Юрий Чучмай - Ведьмы танцуют в огне

— Спасибо, — сказал Готфрид.

— Вам спасибо, герр Айзанханг! Если бы вы вовремя не сказали, пришлось бы пиву стоять. А выдохшееся пиво, знаете ли, вредит здоровью.

Потом они пошли в снятый домик и обыскали свои комнаты.

Хэлена ходила из угла в угол, ощупывая пространство растопыренными пальцами и что-то еле слышно приговаривая.

Готфрид же обшарил каждый закуток, заглянул в каждый сундук, даже в дымоход, однако нашёл только пыль, сажу, хлебные крошки, мышиное дерьмо и обгрызенные ногти.

Хэлена подержала эти ногти в руках, что-то пошептала, а потом отрицательно покачала головой.

— Ногти не его. Но он тут был, я чувствую. И он чего-то очень боялся. Поэтому и бежал отсюда.

— Нас почуял?

Ведьма пожала плечами.

Весь оставшийся день они осматривали деревню. Сплошь жилые дома, склады, амбары и небольшие ремесленные мастерские. В мастерских никто Флока в глаза не видел.

— Я чужаков сразу вижу, — сказал им усатый кузнец, весь чёрный от сажи и блестящий от пота. — Ко мне обычно всё наши идут — кому плуг починить, кому кобылу подковать, кому гвоздей надо. Чужакам же подковы нужны, да обода на колёса. Своих-то я всех с детства в лицо знаю, а чужаков нет. Вот и говорю, что точно не было такого, как вам надобно.

Так они и ходили до заката, но никто из местных жителей так и не рассказал ничего о Флоке. Готфрид смотрел на неторопливую и спокойную деревенскую жизнь, на небольшие домики крестьян, и думал, как хорошо было бы поселиться с Эрикой здесь, вдали от городской суеты.

Хэлена же не разделяла его романтических мыслей. От усталости она еле держалась на ногах, и потому ухватилась за крепкую руку Готфрида. Она жаловалась и просилась обратно, на постоялый двор. Готфриду тоже было не легко, но он держался. Ему хотелось скорее найти этого проклятого Флока, чтобы вернуться к Эрике.

— Сейчас, — говорил он, — ещё немного и пойдём обратно.

Тревога не покидала его.

А когда на улице стало совсем темно, они вышли к церкви, которая стояла в центре Эрлангена.

Готфрид оправил волосы и постучал в массивные двери. Через некоторое время в них отворилось маленькое окошко и показалось суровое лицо с острым взглядом чёрных глаз.

— Кто пришёл? Месса закончилась, приходите завтра!

— Мы по заданию инквизиции. Ищем одного человека, — Готфрид вытащил из-за пазухи бумаги и сунул их прямо в окошко.

Священник отворил и впустил их внутрь.

— Здравствуйте. Меня зовут отец Филипп. Какого же человека вы ищете? — спросил он, опасливо выглядывая наружу, а потом закрыл дверь.

Однако Готфрид сначала прошёл мимо него, усадил Хэлену на одну из скамей, и только потом повернулся к священнику и представился. Священник был одет по канону, а на груди у него, вместе с крестом, висел камень с отверстием посередине — амулет против ведьм и вообще от колдовства.

— Может быть вы видели плотного, усатого человека? Он пожилой, у него седые усы. Возможно, он был богато одет или у него на пальце был перстень с шестью рубинами? Он приехал неделю назад…

Услышав про перстень, священник заметно заволновался.

— Знаете, — сказал он, — был такой человек. Тоже что-то выспрашивал, выспрашивал… я потом исчез. Как в воду канул. Наверное, уехал.

— И давно?

— Может быть дня два назад.

— Но вы его видели?

— Конечно, — кивнул священник. — Он часто приходил молиться.

Готфрида как молнией ударило: колдун приходил молиться?

— Вы уверены, что это был именно он?

— Господь свидетель, — кивнул святой отец. — Плотный, усатый, с перстнем… Молился почти каждый день, а потом уходил.

— А о чём молился?

— Я не слышал.

— Может быть он исповедался?

— Нет. А если бы и исповедался, вы же понимаете…

— Понимаю, — кивнул Готфрид. — Может быть вы знаете, куда он поехал, с кем общался?

Внезапно в дверь постучали. Священник вздрогнул, поджал сухие губы и быстро проговорил:

— Вам пора, пожалуйста, уходите. Если будут какие-нибудь вопросы, приходите завтра.

Он проводил их до двери, открыл массивные створки и выпустил на улицу.

Снаружи стоял коренастый человек с лицом воина, иссечённым шрамами. Он был одет совсем не бедно, даже с излишествами: шёлковая рубашка, золотая цепь, золотые и серебряные кольца были надеты поверх перчаток, нашиты на шляпу. На поясе у него были кинжал и шпага, тоже достаточно искусной работы, судя по всему. Однако Готфрид почти не обратил на них внимания. Он вглядывался в лицо, сравнивая его с лицом Георга Флока.

— Приветствую, — сказал незнакомец хриплым голосом, снял шляпу и прошёл внутрь. Готфрид проводил его подозрительным взглядом.

— Это не Флок, — сказала Хэлена. — Пойдём обратно, а то я так устала.

— Конечно, пойдём, — согласился Готфрид. — Хотя, подожди минутку…

Он прижал палец к губам и прислушался. Из церкви доносились удаляющиеся голоса священника и странного ночного посетителя:

— Святой отец, у меня скончался друг.

— Ах, какое несчастье!

— Его нужно похоронить и, в общем, всё как обычно.

— Конечно, конечно…

— Ещё я хочу сделать больше пожертвование…

Дальше голоса стали совсем неразборчивыми — видимо эти двое пошли к алтарю, в дальний конец помещения.

— Странный тип, — сказал Готфрид.

— Может быть наёмник или охранник.

— Все наёмники сейчас должны быть на севере, воевать с проклятыми шведами.

— Я устала, — повторила Хэлена, надув губки.

— Ладно, пойдём.

На душе Готфрида стало гадостно. Когда он увидел шпагу у незнакомца, он сразу растерял остатки своего настроения. Подумать только, оборванный наёмник, а со шпагой! А ты, служитель Господа, имел глупость расстаться со своим оружием! Потерять, как трус или новобранец.

Поэтому Готфрид не мог уснуть. Он уже трижды помолился, и теперь ворочался с боку на бок, а мысли всё время возвращались к его шпаге. Как посмел потерять единственное напоминание об отце! Ведь шпага была больше, чем просто оружием. Она была символом, памятью, и даже опорой веры… Остались только ножны, да какой теперь от них толк?

Скрипнула входная дверь, и он увидел в проёме фигурку Хэлены. Лунный свет обливал её роскошное тело в ночном платье, струился по чёрным волосам и блестел на радужках серых глаз.

— Мне не спится, — сказала она тихо. Помолчала, точно в нерешительности, и сделала шаг вперёд.

Готфрид сел на постели.

— Мне тоже, — устало признал он.

Хэлена медленно подошла к нему и устроилась рядом, кутаясь в простыню. Внутри у него всё затрепетало, он глубоко вздохнул и сбивчиво проговорил:

— Всё шпагу не могу забыть. Ведь от отца досталась…

Она молча кивнула, смотря куда-то вдаль.

— А тебе почему не спится? — спросил он после паузы.