Кортни Коул - Ноктэ [litres]

– Хорошо, – соглашаюсь я. – Поехали. Но только ты за рулем. И в футболке.

– Договорились! – отвечает он голосом победителя.

Время торжествовать наступает для меня через несколько минут, когда я обвиваю руки вокруг его поясницы и мы скользим вниз по горе на его мотоцикле. Мои живот и грудь прижимаются к его спине, мы – словно два осколка пазла, наконец-то собранные вместе.

Я первым делом предлагаю ему заехать в свою любимую кофейню, где мы садимся на веранде и пьем свежесваренный эспрессо. Мы находимся в тени деревьев, а утренний океанский бриз оказывается достаточно прохладным, и когда Дэр замечает, что меня пробирает дрожь, он обнимает меня своей рукой, а я кладу голову ему на плечо.

Мне бы хотелось провести в таком положении весь остаток дня, а может, и целую вечность, однако спустя двадцать минут Дэр смотрит на меня сверху вниз.

– Какой следующий пункт в нашем списке, мой экскурсовод?

Я вздыхаю.

– Ну за что ты так безжалостно меня наказываешь?

Но когда мои руки вновь обвивают его и мы сидим на его байке, я с трудом могу назвать это несправедливостью.

– Я хочу посмотреть, куда ты ходила в школу, – кричит он мне сквозь порывы ветра.

Поэтому мы направляемся в здание, где проходит обучение старшеклассников средней школы Астории. Он везет меня вперед, и единственное, о чем я мечтаю, – это чтобы все мои одноклассники сейчас же собрались здесь и увидели Каллу Прайс на заднем сиденье мотоцикла Дэра Дюбрэя. Тогда последнее слово точно осталось бы за мной, потому что он лавирует по дороге сексуальнее и эффектнее, чем кто-либо из них мог бы себе представить.

Но сейчас лето, поэтому здесь никого нет.

Дэр спускается с байка и снимает шлем, ветер треплет его темные волосы. Он выглядит парадоксально красивым, пока смеряет взглядом здание школы, прикрывая ладонью глаза от солнца.

– Так это и есть то самое прославленное место пыток?

Я отвечаю ему кивком.

– К сожалению, да.

Дэр бросает взгляд на меня.

– Это всего лишь здание, Калла. Оно не может ранить тебя.

– Зато люди внутри него могут, – замечаю я, душевные шрамы от их слов напоминают о себе жгучей болью. – Слова могут ранить ничуть не меньше, чем самое страшное оружие.

Он кивает.

– Я знаю. Но становясь старше, ты осознаешь, что все твои одноклассники были для тебя пустым местом. Они всего лишь глупые избалованные детишки, которые ничего не смыслят в жизни. Ты будешь жить и, вероятно, добьешься больших успехов, а они застрянут здесь, в этом маленьком городке, проживая свои никчемные жизни. Ты выйдешь победителем в этой гонке.

Я внимательно смотрю ему в лицо.

– И как же ты это понял?

Он пожимает плечами.

– Это простейшая математика. Однажды я читал исследование, в котором утверждалось, что большая часть населения никогда не переедет дальше, чем на 30 километров от своего города. Подозреваю, здесь у людей не так уж много возможностей. Поэтому большая часть твоих одноклассников, оставшись здесь, никогда не спасут мир и не сделают ничего из ряда вон выходящего.

– А я, по-твоему, сделаю, – мой голос звучит вызывающе.

Дэр не отводит взгляда.

– Ты точно изменишь чей-то мир. В этом я абсолютно уверен.

Мой живот наполняется теплом, потому что мне кажется, он имеет в виду себя. Но затем моя кровь снова становится холодной, принося с собой прагматичное осознание. Если я и изменю чей-то мир, то это будет Финн, на мир Дэра у меня вряд ли хватит времени. Мне не хватит таланта, чтобы успеть все и сразу.

Из-за этого на меня накатывает уныние. Я смотрю на поблекшие красные кирпичи в стенах школы, на двери, которые повергали меня в ужас, когда мне приходилось проходить сквозь них на протяжении четырех лет.

Вот и сейчас я пугаюсь, когда вижу в них директора.

А он, в свою очередь, пугается, увидев меня.

– Мисс Прайс, – говорит он, направляясь ко мне через двор.

Мне непривычно видеть его в повседневной одежде, поэтому его поло и шорты вводят меня в ступор.

– Здравствуйте, мистер Пейн [14] Pain – боль ( англ .). , – ирония его фамилии явно не остается не замеченной мной.

– Как ваши дела? – его голос одновременно теплый и взволнованный.

Я его отлично понимаю. Никто не знает, что сказать человеку, который потерял близкого. Это тяжелая ситуация.

– Я много размышлял о вас последнее время, Калла. Моя жена несколько раз спрашивала меня, как у вас дела.

– Все в порядке, – лгу я. – Просто решили прогуляться поблизости.

– А ваш отец?

– У него все тоже в пределах нормы. Я передам ему, что вы интересовались.

– Что ж, у нас маленький городок, Калла. Все были в ужасе, узнав о вашей потере. Если вам что-то потребуется, для колледжа или чего-нибудь еще, просто дайте мне знать.

Я киваю, и в спешке бросается к своей машине, словно все это время ему не терпелось отделаться от разговора со мной.

– Уф, – встряхиваю головой я, – теперь он такой понимающий. Но он даже пальцем не повел, когда футбольная команда заперла Финна в шкафчике в наш первый год здесь. Или когда с него стянули штаны в начальной школе. Можно привести множество примеров за время нашего обучения здесь. Он даже не удосужился спросить о нем сейчас. Они считают, что мой брат сумасшедший и не заслуживает их драгоценного времени. Это отвратительно. Весь этот город отвратителен.

Я направляюсь обратно к байку, но Дэр берет меня за руку, заставляя остановиться.

– Я понимаю, почему ты злишься, Калла. Но сделай мне одно одолжение, хорошо? Одна из самых прекрасных вещей в тебе – это твоя душа. Она является спасением… для меня и других людей, которые имеют с тобой дело. Не позволяй никому сделать тебя уродливой изнутри.

Его слова звучат так честно, что от них у меня внутри все холодеет, я словно осознаю что-то, что прежде оставалось для меня нераскрытым. Я не могу позволить им сделать меня такой же уродливой, как они. Я киваю.

– Ты прав. Я никак не могу исправить их бездушные сердца. Поэтому я не позволю их поступкам влиять на меня.

Дэр кивает мне в ответ.

– Именно. Давай уедем подальше отсюда?

– Да, – незамедлительно говорю я.

Мы вновь забираемся на его байк и срываемся с места, выезжаем на дорогу. Я изо всех сил стараюсь оставить всю свою горечь там, в школе, откуда она и пришла.

Мы едем на пляж Кэннон по дороге, идущей вдоль побережья. Съезжаем к скале Хэйстэк и любуемся на океанские волны, опираясь на крупные камни. Мы с удивлением взираем на эту огромную каменную глыбу перед нами, в то время как сами мы кажемся, в сравнении со скалой, крошечными и незначительными.

Где-то на линии горизонта корабль скользит по воде, его белые паруса развеваются на фоне неба, словно облака.

Мы оба наблюдаем за кораблем до тех пор, пока он окончательно не скрывается из вида. Дэр поворачивается ко мне.