело совершенно обычным: с застёжкой, лицевой стороной и изнанкой. Ткани из-за этого как будто стало больше, и потому скрутить платье так туго, чтобы запихнуть в коробку из-под чая, вряд ли бы получилось. Там осталась лежать только фотография с номером ателье на обороте. Подумав, Вера присовокупила к ней визитку следователя Василькова и, захлопнув жестяную «книжку», сунула, вслед за платьем, в рюкзак. В это время зазвонил городской телефон.

— Здравствуйте, Вера! — голос не имел того напора, что слышался в нём несколькими днями раньше, но узнать его было не трудно.

— Иван Игнатьевич! Добрый день, ну, как вы?

— Жив… благодаря вам, Вера. Звоню сказать вам спасибо.

— Вы в больнице? — догадалась она.

— Да… как вы и предсказывали. — Васильков кашлянул. — Никогда не верил я во все эти… штучки, да и сейчас, честно сказать… — он умолк, понимая, что говорит не о том.

— Вы всё-таки пошли в больницу! — весело воскликнула Вера.

— Пошёл. Тем же вечером. Решил: сделаю ЭКГ, так, на всякий случай, что от меня — убудет? Ну и… Короче, инфаркт случился прямо во время обследования! Такой инфаркт, что… В общем, врачи сказали, я выжил только потому, что оказался в тот момент в больнице. Был бы в другом месте — каюк! Спасти не успели бы, ни «скорая» и никто — такие дела… — Васильков глубоко вздохнул.

— Я очень рада, что всё обошлось!

— Спасибо вам, Вера. Не знаю, как вы это сделали… но вы — моя спасительница, как хорошо, что я вас послушал.

— Ну что вы, Иван Игнатьевич… Выздоравливайте!

— Спасибо, Вера! И я хотел ещё сказать: если вам что-нибудь надо, вы, пожалуйста, прямо ко мне обращайтесь — окажу любую посильную помощь, я теперь ваш должник.

Может, попросить его Антона Шигорина проверить? — мелькнула у Веры мысль, но рассказ швеи Марии Михайловны о закройщике, переданная им брошка и дедушкин кленовый носик — всё, в совокупности, рождало стойкое ощущение, что лучше пока с этим не торопиться. И тут она внезапно вспомнила электричку!

— Ой, Иван Игнатьевич! Я вот что хотела… Я недавно ехала в электричке и видела… мужчину… он похитил девочку, маленькую! и… он убил её, понимаете?

— Это были ваши видения? — уточнил Васильков.

— Да, — грустно признала Вера. — Вот как про ваше сердце. Так что доказательств у меня никаких нет… Но я могла бы рассказать, как он, ну, мужчина этот, выглядит, да и девочка — её, может, до сих пор ищут?

— Хорошо, Вера, я понял. Я попрошу ребят, чтобы они подняли дела о пропаже девочек, показали вам фото. Вы уверены, что она мертва? Девочка эта?

— Да, — перед глазами всплыла «чёрная дыра» светака похитителя, из которой тогда, в электричке, читались не только его действия, но и ощущения той малышки, её смерть. Вдруг стало понятно: будь она жива — увидеть через другого человека, что девочка чувствует, как умирает, — было бы невозможно. Именно убийство пробило ту жуткую «дыру», навсегда записав в неё мучения жертвы, и теперь, даже если мужика не поймают люди, от высшего возмездия ему уже не уйти — это интуитивное знание, можно сказать откровение, осенило Веру мгновенно, словно молнией ударило. — Он убил её, Иван Игнатьевич. Это точно. К сожалению.

— Что ж, если так, то особой срочности нет, ведь девочке уже не помочь… Однако если вы её по фото узнаете, то потом нужно будет составить портрет убийцы. Ну, а после — посмотрим, как всё это использовать… В общем, придёте в отделение, там ребята разберутся. Когда вам удобно?

— Давайте завтра, — чуть подумав, решила Вера. — С утра. Можно?

— Конечно, Вера, я позвоню — предупрежу там всех, чтобы были готовы.

— Спасибо, Иван Игнатьевич, а то мне эта мёртвая девочка покоя не даёт, вдруг вам удастся как-нибудь прижать этого гада!

— Будем надеяться, Вера, — голос Василькова стал совсем тихим, было слышно, что он сильно устал. — Всего доброго.

— До свидания, Иван Игнатьевич, поправляйтесь.

Вера нажала отбой, чувствуя, как отпускает что-то внутри, будто складки какие-то жёсткие расправляются. Следователь в порядке, слава богу! — она сумела спасти ему жизнь! — как же это было приятно! — Вера улыбалась во весь рот, надевая рюкзак и кеды.

История с девочкой тоже, пусть и задвинутая куда-то в дальний уголок сознания, а всё равно подспудно мучила Веру, причём довольно сильно — это стало понятно только теперь, когда ей, наконец, полегчало.