Томас Гатри - Призрак Барнджума

А затем сопутствующие моему положению неудобства стали проявляться все отчетливей.

По вечерам я теперь часто оставался дома. У призрака появилась неприятная привычка разгонять темноту тошнотворно-зеленым свечением. Это позволяло обходиться без настольной лампы, но навевало уныние.

А потом он начал пропадать — иногда на несколько дней. Вначале я только радовался, но вскоре стал испытывать дискомфорт. Мне почему-то казалось, что Общество паранормальных явлений, которое, по слухам, специализируется на контакте с привидениями, найдет его и научит говорить, что, разумеется, скомпрометирует меня. Позднее я узнал, что один из его членов и в самом деле повстречал Барнджума, однако отнесся к нему со скептицизмом, посчитав ловким трюком.

Мне пришлось съехать из своей уютной квартиры: домовладелица пожаловалась, что каждый вечер с семи до двенадцати под окнами собирается толпа разномастного сброда, заполняя всю улицу, и заявила, что не намерена это терпеть. Оказывается, почти каждый вечер после наступления темноты призрак выходил на крышу и начинал кривляться. В итоге меня, как его хозяина, обвинили в нарушении общественного порядка путем создания автомобильных заторов и наложили штраф.

Помнится, в газете Illustrated Police News даже появились наши портреты. Однако сомнительную славу явно перевешивал тот факт, что призрак Барнджума медленно, но верно подрывал мою репутацию и мое состояние.

Однажды он последовал за мной в метро и сел в тот же вагон — без билета, конечно. Последовал судебный процесс, породивший знаменитую неделю неразберихи в юридическом мире. Стоит также упомянуть нашумевшее дело Metropolitan District Railway против Бантинга, в ходе которого судья постановил, что компания в соответствии с условиями контракта вправе отказаться перевозить призраков, привидений и прочих сверхъестественных сущностей, а также наложить солидный штраф на пассажиров, нарушающих данные правила.

Конечно же, все вновь обернулось против меня, и моего состояния еле-еле хватило на покрытие штрафа и судебных издержек.

Вдобавок ко всему призрак вознамерился изгнать меня из светского общества. На одном из балов в доме, где мне только-только удалось наладить шаткие связи, он опозорил меня раз и навсегда, станцевав гнусный канкан!

Чувствуя себя косвенно ответственным за его поведение, я рассыпался в извинениях перед хозяйкой, но сделанного не воротишь; после этого случая она притворилась, что меня больше не существует.

Как-то я заметил, что одетый в альпинистский костюм и широкополую шляпу призрак входит вслед за мной в двери моего клуба (замечу — одного из самых престижных в городе), я невольно вздрогнул, но, увы, был не в силах прогнать его. Вскоре клубные завсегдатаи намекнули, что мне здесь больше не место: ведь я злоупотребляю привилегиями членства, приводя сомнительных личностей дискредитирующей наружности.

Вплоть до того момента я работал адвокатом — и, к слову, очень неплохо зарабатывал, — но теперь ни одна уважающая себя фирма не собиралась нанимать юриста со столь непрофессиональным атрибутом, как спутник призрачного характера. Мне пришлось бросить практику, а вскоре лишиться последнего соверена в уплату штрафа за хранение нелицензионного привидения!

Без сомнения, многие на моем месте сдались и погрузились в бездну отчаяния. Однако меня так просто не сломить; кроме того, появилась идея, как извлечь выгоду из потустороннего преследователя.

Призрак Барнджума разрушил мою жизнь, так почему бы не заработать на нем? Ведь привидение вполне реально — мне ли не знать?.. Оно, в некотором смысле, большой оригинал. Оно определенно может производить впечатление. Из него можно извлечь и нехитрую мораль… Словом, все сопутствующие успеху факторы были налицо, и я не видел причин, почему призрак не должен завоевать популярность — если не в столице, то за ее пределами.

Заняв денег, я сделал все необходимые приготовления для турне призрака по провинциям. Начать решил с Южного Уэльса — городка Тенби.

Я принял всевозможные меры предосторожности (в частности, отправился в путь ночью, всю дорогу проведя в отдельном вагоне), дабы призрак (начисто лишенный чувства собственного достоинства, как ни печально) не вылез и не продемонстрировал себя зевакам раньше времени бесплатно. Мои усилия увенчались успехом: когда он впервые возник перед тенбийской публикой в огромном зале для приемов, его встретили оглушительные аплодисменты, какие не снились ни одному призраку, а я — в первый и в последний раз! — даже гордился им.

Однако овации вскоре затихли, сменившись неловкой тишиной. Только тут я осознал, что для успеха мало продемонстрировать зрителям привидение — надо что-то говорить, что-то делать и, конечно, убедить почтенную публику, что это не иллюзия, не какая-то хитроумная машина, не обман. Я стоял на сцене, машинально отвешивая поклоны, пораженный ужасной мыслью: они наверняка ожидали комическое шоу, с музыкой, танцами и прочим, прочим, прочим.

Об этом, конечно, не могло быть и речи — даже если бы призрак добровольно вызвался помогать мне (в чем я сильно сомневался). Он просто стоял неподвижно, выставляя себя и меня круглыми дураками. «Шоу» быстро наскучило зрителям. Думаю, даже обыкновенный волшебный фонарь произвел бы на них гораздо более глубокое впечатление.

Наверное, когда я на мгновение отвлекся, привидение совершило нечто оскорбившее национальную гордость жителей Уэльса — чувствительных и вспыльчивых валлийцев. Не знаю. Так или иначе, зрители дружно встали как один, схватились за стулья, которые тут же полетели сквозь призрака в меня, и, удовольствовавшись воцарившимся на сцене хаосом, ушли.

Все. Конец. Слабая надежда на то, что привидение, проведя столько времени в культурном и благопристойном обществе, усвоит хоть что-то полезное, не оправдалась.

Я расплатился за учиненный погром выручкой с кассовых сборов и вернулся в Лондон третьим классом. Все, абсолютно все складывалось против меня.

Наступило Рождество. Я сидел с мрачным видом в своей новой крошечной квартирке в Блумсбери [8] Центр интеллектуальной жизни Лондона, расположенный в южной части округа Кэмден. и безразлично наблюдал, как призрак Барнджума — в римской тоге, высоких сапогах и тюрбане — летает по комнате.

Я задумался, примут ли меня в работный дом с призраком или нет. Я пребывал в ужаснейшем расположении духа и впервые начал действительно раскаиваться в том, что столь грубо расстался с Барнджумом тем ярким июньским утром.

С тех пор я о нем не слышал. Я знал, что он долетел до воды, поскольку раздался всплеск, однако в газетах не появилось ни одной заметки о найденном теле. Озеро хорошо хранит свои тайны.