Ольга Моисеева - Аватары Тьмы! [СИ]

«Кто ты?»

«Я — Клавдия, и я спасла тебя от смерти. Мы это сделали вместе с моим мужем Павлом».

«А ружьё?.. — с трудом проговорил я. — Ты хотела меня пристрелить…»

«Нет, Антон, всё наоборот: я хочу, чтобы ты вылечился. Иначе зачем мне заставлять тебя лезть в яму?»

«Кто-то взломал бассейн, чтобы он восстанавливал моё тело, несмотря на отказ в доступе».

«Это были мы».

Она подошла ко мне, взмахнула ружьём и сильно толкнула меня прикладом. Я опрокинулся в бассейн и оказался слишком слаб, чтобы вылезти назад. В голове помутилось, и я снова отключился.

«Вы кто?» — спросил я, когда снова очнулся. На этот раз я чувствовал себя гораздо лучше и, увидев, что все контакты и трубки убрались в землю, полез наружу.

Они подхватили меня с двух сторон, мгновенно вытащив из ямы. Смеркалось — значит, уже наступил вечер.

«Я — Павел».

«А я — его жена Клавдия».

«Нет… не то… — покачал я головой, мучительно ловя и связывая свои разбегавшиеся мысли. — Кто вы такие?»

«Ты же говорила ему про нас! Почему он не помнит?» — обеспокоился Павел.

«Ну, хоть соображает, о чём именно спрашивает!» — вздохнув, возразила Клавдия.

«Идти сам сможешь, Антон?»

«Вы мне не ответили!» — возмутился я.

«Мы те, кто тебя спас, когда ты выбежал из своей горящей квартиры, постарайся уже хотя бы это больше не забывать!»

В голове у меня поплыли образы, но очень нечётко и непоследовательно, одно налезало на другое, кругом огонь, пожарные машины, бегущие люди…

«Расскажите подробнее!» — потребовал я.

Они переглянулись, на лицах — усталость и разочарование.

«Успеется! — отрезала Клавдия. — Сперва доедем до дома, а потом будем разговаривать».

«Почему?»

«По кочану! — буркнул Павел. — Делай, что говорят, сил уже нет с тобой возиться».

«Но я так не согласен!»

«А нам плевать! — поддержала мужа Клавдия. — Давай, Антон, шевели плавниками! Достало уже сутками в этом чёртовом лесу торчать!»

Стало очевидно, что они разбираются в ситуации гораздо лучше меня, поэтому пришлось подчиниться. Плавников у меня не было, лишь ноги и руки, но, к счастью, ни в какую воду мы не полезли, только долго плелись через лес, потом меня посадили в машину, и там я почти сразу уснул. Проснулся, когда мы приехали, уже в квартире — её сняли для меня Клавдия с Павлом, — и записал всё, что вспомнил после пожара, поскольку есть риск: а вдруг я это снова позабуду. Потом я подумал и решил, стану и дальше записывать, что происходит, пока в голове моей не сложится полная картина мира и моего прошлого. Назову это терапевтическими записями, ибо мне кажется, они должны помочь мне прийти в себя.

Итак, пожар случился не по моей вине: дом загорелся из-за неправильного обращения с газом соседа снизу, а сам он при пожаре погиб.

Клавдия сказала, что сгоревшую квартиру я снимал у человека, который деньги с меня брал неофициально, нигде сдачу жилплощади не регистрировал, так что в поле зрения полиции я не попал.

«Ты теперь — призрак», — подытожил Павел.

«Призраки не материальны, а я имею тело», — возразил я.

«Не надо всё понимать так буквально. Я имею в виду, что для всех — ты будто и не существуешь вовсе».

И он был прав, хотя понял я это далеко не сразу. Сперва я с ним категорически не согласился, заявив, что пусть в квартире я официально и не был зарегистрирован, но ведь есть же ещё моя работа, и уж там-то я точно не призрак, а официальный сотрудник.

«Это хорошо, что ты вспомнил про работу, — усмехнулся Павел, и было в этой его усмешке что-то неприятное, хотя сам он казался мне человеком славным. — Вижу, несмотря на своё безрассудное поведение, когда ты вдруг прервал лечение…»

«Лечение было неправильным!» — горячо воскликнул я.

«А без всякого толка носиться по лесу, словно сбежавший из силка раненый зверь, правильно?»

«Так ведь это как раз одно из следствий!»

«Следствий чего?» — не понял Павел.

«Того, что физическое тело восстанавливалось без привязки к ментальному!» — выпалил я и сам удивился вдруг всплывшей в голове формулировке.

«А по-моему, это как раз очень даже на пользу, — усмехнулся Павел. — Твой разум активнее ищет новые пути и включает логику».

Перед глазами всплыло сообщение: «В доступе к бассейну отказано».

«А почему не было связи с врачами? — спросил я. — Почему отказ?»

«О! — с довольным видом кивнул Павел. — Вот как раз об этом-то я и говорю!»

«Об отказе?»

«О твоём разуме! что запущенный процесс восстановления продолжается, и ты задаёшься логичными вопросами».

«И какими же будут ответы на мои логичные вопросы?»

«Будут, — непонятно отозвался он, и внутри у меня что-то задрожало — противно так, словно разряд электрического тока через солнечное сплетение».

«Да ты, никак, злишься?» — Павел удивлённо вскинул брови.

Это застало меня врасплох, и я замер, анализируя собственные ощущения: похоже, я и правда злился! Злился и терял терпение.

«Ладно… — он потёр лоб. — Давай по порядку. Ты помнишь, где именно работал?»

«Конечно! В ателье на Старокисловской улице».

«Отлично! Вот туда-то мы и направимся, — кивнул он и, встретив мой взгляд, поспешил добавить: — Как раз тебе за ответами».

Павел сказал, что пойдём мы туда позже, ближе к концу рабочего дня — так надо, и я сам пойму почему, когда увижу то, что он собирается мне показать. Ну, не знаю… я пока ничего не понял, но согласился подождать. Теперь вот жду, а заодно пополняю свои записи.

Прошла пара дней, прежде чем я нашёл в себе силы записать, что случилось в тот вечер, когда мы с Павлом отправились в Ателье на Старокисловской. Раньше я был просто не в состоянии излагать мысли связно, настолько кипело, билось, дрожало всё у меня внутри…

Потрясение — вот как называется то, что я тогда почувствовал.

Начать, однако, стоит не с ощущений, а с фактов, и вот первый из них: ателье работало как обычно — исчезнувшего сотрудника, похоже, никто не искал. Чёрт, даже когда пропадает собака, хозяева беспокоятся и расклеивают по всему району объявления… а тут! Прежде чем идти к моему бывшему месту работы, Павел при мне туда позвонил и попросил к телефону Антона, и ему — я сам слышал по громкой связи — ответили, что Антон сейчас занят с клиентом! Я вытаращил глаза: как такое может быть?! и тут же хотел заорать в трубку, что вот он я — Антон! — здесь, а вовсе не с клиентом, но Павел уже нажал отбой.

На все мои возмущённые возгласы он только спокойно покачал головой, сказав, что догадывается, в чём дело, но объяснять ничего не будет, ибо «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать» и сделал приглашающий жест рукой: мол, прошу за мной. Поняв, что воплями ничего не добьюсь, я вздохнул и потащился за Павлом. Идти почему-то надо было обходными путями и следить, чтобы меня не увидел кто-то из знакомых. Мне к тому времени уже так надоели вопросы без ответов, что я больше ничего не спрашивал, а только мстительно представлял, как разорву своего провожатого на куски, если в конце нашего похода так ничего и не прояснится.