Ольга Моисеева - Аватары Тьмы! [СИ]

— Антон! — Вера схватила валявшийся неподалёку снимок и ткнула пальцем в цифры на обороте. — Я позвонила по этому номеру… — и она рассказала бабушке про встречу в парке.

— Значит, он всё ещё с нами, слава богу! — воскликнула бабушка. — Ты испугалась, что у него нет светака, и это правильно, но Антон Шигорин — на нашей стороне!

— С чего ты так уверена?!

— Будь это не так, ты бы не выжила! — твёрдо заявила Клава, поспешив добавить: — Прости, но у меня, к сожалению, нет времени разводить антимонии, вот и леплю тебе прямым текстом. Жизнь твоя зависит от этого, берегись подобных Антону, он — единственный из всех устранителей, кто для тебя не опасен а, наоборот, обязательно поможет тебе…

— Устранителей? — Веру пронзила ужасная догадка: — Они что, устраняют таких, как я?

— Да! Да! «Лампочек»! Такие, как мы, называются «лампочками». Устранители нас разыскивают и убивают.

— А дедушка? Почему он так странно умер?! — Вера потрясла фотографией перед лицом Клавдии. — Неужели это тоже подстроили устранители? Наезд? Но почему же тогда нож в горле, следователь сказал, экспертиза доказала, дед его сам воткнул, но зачем?!

— Да, он действительно сделал это сам, пожертвовал собой, решил, что так надо…

— Надо?! Кому? — Вера уже почти кричала. — И зачем?!

— Тише, прошу тебя, милая, тише! — бабушка вытянула шею, испуганно оглядываясь вокруг, но, к счастью, никто их, затерянных среди зелени дальнего уголка парка, не услышал. — Я объясню тебе, обязательно, только давай не всё сразу, иначе ты ничего не поймёшь. Начинать нужно с азов!

— Почему же вы мне раньше-то эти азы не рассказали?! — понизив голос, возмущённо прошипела внучка. — Про устранителей не предупредили? Не подготовили?

— Нельзя рассказывать, пока способности не проявятся, особенно детям! Не только из-за того, что это — тайное знание, а мало кто из детей, тем более с ещё не проявленными способностями, в состоянии удержать язык за зубами, но и потому, что такой рассказ может спровоцировать раннее, неправильное включение. Это… ну, вот как сорвать ещё совсем зелёное яблоко — есть невозможно, только выкинуть… Нет, это даже хуже, потому что потеря недозрелого плода не вредит яблоне, а вот насильственное включение человеку вредит. Мы не знаем, что именно происходит с «лампочкой», когда она загорается, известно только, что организм, в частности мозг, должен к этому подготовиться, понимаешь? Теперь-то я понимаю, почему ты так долго не зажигалась: подготовка тебе требовалась особенная, серьёзнее, чем у обычных «лампочек». Неготовность приводит к потере контроля над собой и своими способностями. Я видела такое, и… это — ужасный опыт, поверь! В дурдом загреметь в этом случае — самое обычное дело…

— А ты? — встрепенулась Вера. — Ты почему в дурдом загремела? Тётя рассказала мне про это платье, какое оно… ненормальное, его этот твой Антон сшил? Зачем?!

— Для маскировки. От устранителей и их хозяев. Самая первая, сделанная Антоном, версия, скрывающая свечение «лампочки». Нормально работала, пока я платье мерила. Несколько раз надевала, снимала, мы думали, всё в порядке, но оказалось, нет. На примерке-то я недолго в нём была, а на поминках — целый день проносила, из-за этого, наверное, и возникли неожиданные последствия. Я ещё перед сном что-то не то почувствовала, но подумала, что просто расстроена и очень устала. А надо было не думать, надо было Антону сразу звонить!

— А ведь потом, когда ты уже в клинике была, он приходил якобы бракованную молнию заменить… а молнии-то на платье вообще не было, пока он брошку не… «Господи, так он же эту брошку, наверное, сам из квартиры тогда и забрал! Пока тётя за водой для него ходила!»

— Брошка включает платье, — кивнула Клава. — Это защита, чтобы никто случайный не надел. Так что же случилось? Почему Антон платье раньше-то мне не принёс?

— Тётя Соня сказала, что выкинула его в помойку, потому что оно не застёгивалось! — Вера рассказала про коробку и как совсем недавно обнаружила это платье.

— Ох, Соня, Соня! Значит, она думала, что Мишка и впрямь его выкинул, иначе Антон сразу бы по её светаку увидел, что она сочиняет.

— Но он не увидел, — кивнула Вера. — И поэтому ты здесь почти год…

— Милая моя! — бабушка ласково взяла внучку за руку. — Прости! Прости, что так получилось… Слава богу, что Мишка фото из коробки не вытащил! Это ведь я телефон написала! — она постучала по обратной стороне лежавшего на коленях снимка. — И в коробку фото сунула. Хотела и брошку туда положить, да видно, позабыла. На столе, наверное, оставила. Соображала-то я тогда, прямо скажу, не очень… ох! — она сокрушённо покачала головой. — Год! Столько времени прошло… что происходит, какая обстановка? Что с «лампочками»? Что лысори делают?

— Кто делает? Лысори?!

— Лысори, да! Хозяева устранителей. От слов «лысые орлы», они их своим видом немного напоминают. Они или он, ибо не совсем ясно, одно это существо или слившаяся совокупность многих.

— Орёл… — вдруг вспомнила Вера. — Что-то я про это у вас в библиотеке читала… чего-то там про видящих.

— Кастанеда, — кивнула бабушка. — У индейцев были видящие, которые могли узреть это существо из другого мира и как оно пожирает сознания умерших, в этом они были правы. А вот в том, что Бога нет, и наше сознание — дар Орла — они ошибались! На самом деле… ох, деточка, милая моя, как же много мне надо тебе рассказать! Боюсь, что за один-то раз мы не успеем. Сколько сейчас времени? До конца часов посещения ты должна будешь снять с меня платье и унести.

— А ты?!

— А я останусь здесь до следующего твоего прихода.

— Но зачем, бабуля? Разве нельзя просто сказать, что ты пришла в себя, и вместе уехать домой?!

— Нет, Верочка, нельзя! Если я уже здесь так долго, то вот просто так, с бухты-барахты, за пять минут, никто меня отсюда не выпишет! Поднимется шумиха, назначат обследования, экспертизу, начнут трубить о внезапном выздоровлении, себе приписывая заслуги, — нет, не годится, мы должны соблюдать осторожность и ни в коем случае не привлекать внимания. К тому же сейчас я снова свечусь, а двух «лампочек» засечь гораздо проще, чем одну, я не хочу подвергать тебя лишней опасности… ну-ну, миленькая, маленькая моя! — улыбнулась бабушка, заметив, что у внучки глаза на мокром месте, и ласково погладила её по щеке. — Не расстраивайся ты, время пролетит быстро, я ведь буду в отключке. А потом ты придёшь с этим платьем, и я снова — огурчик! Так что обо мне не беспокойся — я-то буду тут в безопасности, а вот ты! Ты срочно беги к Антону, поняла? Он объяснит, что делать, а чтобы ты ему больше доверяла, можешь почитать его так называемые терапевтические записи, они дома, лежат на одной из полок, за книгами, — Клавдия подробно объяснила, где именно. — Надо было, конечно, их уничтожить, но я как-то закрутилась, а потом уж вообще не до того стало… — она тяжко вздохнула. — Ладно, времени у нас не много, не будем терять его зря. Мне надо успеть рассказать тебе главное, чтобы ты в наших делах ориентировалась. Кто такие «лампочки», я думаю, ты уже поняла, а что касается лысорей… Знаешь, это довольно трудно объяснить словами, поэтому раньше взрослые периодически собирались по девять человек и прямо показывали уже подготовленным к этому детям, кто это такие — лысори.